– Вчера.
– И ничего не сказал! – укорил Яр.
В руке Марка Глафира заметила свою книгу. Слегка потрепанную, словно он уже…
– Ты ее читал? – вырвалось у молодой писательницы.
– Конечно, – Марк усмехнулся уголком рта, а у Глафиры сердце ухнуло в пропасть.
Что, если ему не понравилось, и он зло высмеет ее литературный дебют? Она бы стерпела критику от кого угодно, но только не от него. Лучше бы она вообще не писала роман, какая глупая затея! Глафира готова была провалиться от стыда под пол.
– Должен же я был убедиться, что самый неотразимый парень в романе – это я, – добавил в своей манере Марк.
– Зато я – самый прикольный! – встрял Лис, но Лера резко одернула его за руку, чтобы не вмешивался.
А Марк, на удивление, не стал с ним спорить. Как будто даже не слышал.
– Тебе понравилось? – дрогнувшим от волнения голосом уточнила Глафира у Марка.
– Я читал всю ночь до рассвета, – признался он, и писательницу затопила волна счастья. Стоило написать роман, чтобы Марк его похвалил! – Не то, чтобы я любитель фэнтези, – продолжил Марк, – просто хотел проверить, что ты ничего не переврала…
– Заткнись и не порть мой звездный час! – задорно велела Глафира, вздернув селфи-палку. – А теперь сделаем наше селфи!
Марк встал позади нее и обнял за плечи. Глафира так и затрепетала.
– Готовы? Тогда на раз, два, три!
Камера щелкнула, запечатлев всех восьмерых лунатиков.
– Здесь можно подписать книгу? – окликнула их какая-то девушка.
Глафира обернулась – красивая блондинка с короткой стрижкой была их ровесницей, одетой в очень дорогую шубку. Девушка запыхалась, словно торопилась на презентацию и боялась не успеть. Она протянула книгу, и Глафира застыла при виде старинного перстня с рубиновым сердцем на ее пальце. Да это же…
– Эмма! – воскликнул Яр.
Пока Глафира подписывала книгу, ребята обступили Эмму и наперебой расспрашивали о ее жизни. Глафира не присутствовала в палате Эммы, когда Яр вернулся после Парада планет и надел кольцо Стеллы на Эмму. Но для книги она подробно расспросила Яра об этом и знала, что Эмма сразу же пришла в себя, изрядно ошеломив доктора Лазарева. Ей понадобилось несколько дней, чтобы окончательно оправиться после комы, и только спустя неделю ей сообщили о смерти отца. Вокруг центра Шахова и самой Эммы возникло много шумихи, и девушка сбежала за границу, пропав из вида.
– Носишь его постоянно? – спросил Яр про кольцо.
Эмма кивнула, коснувшись рубина.
– Мне так спокойнее. Хотя оно и напоминает мне, – она запнулась, не в силах выговорить имя Стеллы, – о ней.
Глафира впервые видела дочку Шахова в жизни и, возвращая книгу с автографом, окинула ее любопытным взглядом. Эмма изменилась, по сравнению с фотографиями в блоге до комы – короткие волосы отросли, а взгляд стал более взрослым. Кома и смерть отца заставили ее резко повзрослеть. Из папиной любимицы Эмма в одночасье стала сиротой, и Глафира прониклась к ней сочувствием. Ведь она по себе знала, каково это.
– Ну что, теперь отметим презентацию в кафешке? – весело предложил Лис.
– Хорошо бы! – горячо поддакнул Муромец, напяливая куртку. – А то я уже проголодался!
Лера бросила взгляд на Глафиру с Марком и потянула своего парня за рукав свитера.
– Я бы хотела погулять по книжному.
– Я тоже хотела прикупить новинок! – поддержала сестру Соня.
Вика бросила хитрый взгляд на Глафиру с Марком и отвернулась к девочкам:
– Может, и мне подскажете, что почитать?
– Да вы что, сговорились? – посетовал Муромец.
– Идем, дружище, – Лис, поняв, что Глафира с Марком хотят остаться наедине, потащил друга в глубь магазина. – Пороемся в отделе фантастики.
Ребята отошли к книжным стеллажам, а Эмма прошла на кассу, чтобы оплатить книгу, и пообещала вернуться к остальным.
– Ты так пришла? – Марк окинул оценивающим взглядом красное платье Глафиры.
Не зря все-таки она наряжалась!
– Моя одежда в подсобке.
Марк проводил ее, помог одеться и потащил к выходу.
– Подожди, – вскрикнула она, оборачиваясь на столик в центре зала, – я оставила на столе свою ручку!
Ручка была красивая, именная. Глафира специально заказала ее к презентации.
– К черту ручку, – Марк, не останавливаясь, вел ее за собой.
– Я еще книги купить хотела!
– Купишь потом.
– Куда ты так торопишься? – удивилась Глафира.
– Хочу обсудить с тобой книгу, – Марк улыбнулся ей своей самой соблазнительной улыбкой.
– Ну, если книгу, тогда ладно, – протянула Глафира. – И что тебе в ней больше всего понравилось?
Они выскочили из магазина, словно воры, и Марк быстро потянул ее за угол, в тихий переулок. Оказавшись там, Марк резко остановился, и Глафира с разбегу налетела на него.
– Хочешь знать, что мне больше всего понравилось в твоей книге? – спросил он.
– Герои? Сюжет? Стиль? – нетерпеливо протараторила она.
Снегопад слегка поутих, и в воздухе между ними медленно кружили снежинки.
– Ты. – Марк порывисто притянул ее к себе и жарко поцеловал. – Больше всего мне нравишься ты.
– Тебя не было полгода, – пораженная его напором, укорила Глафира. – Я думала, ты меня забыл.
– Пытался забыть. Не получилось, – признался он. – А когда прочитал твою книгу, понял, как соскучился по тебе.
– Значит, я не зря ее написала, – Глафира расплылась в улыбке. – Между прочим, это ужасно трудно! – затараторила она. – Я даже не представляла, что писатели так мучаются, когда…
Рассказать о своих муках творчества она не успела, Марк закрыл ей рот поцелуем и страстно стиснул за бедра через пуховик.
– Бесстыдники! – внезапно пролаял женский голос, и Глафира в ужасе подскочила.
Не может быть! По шее скользнул холодок. Неужели дар видеть призраков вернулся к ней? Возле них остановилась дебелая женщина в белом, и Глафире на миг показалось, что перед ней тот же самый призрак, что ругался на них в заброшенной деревне. Только сейчас, вместо ситцевого сарафана, на ней было светлое и широкое, как парашют, болоньевое пальто. Баба сверлила ее неприязненным взглядом, и Глафира испуганно прижалась к Марку.
– Ты тоже ее видишь? – жалобно спросила она.
– К сожалению, – хмыкнул Марк и потянул ее прочь от бабы. – Идем отсюда.
– Обсудим книгу? – хмыкнула Глафира, устремляясь за ним.
– Займемся писательским мастерством, – предложил Марк.
– Чем? – опешила Глафира.
– Преподам тебе мастер-класс по эротическим сценам, – пообещал Марк. – А то они у тебя вышли недостаточно горячими.
– Это у меня-то не горячие? – вспыхнула Глафира. Тоже критик нашелся! – Да я с ними знаешь, как намучилась! Я их по пять раз переписывала!
– Это потому, что не было меня.
– Ты здесь припарковался? – Глафира смущенно отвернулась к оставленным у обочины машинам. Их припорошило снегом, но знакомого розового мини-купера среди них не было. Может, Марк купил себе машину? Вон тот красный спорткар вполне ему под стать – агрессивный и сексуальный.
– Ехать никуда не надо. Мы пришли. – Марк затормозил у входа в гостиницу, и Глафира удивленно подняла глаза на вывеску. – Это самый ближайший пятизвездочный отель к книжному магазину. Я забронировал номер.
– Ты за кого меня принимаешь? – Глафира аж задохнулась от возмущения.
– Я ведь задолжал тебе ночь в пятизвездочном отеле, помнишь?
Глафира вспыхнула, вспомнив их первую ночь в заброшенном деревенском доме. И что, Марк думает, можно вот так просто бросить ее на полгода, а затем появиться и затащить ее в отель?
– Я туда не пойду, – заявила она.
– Я снял люкс для новобрачных, – тоном искусителя проговорил Марк. – И попросил украсить номер розовыми лепестками.
– Ладно, – согласилась Глафира и с достоинством невесты вошла в дверь, которую распахнул перед ней Марк.
…Луна на небе проследила за ними до самых дверей, а затем скрылась в облаках.
Если бы она задержалась еще на миг, то увидела бы, как через дорогу от отеля остановилась женщина с темными кудрями в черном пальто. В руке она держала книгу в яркой обложке. Женщина подняла голову на темное окно на пятом этаже. Несколько мгновений спустя в нем зажегся свет. В окне мелькнул мужской силуэт, задернул шторы. На миг парень замер, заметив ее. Женщина несмело махнула рукой, а затем быстро зашагала прочь, прижимая к сердцу книгу. Девушка на обложке была удивительно похожа на ту, что недавно вошла в отель и сейчас находилась в номере на пятом этаже. Когда-нибудь она осмелится с ней встретиться. А пока она прочтет ее книгу. Ведь женщина точно знала, что все, написанное в ней – правда.