— Какие ваши доказательства?
— Вот, — мертвец достал из сумки железный ключ. — Мне его дала ведьма Эйш и велела прийти сюда.
Ключ был вскоре передан гвардейцам и те стали проверять его подлинность.
Через несколько минут оружие стражники опустили.
— Почему вы не воспользовались им и не открыли портал сразу в Шабаш?
Троица вторженцев замерли, а затем переглянулись. Судя по их лицам, они даже не представляли что такое возможно.
— Нам не сказали что так можно… — тяжело вздохнул главарь этой группы.
— Ладно, мы отведем вас к Великой сестре Мабан.
Джурк же видел все это и понимал, что ситуация выходит из-под контроля. Если позволить всему этому так случится, то он не получит ничего, а возможно заставят и убирать его все эти трупы.
Значит, нужно действовать.
— Подождите! — подал голос Джурк и покинул свое укрытие. — Со вторженцами могут быть проблемы.
— Поясни, егерь, — велел гвардеец.
Вместо слов охотник указал на очищенный от проклятья труп.
— Не знаю, как они это сделали, но они явно владеют какой-то опасной силой. Это может навредить хозяйкам. Его нельзя допускать в Шабаш без обыска и всех проверок.
Стражник кивнул и повернулся к гостям.
Мертвец, который оказался Мертвым Всадником, почему-то без своего скакуна лишь сложил руки на груди.
— А я разве должен что-то объяснять? — заявил он. — Я приглашенный гость и наемник, и лишь мое дело как я выполняю свою работу. Никто не вправе пытаться меня обыскивать или что-то отнимать. Любой, кто попытается, будет считаться моим врагом, а потом сам будет объяснять ведьмам, почему приглашенные гости так и не явились.
— Справедливо, — хмыкнул гвардеец. — Это не наше дело. Идем.
Охотника никто больше слушать не стал, и вся процессия двинулась в сторону Ковена.
Ожидаемо. Джурк тоже бы послал любого, кто попытался бы докапываться до его силы, способностей или прокопаться к его арбалету. Но попробовать стоило. В любом случае, упускать возможности он не собирался.
Кое-кто будет рад обо всем услышать…
Глава 31. Банка с гадюками
Когда в разгар нашей битвы прибыли какие-то мужики в доспехах я, было, подумал, что к волкам подкрепление прибыло. Однако вместо нас они атаковали зверье и потребовали сдаться для немедленной и быстрой смерти. Благо у меня был ключ от Эйш и нас решили вместо этого сопроводить к ведьмам.
«Вот мракова ведьма!» — мысленно выругался я, поминая эту наглую девицу.
Дала нам пропуск, а затем сбежала, не сказав, как он работает. Видать решила посмотреть, как мы будем через волков пробираться и выживать тут. Когда на нас напала целая стая, то пришлось очень быстро и оперативно убегать. Благо нам удалось найти небольшую скалу, на которой мы и стали отбиваться от врагов. Те не могли наброситься все сразу, копье позволяло хорошо их держать в узде, а девчонки сами спокойно справляли. Для Мерли так вообще было очень удобно, стоять на высоте и отстреливаться. Жаль только, болты быстро тратились.
А вот когда вылез какой-то мертвяк, с луком перемотанный в бинты и начал задавать неудобные вопросы я серьезно напрягся. Как хорошо, что отвечать на них я был не обязан. Скорее напротив.
Общественные отношения Темных издревле наполнены конкуренцией и враждебностью, и попытка выяснить чужие способности воспринимается как акт агрессии, или, как минимум, подготовка к оному. Есть, конечно, исключения вроде боевых товарищей или командиров, которым необходимо знать, на что ты способен, но посторонние любопытствующие традиционно посылаются Барнабасу в глотку.
Не говоря уже, что концепция «запретной силы» для темных просто не существует. Та светлая шаманка из орков — вовсе не единственный представитель вроде-бы враждебной силы в городе. И подобное даже во времена Повелителя никого особо не волновало.
Так что единственное, что могло удивить в моем ответе — это вежливость. Как я уже говорил, традиционным ответом был бы посыл к Барну и вопрошающего, и всей его родни до седьмого колена… Впрочем, его отсутствие легко объяснялось недружелюбной вооруженной стражей.
Вышеназванные лишь пожали плечами, и пошли исполнять свой долг. Что там подумал охотник мне все равно, это его дело. Пусть думает, что хочет. Поверить в то, что я могу использовать Свет, вряд ли кто-то сможет, так что дело спишут на артефакт, а я специально во время разговора слегка прикрыл булаву плащом. Не слишком открыто, но наблюдательный точно заметит. А мне и выгодно, чтобы потенциальные враги думали, что это мое «слабое место».
Помню, была такая то ли шутка, то ли действительно такое было, где один темный маг делал вид, будто боится зеркал. Старательно притворялся. Ну и когда враги пришли к нему с зеркалами он их осколками и убил. Так что выставить напоказ «слабость» и искусить потенциальных врагов ударить по ней или думать, что они все контролируют, зная уязвимость, позволит их одолеть.
Собрав с трупов волков осколки и болты, мы двинулись вместе с рыцарями к Шабашу.
Вели они нас явно какими-то магическими путями, ведь стоило им подойти к деревьям, как те сами собой раздвигались, уступая дорогу. Лес стал менее ясным, и звуки приутихли, все говорило о некоем ином пути через какое-то пространство.
Путь этот долго не продлился и уже через несколько минут мы предстали перед огромными деревянными воротами, что словно были вмурованы в какую-то живую изгородь.
— Прошу за мной, — сказал стражник. — Мы пришли.
Двери медленно отворились, открыв нам вид на…
— Чего?! — застыл я, смотря на это.
— Какого…?! — глаза Гвен округлились, и она даже голову из тела тролля высунула, чтобы получше рассмотреть.
— Вау! — едва не запрыгала на месте Мерли.
— О-о-о-о-о… — удивленно протянул Бьонд, максимально выражая своей костяной мимикой всю степень шока.
Когда я слышал выражение «шабаш ведьм», то представлял себе всякое. Ну, там мрачную полянку, заполненную черепами и костями, кучу расчленных трупов и непрекращающиеся оргии с животными и всякими тварями тьмы.
Однако к такому меня ничто подготовить не могло…
Светлая фруктовая ферма явно не то, чего ожидаешь от ведьм.
Теплый тусклый свет пробивался через кроны деревьев, но совершенно не вредил никому из темных. Мерли сначала отпрыгнула, спасаясь от губительного солнца, но вскоре осознала, что свет не вредит ей. Да и если приглядеться, то никакого солнца вообще не видно, а освещение идет, словно из разных источников за белым облачным куполом. Мне вот даже интересно, как можно сделать свет, не прибегая к магии Света? Последняя бы жгла не только Мерли, а вообще всех…
Вокруг нас росли плодоносные деревья, на которых висели яблоки, груши и какие-то ягоды. Вдоль широких покрытых гладким камнем тропинок росли кусты цветов, что придавали окружению какую-то сказочную волшебность. Множество разноцветных ленточек, реющих на легком ветерке, а также нежный шелест листвы, убаюкивающий как будто настоящая колыбельная.
Контраст между темным и жутким лесом позади и этими почти небесными кущами был настолько сильным, что я даже не поверил в реальность происходящего.
Мы прошли по дорожке, идя за стражником, что вел нас куда-то вглубь этого пугающе приятного места.
Мимо нас словно в каком-то сладком тумане проплывали маленькие цветастые домики с гладкими крышами, напоминающими шляпки каких-то грибов, лужайки с цветами, клумбы да грядки. Все вокруг словно дышало красотой, добром и миролюбием.
Нас провожали взглядами местные жители, что сплошь были одними красивыми женщинами. Все молодые, все с идеальными телами и все с минимумом одежды, будто красуясь своими фигурами и завлекая мужчину попробовать их плод. Веселые улыбки, смех и радость, вот какая атмосфера царила вокруг.
«Если тут все так мило, то почему рука сама тянется к копью?» — спросил я сам себя.
Да, все с виду очень цивильно, красиво и добродушно, однако некий душок напряженности ощущается. Нет, он не на нас направлен, а скорее друг на друга. Ведьмы улыбались, болтали и проводили вместе время, играя или читая книги, но в каждом действии словно ощущалась какая-то неприязнь и отвращение друг к другу. Будто они актеры, которых заставляют играть одну и туже пьесу уже который год подряд вместе с людьми, которых они искренне ненавидят.
— Жуть какая, — поежился я. — И чего все тут такие злые?
— Пф, мальчишкам никогда такого не понять, — фыркнула Гвен. Она в отличие от меня никакого дискомфорта не испытывала. Даже Мерли не так напряжена как я думал. — Все что ты видишь вокруг это нормальное состояние для такого общества.
— Такого общества? — спросил Бьонд. — Это какого такого?
— Женского, — усмехнулась она. — Некоторые особо «одаренные» дамы считают, что в обществе, где есть лишь женщины или они доминируют над мужчинами, сразу же наступает гармония и взаимопонимание. Вот только такие особы забывают, что девушки также подвержены всем тем же порокам и страстям, что и мужчины. И местами они могут быть куда более жестокими, завистливыми и одержимыми. А если к этому прицепить идеальную у всех внешность c невозможность. таким образом выделить себя среди других, то будут пытаться как-то иначе, делая свой дом красивее или одежду подбирая менее закрытую, а если и так не получится, но будет расти негатив. Ну и не стоит забывать про сущность Тьмы, что есть в каждой ведьме… По-итогу, мы получаем гремучую смесь из кучки змей, пауков и скорпионов, которых засунули в одну банку, но запретили друг друга убивать.
После того как она это сказала я посмотрел на все несколько иначе.
И ведь, правда, если абстрагироваться от того, что они все темные, все нечисть и все в душе несут Тьму, то картина вырисовывается достаточно обыденной. Даже в моем детстве соседки часто судачили, наговаривали друг на друга, ну или чисто из зависти творили пакости. И это было не злобные ведьмы, а обычные домохозяйки, служанки, поварихи, прачки и прочие жители маленького портового города. Порой не со зла, порой по глупости, порой просто из вредности, но конфликты между женщинами случались.