говорить с водой.
Призрак, хоть и был бестелесным, вздрогнул совсем по-человечески, а на бледное лицо набежала тень.
— Значит, она исполнила свою угрозу…
— Кто «она»?
— Карисса Ра-Гро. Моя сестра.
Этого следовало ожидать. Собственно, впервые увидев лицо предка, я уже знал, КТО. Не знал лишь, ЗАЧЕМ, но мне не понадобилось спрашивать: Рэйден Ра-Гро заговорил сам.
— Наш род всегда был склонен к водяной магии, правда, сильных магов не рождалось, да и большими способностями всегда отличались женщины, а не мужчины, потому последних не всегда посвящали в семейные тайны. Я до совершеннолетия не знал, что могу чувствовать воду иначе, чем мои друзья. Пока не попал в Антрею, где…
— Подвергся изменению?
Он печально усмехнулся:
— Сошел с ума.
— Невозможно! Как ты мог сойти с ума? Ты же…
— Стражем я стал позже. А сначала испытал на собственной шкуре все прелести безумия. Тебе этого не понять, потому что ты уже родился безумным. И измененным.
— Неправда! Я в здравом уме и…
— Спроси у тех, кто тебя окружает, и узнаешь истину. Но это неважно. Совсем неважно… Безумие бывает разным: у кого-то возникает сразу, у кого-то через много дней, а то и лет. Кто-то остается тихим и спокойным человеком, а кто-то начинает отнимать чужие жизни. Я… я начал жить в свое удовольствие. Особенно когда понял, что могу заставлять других делать то, что угодно мне.
Мой предок был таким… засранцем? Не хочу верить. Этого не может быть. Не может! Я против!
— Те, кто изменял, потому и выбрали меня. Научили чувствовать безумие и укрощать его. И первый опыт я получил, борясь с самим собой. Горький опыт… Но одержав победу, я понял всю глубину возможного поражения и принял на себя заботу о городе. Не сразу, разумеется. Противился долго и упорно. Пока в один прекрасный день не посмотрел на свою гнусную рожу в зеркале и не спросил сам себя: ну и зачем ты родился на свет? Чтобы бесславно ждать смерти, изнывая от скуки, когда тысячи людей нуждаются в тебе? Тогда ты трижды дурак. А признавать себя дураком почему-то не захотелось… Так я и стал Стражем. А ты думал, твой предок — герой? Как бы не так! Трус, дурак, лентяй, кто угодно, только не герой. Если сможешь, будь лучше меня. Сможешь?
— Я… постараюсь.
— Хорошо, что не торопишься обещать. Обещания сковывают нас цепями и душат, по капле высасывая желание жить...
Он склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь.
— Я не могу долго быть с тобой, потому перейдем к делам. У меня была сестра, единокровная, того же возраста. Мы были близнецами. Когда я поехал в Антрею, она осталась на Шепчущем озере. Ждать моего возвращения. Мы… любили друг друга. Знаю, что это запретно, но так сплелись нити наших судеб. Наглотавшись серебряной воды, я почти забыл о существовании сестры, а когда принял пост Стража, времени на воспоминания не осталось вовсе… Я увидел ее в порту, сошедшей с корабля рука об руку с Валеном, моим приятелем, заведшимся уже в Антрее. Вспомнил, что он уезжал к родне и совсем недавно прислал письмо… Которое так и лежало нераспечатанным где-то в бумагах на моем столе. Он был влюблен и счастлив. Карисса… тоже выглядела счастливой. Но избегала встреч со мной после свадьбы. А когда я все же набрался смелости и пришел к ним в дом, то узнал, что моя сестра поражена безумием и подчинила своей воле всех окружающих… Она попыталась захватить в плен и мой разум, но не смогла: то ли не хватило сил, то ли память юности не позволила. В те времена законы города были суровы: безумные подлежали смерти, особенно такие, как Карисса. Но…
Он остановился, словно переводя дыхание.
— Я не смог ее убить. Потому что прежде, чем убить любимого человека, нужно убить любовь в себе самом. Я никому не сообщил о ее безумии и заставил покинуть Антрею. Но так и не смог забыть… Ты ведь видел ее портрет? Я оставил его нарочно.
— Зачем?
— Зачем?
Светлая улыбка коснулась тонких губ. Или это струйки пара стали размыкать свои объятия?
— Смотри сам…
Он метнулся ко мне, окутал своим, совсем уже бесплотным телом, вошел в мое сознание и открыл шкатулку воспоминаний…
…Крики чаек над пристанью. Корабль, готовый к отплытию. Никакой суеты, никакой спешки: лишь два пассажира собираются покинуть город. Только два, один из которых давно уже на борту и нетерпеливо машет рукой тому, кто еще задерживается у сходен — молодой женщине в строгом дорожном платье из черного сукна, совершенно траурном на вид. Да и бледное личико с заострившимися чертами наводит на мысль, что дама либо кого-то недавно похоронила, либо собирается. Впрочем, провожающий ее молодой мужчина, удивительно похожей внешности, тоже не выглядит радостным, и так же одет в черное.
— Ты остаешься? — Спрашивает женщина.
— Я не могу иначе.
— Трус! Ты всегда был слабаком! Пойдем со мной: теперь, когда ты узнал, что значит властвовать…
— Я возненавидел власть, — тихо отвечает мужчина.
— Но ты пользуешься ею! Пользуешься, изгоняя меня!
— Прости.
— Не прощу! Никогда не прощу, слышишь? Ты сбежал тогда и отступаешь сейчас! Ты ничтожество!
Он молчит, терпеливо выслушивая обвинения, словно признает их правоту.
— Ты даже не способен исполнить свой долг! Ты должен был убить безумную, да? Так почему не сделал этого?
— Сделаю. Если ты посмеешь вернуться.
— И посмею!
— Ты умрешь.
— Возможно. Но я хоть и безумна, кое-что понимаю… Я вернусь, Рэйден Ра-Гро! Через год или через столетия, но вернусь. Этот проклятый город падет мне под ноги и будет умолять о пощаде!
— Никогда.
— Посмотрим! У меня впереди много времени!
— У меня — тоже.
— Ты не вечен!
— А ты?
— Я передам свой дар дочери!
— А я — сыну. И все начнется сначала.
— Но исход схватки не предрешен! Я вернусь, так что будь готов принять бой!
Она легко взбегает вверх по сходням, подхватив юбки, чтобы не путались в ногах. Проходит несколько минут, и отшвартовавшийся корабль отправляется в путь, навстречу заходящему солнцу. А мужчина еще долго стоит, подставляя ласке ветра окаменевшее от скорби лицо…
Пар рассеялся. У купели снова был только я один.
Так вот, какие демоны одолевали тебя, первый Страж. Но ты сумел справиться с ними и победить. Дорогой ценой, правда, но все же сумел. И вырастил сына, который передал знания и умения своему сыну, и так далее, так далее, так далее… До меня. Неужели, на мне все и закончится? Карисса обещала вернуться и сдержала свое обещание. Но сколько дочерей родилось у этой женщины?..
Они коротали время на террасе. Джерон увлеченно о чем-то рассказывал, изредка взмахивая руками, а Инис слушала, и не просто благосклонно, а с явным удовольствием. Но когда я появился в аллее, матушка перевела взгляд на меня. Посмотрела, кивнула: мол, иди сюда, и снова вернула свое внимание умолкнувшему было рассказчику, дожидаясь, пока присоединюсь к их компании.
— Здравствуй, ма.
— Все хорошо?
— Как всегда, не волнуйся.
— Ты закончил дела?
— Не совсем. Но они близки к завершению.
Матушка удовлетворенно кивнула и встала с лавки.
— Тогда нам ничто не помешает немного попраздновать! Твой друг предложил мне засолить рыбу на северный манер, и знаешь, должно получиться просто превосходно! Я пришлю тебе сразу, как будет готово. Или сам заедешь, навестить. Заедешь?
— Конечно, ма!
— Горазд обещать, совсем как отец… — Она привычно взгрустнула, но тут же вскинула подбородок вверх и командирским тоном объявила: — Вот что, молодые люди, без обеда я вас не отпущу, так что освежитесь и прямиком на кухню! Не позже, чем через четверть часа: каждая минута опоздания будет караться!
— Строго?
— Еще как!
И она поспешила заняться приготовлением обещанных кушаний, а Джерон подмигнул:
— А вы боялись… С такой матерью ничего не должно быть страшно: просто любите ее, а она будет любить вас. Что бы ни случилось.
— Как вам удалось ее утихомирить?
— Просто у меня обширный опыт общения с родственниками!
Антреа, форт Наббе, Главный пост Морской стражи,
середина дневной вахты
Он сидел вполоборота к двери, перед открытым настежь окном, через которое в кабинет проникали жалобы моря, плещущегося у скал подножия старого форта.
Солнечный свет ярким бликом скатывался по гладкому лысому затылку вниз, на морщинистые складки шеи над тугим воротником белоснежного мундира. Ладонь, лежащая на подлокотнике жесткого кресла, немного подрагивала, от чего старческие пятна кожи казались живыми и перебегающими с места на место. Стол, отделяющий сидящего у окна человека от всех тех, кто мог войти и вошел в кабинет, был девственно чист, словно все имеющиеся дела завершены. Окончательно.
Капризные правила этикета не всегда способны прямо и четко указать, кто — хозяин или гость — должен первым нарушать молчание, но в этот раз я предпочел предоставить слово человеку почти втрое старшему. И все равно, пришлось ждать несколько минут, пока адмирал Ра-Кими соизволит перестать делать вид, что не замечает меня и своего племянника. Дагерт не горел желанием посещать дядюшку, но, являясь практически моим подчиненным, перечить не посмел и теперь стоял позади меня, перекрывая единственный вход и выход из кабинета.
— Давненько не виделись, dan Ра-Гро, почитай, уже лет десять. Какая нужда заставила вас побеспокоить больного старика?
— Позвольте принести извинения за неурочный визит, адмирал. Я действую в полном соответствии со своими служебными обязанностями.
— И чем же я провинился перед Стражем Антреи?
Старческий голос потрескивал, как дрова в камине, но его слабость была обманчива: Ра-Кими все еще оставался на посту главы Морской стражи, с легкостью побеждая любых более молодых соперников в борьбе за первенство.
— Обвинения пока не прозвучали, адмирал. Но раз уж вы заговорили об этом… Объясните, каким образом в руки купца именуемого Сойнер, попал один из пограничных Порталов.