«Иди в дом, Холт. Я и так в аду со своей совестью…»
В тишине прошлого вечера эти слова попали в самое сердце и остались там, чтобы снова и снова звучать тихой горечью. Разъедать душу общей памятью и тоской.
Я думала о них… и вдруг чужая, незнакомая жизнь Райта, о которой я забыла, и в которой он никому ничего не должен.
Так почему увиденное сейчас поражает меня? Заставляет оцепенеть, наблюдая, как ласково незнакомка гладит парня и трется кошкой о бок, заглядывая Картеру в лицо. Как легко предлагает себя.
Его рука лежит на ее плече уверенно, скорее всего они хорошо знакомы и, может быть… Может быть, догадываюсь я, это… его девушка?
Мне хорошо видно их, они стоят ко мне лицом, и Райт вдруг тоже замечает меня. Чуть поворачивает голову, и усмешка медленно исчезает с его губ.
Он смотрит неотрывно, и на несколько мгновений звуки вокруг исчезают. Мы словно ударяемся друг о друга, оглушенные встречей, и замираем, не в силах разойтись. А затем…
У Картера красивые пальцы. Они сбиты до крови после вчерашней драки, но легко выбивают из пачки сигарету. Он не спеша затягивается, выдыхает дым, и тот, едко клубясь у лица, выедает из его темных глаз синеву, делая взгляд злым и пристальным. Уже знакомо колючим, от которого веет холодом и хочется бежать. И за которым не разглядеть парня, сердце которого вчера так сильно билось под моей рукой.
Всего несколько мгновений, и я исчезаю для него. Он возвращается к компании, наклоняет голову и притягивает к себе девушку. Отозвавшись, та тут же отбрасывает волосы на спину и поднимает лицо для поцелуя, но Райт, не замечая губ, целует ее в шею. Спускается ртом ниже, сминая ладонью короткую юбку на бедре… и у меня внутри что-то разбивается. Идет трещинами, заставляя кровоточить душу.
Я закрываю глаза и отворачиваюсь, оглушенная болью, похожей на жгучую ревность, которая пригвождает меня к месту — изумленную этим откровением и пристыженную внутренним голосом, внезапно обнажившим правду.
Что я делаю? На что надеюсь?! Ведь я понимаю, что Картер не Алекс. Он предупреждал, что другой. Так почему не могу принять этот факт? Ведь я обещала себе… Обещала! Но в какой момент захотела поверить, что это не так?!
В глазах пеленой встают слезы, и я не успеваю их сморгнуть.
— Лена? Что случилось?!
К столику возвращается Кевин и удивленно хмурится. Я больше не смотрю в окно, но парень, словно догадавшись, поднимает голову и находит взглядом Райта. Отвернувшись от него, садится за стол и несмело берет мою руку в свою.
— Ты увидела Картера и вспомнила Алекса? — догадывается, а мне не остается ничего другого, как неловко кивнуть.
— Лена, я тоже его любил, как друга. Он был замечательным и веселым, но… Алекса больше нет. Он никогда не вернется.
— Я знаю.
— Ты должна научиться жить дальше. Отпустить его. Мне кажется, — парень запинается, но все же договаривает, — Алекс хотел бы, чтобы ты была счастлива. А Картер… он всегда был таким. Это не новость.
У Кевина участливые глаза и, глядя в них, я не могу не согласиться. Да. Всегда.
— Прости, Кевин. И спасибо, что понимаешь. Просто мне до сих пор трудно смириться. Он столько лет был рядом. Мы думали, так будет всю жизнь… а потом вдруг стало пусто.
— В его жизни так и было, Лена.
Моим первым желанием возникает встать и уйти. Сбежать отсюда подальше и не видеть Картера. Но это желание несправедливое к Лоуренсу и, слава богу, я это понимаю.
Он продолжает держать меня за руку и терпеливо ждать моего решения. Он не виноват в том, что творится в моей душе, и я решаю остаться. Прямо сейчас навсегда отрезать от себя любые мысли о Райте.
Мы сидим в кафе, и я больше не смотрю в окно. Хватит. Кевин прав, пора идти дальше. У Картера своя жизнь, а у меня своя. И это правильно. Да, он похож на брата один-в-один, но ему никогда не быть таким, каким был Алекс. Не зря он меня предупреждал.
Глава 36
— Спасибо, Лена, что согласилась на прогулку, — осторожно улыбается Лоуренс, когда мы подъезжаем к моему дому, он останавливает машину напротив входа и выключает двигатель. — Я и не надеялся, что ты захочешь.
— Это тебе спасибо, Кевин, что пришел. Ты оказался прав, хороший вышел вечер. Мне было интересно с тобой. Я очень рада, что мы друзья.
— Послушай, Лена… — парень смущается, и к нам вновь возвращается неловкость. Но на этот раз он не пытается взять меня за руку, и за это я ему благодарна. — Я хотел поговорить о нас.
И не сказать, что слова звучат неожиданно, но я все равно отвожу взгляд.
— Кевин, пожалуйста… давай не сейчас.
— Но мы попробуем, Лена? Я не хочу тебя торопить, не думай. Я просто хочу пригласить тебя на «Осенний бал». Ведь это не страшно, пойти на него с другом? У меня даже костюм есть, тебе не будет за меня стыдно! — пробует он шутить, и я понимаю, что разговор ему дается непросто. — Если, конечно, тебя уже не пригласил кто-нибудь другой.
Нет, не пригласил. И, честно говоря, я бы не расстроилась, окажись на балу без пары. Но… почему бы и нет? В конце концов, с Лоуренсом мне точно будет спокойно.
Я поднимаю голову и возвращаю взгляд к парню.
— Нет, я свободна.
— Тогда… — Лоуренс вздыхает и улыбается, готовясь услышать мой ответ. И мне почему-то хочется его обрадовать.
Я тоже улыбаюсь и пожимаю плечами. Он прав, надо идти дальше, я постараюсь.
— Да, давай попробуем. Я с удовольствием пойду с тобой, Кевин!
Неделю спустя…
— Лена, ты слышала новость о Райтах? Ужас какой! Сначала брат, а теперь мать. Вики, наверное, сходит с ума!
— Говорят, она сама с собой что-то сделала. И вообще давно была не в себе. Это правда?
— Правда, Тиффани! Я же тебе говорила, что у Эшли родственник работает в местной службе спасения, так вот, он рассказывал, что они не первый раз к Райтам по вызову выезжали. Эшли точно знает!
Сейчас перемена и в школьном коридоре шумно и многолюдно. Я стою у своего распахнутого шкафчика и еле сдерживаюсь, чтобы не хлопнуть учебниками по головам Донну и Тиффани, которые вертятся вокруг меня, пытаясь разведать новости, как назойливые осы. Или ищейки с зудом под хвостом.
— Нет, не правда! — не выдерживаю. — Зачем вы верите слухам? И вообще, что бы ни сучилось, это не наше дело. Дайте семье самой разобраться, все равно вы ничем помочь не сможете.
— Папа говорит, что я должен привести Вики и Картера в церковь, — грустно вздыхает рядом полноватый Грегори Батлер — сын священника местного прихода. — Чтобы помочь им покаяться и принять испытания. Но как это сделать?! Я же не могу привести их в храм за руку! Картер и так был не подарок, а теперь и вовсе может слететь с катушек. После смерти Алекса он надолго исчез и не возвращался, он просто не станет меня слушать.
— А я слышал, что тренер Херли боится.
— Чего именно?
— Того, что Райт может бросить школу. Вы знали, что у него самые высокие баллы по оценочному тестированию? — худой и невысокий Чак Форси неподалеку складывает вещи в рюкзак и оборачивается к девушкам. Обычно ни Донна, ни Тиффани Чака не замечают, но сейчас обе внимательно прислушиваются к словам парня.
— У Картера?!
— Да. Точно не знаю, но секретарь Моран в пятницу как раз была намерена поговорить с его родителями. Похоже, Райт водил всех за нос. Или же смог подделать тесты, но лично я в это не верю. Он всегда был умным малым. Конечно, это ужасно, что они с Вики потеряли мать, но не думаю, что Картер пропадет. Они богачи.
— Ну, не знаю. Его мать никогда не жертвовала для нашей церкви, хотя семья Джеральда Райта старейшая в городе, — растерянно замечает Грег, и Тиффани тут же закатывает глазки.
— Ради Бога, Батлер! Да спортивный «Корвет» твоего отца стоит больше, чем импланты в заднице Ким! Не начинай, а? А то я расплáчусь от жалости!
Поблизости стоит Оливер Кросби — парень, с которым Вик целовалась, а потом бросила, и Кросби замечает:
— А вот Виктории наверняка нужна помощь. Лена, она тебе не звонила? Ты знаешь что-то о случившемся? Я пытался ей дозвониться, но телефон молчит.
Знаю, но не все. Трудно не узнать, что у твоих соседей беда, когда они живут через дорогу. Но говорить при всех не хочется, и Кросби снова меня догоняет уже на лестнице.
— Стой, Лена! Так что ты знаешь?
— Не много, Оливер. Три дня назад ночью мы услышали сирену и увидели у дома Райтов бригаду скорой помощи, а потом узнали, что миссис Райт внезапно стало плохо, и что спасти ее не удалось. Это все. Первой там оказалась моя мама — она услышала, как мистер Джеральд звал на помощь. Остальное их семья решила оставить от общественности за закрытыми дверьми, и мы все должны с уважением отнестись к такому решению.
— Понимаю.
— Я не думаю, что Донне и Тиффани на самом деле необходимо знать подробности. Да и всем нам. Достаточно и того, что случилось.
Кросби идет рядом, не зная, что еще сказать, и я признаюсь:
— Оливер, Викки и мне не отвечает. Совсем. И я понимаю почему — ей сейчас никого не хочется видеть. Прошло всего три дня, я даже не представляю, что они сейчас с Картером чувствуют … Это как ожог, который ослепляет и оставляет с болью один на один. Дай ей время.
— Но если понадобиться моя помощь, — спрашивает Кросби, — ты скажешь мне? А с Батлером я поговорю, иначе он не отстанет.
— Обязательно. Спасибо тебе!
Виктория сама звонит уже вечером, когда я стою у окна и смотрю на их дом. Сейчас он почти не освещен изнутри, лишь привычно горят фонари вокруг коттеджа, и второй день колышутся от ветра шторы в распахнутом проеме зимней террасы, словно кто-то намеренно оставил ее открытой.
Все эти дни в комнате Картера темно и мне страшно думать, что он снова исчез, как уже случалось однажды. Что все они там, в большом доме Райтов, сейчас одиноки — Виктория, Картер, их отец. И больно помнить, что когда-то все было иначе.
— Лена, ты можешь ко мне прийти? Пожалуйста.