– Ну, этот вывод притянут за уши, – осторожно возразила Ильза. – Как ты можешь что-то складывать, если числа тебе неизвестны?
– Все равно, это ужасно. Тео пишет, что Айрис в отчаянии.
– Пол, у тебя лицо исказилось от боли, и мне тяжело это видеть. Я не хочу быть жестокой, мой дорогой, но позволь напомнить тебе, как я делала это раньше, что она взрослая женщина, и ты не несешь за нее ответственности. Даже будь у вас нормальные отношения, ты все равно не отвечал бы за нее, а в вашей ситуации – тем более.
Пол прекрасно слышал слова Ильзы, но в то же время он в который уже раз изумлялся про себя странным поворотом судьбы. Размежевание и воссоединение противоположностей. Донал и Тимоти, отец и сын. Один, ценивший деньги превыше всего, поддерживал нацистов, так как извлекал прибыль из инвестиций в промышленность Германии, и арабов из-за их нефти; другой презирал деньги и проповедовал братство людей. Для обоих круг замкнулся на крови и насилии.
Затем, спохватившись, со вздохом ответил Ильзе:
– Ты права, конечно, ты права.
– Оглянись вокруг, как ты всегда советуешь делать это мне. Не позволяй ничему испортить этот день, тем более что ты ничего не можешь сделать.
– Ты права, – повторил он.
И все же в мозгу его что-то произошло. Настроение у него резко изменилось, и он поймал себя на том, что думает, как давно он уехал из дома.
Если он останется, это будет его второе лето в Италии, жаркое сухое лето. Дома на Парк-авеню сейчас слегка подрагивают от прохладного весеннего ветерка тюльпаны. А за городом, у Мег, например, квакают древесные лягушки. Возможно, в нем заговорила наследственная память жителей севера, веками передававшаяся от поколения к поколению, память об иной весне, несущей с собой радость пробуждения природы и избавления от долгих холодов. Какова бы ни была причина, но Пол в этот момент почувствовал неожиданно острую тоску по дому.
Он рассудительно сказал сам себе: ты прекрасно знаешь, что твое внезапное желание вернуться домой вызвано письмом Тео… Если бы Ильза поехала с ним…
День, который всего несколько минут назад, когда он смотрел, как Ильза плавает в бассейне, обещал быть мирным, ничем не омраченным днем отдыха, теперь, после прихода почты, стал источником тревоги и смятения. Если бы Ильза поехала с ним!
Не будь дураком, Пол, упрекнул он себя. Бери то, что дает тебе жизнь. Пользуйся тем, что имеешь сейчас, в данный момент, как часто говорила Ильза. И он, сделав над собой усилие, улыбнулся.
– Поскольку сегодня мы собираемся кататься на яхте, давай решим: устроить ли нам ланч пораньше здесь или взять еду с собой.
И снова потекли безмятежные дни.
В одно июньское утро на шоссе недалеко от Милана был обнаружен изувеченный труп мужчины. В руке у мужчины была зажата связка динамитных патронов, а обе ноги были оторваны. Очевидно, он намеревался взорвать электростанцию, но вместо этого подорвался сам. Одет он был как бедный рабочий, и имя на документах, найденных среди прочих вещей в старенькой машине, стоявшей неподалеку, было никому не известно. Но найденные там же фальшивые паспорта нельзя было оставить без внимания, и власти начали лихорадочное расследование. Полицейские, военные, представители министерства юстиции, детективы всех мастей рыскали повсюду, вынюхивая, что можно. Газеты, как обычно, изо дня в день сообщали о ходе расследования, перечисляя каждый раз имеющиеся в распоряжении следственных органов скудные улики, которые, судя по всему, никуда не вели.
Вторая неделя расследования принесла сенсационное открытие, потрясшее всю страну. Ранним утром, еще не позавтракав, Пол сидел у телефона, разговаривая со своим римским другом, который позвонил ему в величайшем возбуждении. Повесив, наконец, трубку, он поспешил удовлетворить любопытство Ильзы.
– Можешь себе представить, кем оказался этот человек? Артуро Мартильини, миллионер. Миллиардер. Подорвал сам себя. Боже мой, да он же владеет, владел, всем, что только можно вообразить: земельные угодья в тысячи акров, недвижимость в городах, фабрики, сталелитейный завод, всего и не перечислишь. Все светское общество в шоке. По словам моего друга, все знали, что он симпатизирует левым, но считали это модной фразеологией. В Америке тоже много людей, щеголяющих своими левыми взглядами, но только на словах. Никому и в голову не могло прийти, что такой человек будет расхаживать по улице с динамитом.
Ильза задумчиво сказала:
– Люди вроде меня, пострадавшие от фашизма, привыкли думать, что самая страшная угроза исходит от крайне правых. В левых же, вне зависимости от их деяний, видели людей, приверженных идеалам, более благородных что ли. Но все же террор – это террор, и смерть – это смерть, не важно, кто за этим стоит.
– Невольно задаешься вопросом, что заставило такого человека пойти на это.
Ильза все так же задумчиво продолжала:
– У меня есть друзья в Моссаде – а израильская разведка, говорят, одна из самых эффективных в мире – от них я слышала разрозненные сведения о том, что кто-то в Италии, кто-то, у кого не переводятся деньги, финансирует немецкую группу Баадер-Майнхофф, тренировочный лагерь ООП в Южном Йемене и десяток других подобных групп и центров. В Южном Йемене проходят подготовку террористы со всего мира – шведы, японцы, даже представители ИРА. Я тебе об этом писала.
– И ты думаешь, что это тот самый человек?
– Не исключено. Это очень даже возможно.
– Похоже на первоклассный шпионский роман. Давай сразу посмотрим газету.
Произошло нечто любопытное. На первой странице газеты была помещена фотография Мартильини, весьма озадачившая Пола. Ему показалось, что где-то он уже видел это лицо. Он внимательно рассматривал фотографию, пытаясь вспомнить. Мартильини знал, что его снимают, поэтому губы его улыбались, но глаза все равно остались холодными. И эти глаза поражали. Где же он видел такие глаза?
– Что ты так внимательно рассматриваешь? – спросила Ильза, заглядывая ему через плечо.
– Ничего. Просто читаю, – ответил он, не желая делиться с ней неожиданно пришедшей ему в голову мыслью: Джордан.
Он похож на Джордана, думал Пол, но это же абсурд. Я видел Джордана пару раз у Мег. Не мог я его запомнить настолько хорошо, да и зачем мне? К тому же меня тошнит при мысли о нем и его «игре» с Айрис.
В последующие несколько дней в каждом очередном номере газеты сообщались новые, всё более поразительные сведения о погибшем. Он объездил весь мир, налаживая связи между ливийцами и японцами, Советами и Кубой; покупал оружие, предоставлял убежище террористам, финансировал лагеря по подготовке террористических групп в самых разных странах – от Праги до Бейрута и Кубы. Он знал всех крупнейших лидеров – от Хабаша до Че Гевары и Кастро; побывал в Южной Америке, где ознакомился с тактикой и методами борьбы тупомаросов, которые, кстати, как сообщила Ильза, поддерживали связь с палестинцами.
– Ты знал об этом?
– Откуда мне знать? Как выясняется, многие другие, кому полагалось бы об этом знать, тоже ничего не знали. Оказывается, в 1966 году Мартильини ездил в Гавану, на тот конгресс, на котором произошло объединение международного рабочего и студенческого движения.
– ФАТХ тоже был там представлен, – заметила Ильза.
– И при всем том этот ублюдок жил жизнью миллиардера.
Газеты и журналы с восторгом, не упуская ни одной детали, описывали огромное богатство Мартильини: поместье в Лихтенштейне, этом рае для налогоплательщиков, дом в швейцарских Альпах, особняк на юге Испании и великолепную виллу на озере Гарда с гаражом, полным «роллс-ройсов», пляжем, яхтой, великолепными садами и озером с лебедями, тоже являвшемся его собственностью. Он очень любил лебедей.
Пол отложил журнал.
«Он очень любил лебедей».
Где-то когда-то он слышал эту фразу. Где? Кто мог очень любить лебедей?
– Странная штука – память, – сказал он. – Ты уверен, что что-то знаешь, какое-то воспоминание мелькает у тебя в голове и кажется, ты вот-вот поймешь, что это, но оно снова ускользает от тебя и прячется в каком-то дальнем уголке памяти.
– А что ты хочешь вспомнить?
– Что-то связанное с лебедями. Что же такое я хочу о них вспомнить?
– Ума не приложу, что бы это могло быть. Но потом это всплывет. Так всегда бывает.
– Да, возможно, посреди ночи.
– Только, пожалуйста, не буди меня, когда это случится.
– Обещаю. Да и в любом случае это скорее всего какой-то пустяк.
Спустя несколько дней Пол под влиянием неизвестно откуда взявшегося импульса предложил Ильзе:
– Ты не хотела бы поехать на озеро Гарда посмотреть на виллу Мартильини?
Ильза восприняла предложение без энтузиазма.
– Да тебя к ней и близко не подпустят, пока не закончено расследование.
– Мы просто проедем мимо. Мне хочется взглянуть на нее.
– Что за глупое любопытство.
– Пусть будет глупое любопытство. Но проехаться по красивым дорогам не так уж плохо.
– Ну ладно, поедем. Но я все равно думаю, что это глупо.
Вскоре «феррари» уже несся в восточном направлении. В Бреши они сделали остановку, так как подошло время ланча. Ильза, ненавидевшая ходить по магазинам, решила, что пора все-таки купить подарки друзьям в Израиле. Пол обошел вместе с ней несколько фешенебельных магазинов, где иностранные туристы и итальянцы на отдыхе покупали шелковые и кожаные вещи и дорогие безделушки. Точно зная, что ей нужно, Ильза быстро и решительно выбрала шарфы и перчатки, а Пол, чувствуя себя несчастным, стоял рядом, не смея задать вертевшийся на языке вопрос: «Когда ты уезжаешь?» – потому что не хотел услышать ответ.
Затем они продолжили свой путь и вскоре съехали с основного шоссе и углубились в район, застроенный виллами.
Прошло полчаса, а они все ехали мимо каменных стен и запертых железных ворот.
– Ты хоть представляешь, куда ехать? – спросила Ильза.
Он понимал, что ей стала надоедать поездка, которую она считала его капризом. Возможно, это действительно был глупый каприз, а возможно, и нет. Ему по-прежнему не давало покоя какое-то воспоминание, какой-то вопрос, оставшийся без ответа. С нарочитой уверенностью он сказал: