чувствах говорил! Ненависть, злость, желание отомстить… Вы ничего этого не чувствуете?
И вот тут принц растерялся по-настоящему:
– Н-нет… Я знаю, о чем ты говоришь. Правда, знаю! Но почему-то… И все-все помню, но не могу… ненавидеть. Словно те чувства кто-то взял и… унес прочь. Насовсем.
Вот-те раз. Или я чего-то не понимаю, или… совершил очередную ошибку.
Драгоценная!
«Я слышу в твоем голосе страх? Или мне чудится?.. Не волнуй меня так, любовь моя!»
Признаться, я в самом деле немного испугался, драгоценная, и теперь уповаю лишь на твою мудрость и осведомленность в таинствах мироздания.
«Каких именно?..»
Принц уверяет, что его память не претерпела изменений, однако не испытывает прежней…
«Но это же так просто, любовь моя!..»
Просто?
«Проще простого, и ты сам мог бы догадаться… Скажи, какое важное событие произошло совсем недавно в жизни мальчика?..»
Э… Инициация. И что с того?
«Снова ленишься думать!.. Какие действия ты произвел с Оконечными узлами Кружева его высочества?..»
Раскрыл, высвободив кончики Нитей.
«И?..»
Что?
«Когда Нити перестают соприкасаться друг с другом и обращаются вовне, хранящиеся на них крупинки воспоминаний легко могут не удержаться и покинуть насиженное место…»
Но он заявил, что все помнит!
«Все, касающееся внешних проявлений: краски, звуки, ощущения… Но только не чувственные образы…»
Почему? Я в чем-то ошибся? Мне не следовало браться за Инициацию?
«Ты все сделал прекрасно, любовь моя, много лучше и осторожнее, чем эти придворные криворукие умельцы… Но таковы свойства чувств: они живут большей частью на поверхности Нитей и при любом повреждении связей легко теряются в небытии… А Инициация именно повреждение, хотя и не наносящее истинного вреда…»
Разве утрата чувств – не вред?
«Многие сочли бы ее бесценным даром… К примеру, воспоминания об ушедшем из жизни возлюбленном. Любая женщина желала бы сохранить память без примеси безутешного горя…»
Но если чувства теряются при размыкании Узлов, то в этом случае и любовь не сохранится, ведь так?
«Все чуточку сложнее… Теряются лишь недавние впечатления, те, что не успели впитаться в Нити, для долгой же памяти нужно время или… небывалая сила самого чувства…»
Но насколько давние чувства утратил принц?
«Спроси у него сам…»
Хм. Спросить можно, вот только… Получается, что я, поддавшись чужому азарту, совершил… нет, не ошибку. Преступление. По незнанию и небрежности лишил мальчика тех сокровищ, о которых он, возможно, будет жалеть всю оставшуюся жизнь, и цену которым уж точно не способен понять.
– Ваше высочество…
– Прости, я не хотел! Эта госпожа, конечно же, заслуживает всяческого уважения и…
Уважения? Несомненно. Но отчасти вынужденного, если вспомнить о бушующем за стенкой дядюшке.
– Оставим в покое девочку. Скажите лучше, ваше высочество, то, что вы не испытываете прежних чувств, вас пугает?
Рикаард снова задумчиво взглянул на гному.
– Нет…Точно нет. Мне совсем не страшно.
– И не жалко?
Золотисто-ореховые глаза изумленно расширились:
– Мне нужно жалеть? Но… если все помню правильно, я вел себя тогда… как-то глупо. И сейчас даже немного стыжусь. Нет, очень хорошо, что прошлые чувства исчезли! Ведь я могу теперь вспоминать прошлое, не переживая его заново, правда?
В какой-то мере. Если принц уверит себя, что не утратил ничего необходимого… Как все-таки забавна жизнь! Одно время я сам только и жил ненавистью, потом мечтал стереть все воспоминания, а сейчас, задумываясь над ощущениями, понимаю: чувства ушли и без вмешательства извне. Растворились, рассыпались, испарились. Осталась лишь память о них. Память о том, что они БЫЛИ. Правда, я все меньше и меньше верю в их реальность; похоже, узлы моего «кружева наоборот» изначально были не слишком сомкнуты.
– Мы непременно поговорим об этом, ваше высочество, но мне важно знать – вы не откажетесь помочь спасти жизнь этой девочке?
– Она в опасности? – заинтересованно уточнил Рикаард.
– И весьма большой.
– Конечно не откажусь!
Заметив в глазах принца охотничий азарт и желание погеройствовать, я покачал головой:
– Вынужден огорчить: требуется ваша помощь, но… без вашего прямого участия.
– Как это? – хлопнули густые ресницы.
– Вы еще слишком плохо умеете обращаться с Силой, а у меня нет права на ошибку, поэтому… Будет похоже на сон. Возможно, даже приятный. Отважитесь?
– Да! Что требуется?
Желание помочь, конечно, дело хорошее, но оно не должно быть безрассудным и скоропалительным. Придется серьезно поговорить с его высочеством и объяснить, почему не стоит соглашаться со всеми подряд предложениями и выполнять все без исключения просьбы, а пока…
Добиться Единения сознаний нетрудно, особенно если ваш напарник не ставит препонов, довольно лишь заглянуть ему в глаза, но с одним непременным условием: глубоко-глубоко. Пройти сквозь зеркальную поверхность взгляда к истокам отражений. Только первый раз кажется невозможным, поскольку под рукой имеется одна лишь робкая вера в то, что там, ЗА тонкой гранью, что-то может существовать. И если силы этой веры не хватит, у вас ничего не получится. Я, к стыду своему, почти не верил, но у меня не было выбора, тогда, в случае с молодым шаддом, на кону стояла жизнь. Теперь все стало проще, тень веры сменилась уверенностью, неведение – знанием, и не отвлеченным, а подкрепленным личным опытом. Мои родичи совершают первое Единение еще в раннем детстве, со своими родными матерями, и потому не умеют сомневаться в собственных возможностях. Я теперь тоже… не сомневаюсь. Но в полной мере осознаю поставленные пределы, а это еще печальнее, чем терзаться сомнениями.
Можно было и не погружать принца в сон, однако после вынужденного пользования другим Мостом больше не поддамся ленивой небрежности: Рианна была потрясена раскрывшимся перед ней миром, ее брат может быть восхищен не меньше, а мальчику крайне опасно раньше времени увлекаться могуществом.
Струйка Пустоты истончилась до едва ощутимой иглы и застыла над ладонью, ожидая повелений. Знаю, моя хорошая, ты готова, да и я – вполне. Чуть-чуть пошире раскроем один из шлюзов, выпустим нить Силы, столь же тонкую, закрутим для пущей крепости и пустим вокруг тебя. По спирали, плотно укладывая витки, близко-близко к твоей прожорливой пасти, но так, чтобы клыки лишь обиженно и звонко клацали…
Прядей много, они переплетаются друг с другом, образуя неповторимый узор, но все же между ними есть проходы. Невидимые глазу, как бы я ни старался обострить зрение. Лишь Пустота в доспехе Силы способна разнюхать путь и устремиться по нему. Десяток слоев, сотня, еще одна… Считать бесполезно, сбился бы сразу же, потому что все внимание уходит на слежение за наспех выкованным «оружием». Моя спутница рвется в бой, и стоит больших усилий удержать поводок и прежде еще раз тщательно осмотреть место сражения и противника. Да, все правильно, ударить по ножкам «гусеницы» так, чтобы она не успевала их отращивать, а потом прогнать. Только и всего!
Чудовище, созданное безумным гением некроманта, оказалось трусливее, чем я ожидал, – стоило превратить в прах всего с десяток ниточек, связывающих тельце с Кружевом Разума, «гусеница» дрогнула и пустилась в бега. Сначала пятясь неуклюже и неуверенно, потом все быстрее и быстрее, словно ясно чувствовала мое отвращение, а боялась его больше, чем уничтожения. Миг, когда первые сгустки слизи добрались до дыхательных путей Мирримы, я едва не пропустил, но вовремя спохватился и вторую пасть Пустоты, уже не нуждавшуюся в строгом ошейнике, направил на встречу с бегущим врагом…
Больше времени понадобилось, чтобы осторожно извлечь «оружие», не повреждая Пряди. В таком деле торопиться не просто вредно, а крайне губительно. Я отпустил сознание принца на свободу, загнал свою зверушку обратно в бездну и довольно потер лоб. Влажный… Неужели ухитрился вспотеть? Вот они, недостатки плоти, во всей их красе!
– И когда мы начнем?
Начнем? Что? А-хм…
– Мы уже закончили, ваше высочество.
Золотисто-ореховые глаза обиженно округлились:
– Так быстро? Я даже ничего не заметил!
– И не должны были. Кстати, за это вы вправе обвинить меня в дурном обращении, но надеюсь, теперь лучше понимаете, что значит быть Мостом.
– Почему «лучше»?
– Потому что в те моменты, когда надо питать текущей через вас Силой артефакт, вы, скорее всего, будете находиться именно в забытьи.
– И я никогда не узнаю…
– Только с чужих слов. Да, это обидно. Больно. Жестоко. Несправедливо. Но я предупреждал, помните? Сожалеете о своем решении? Еще можно все вернуть обратно.
Принц перевел взгляд на гномку, к щекам которой постепенно возвращался румянец.
– Но ведь я помог ей?
– Да, ваше высочество.
Ему требовалось принять решение, возможно, одно из самых важных в жизни – нужно было раз и навсегда принять избранный путь со всеми его колдобинами и рытвинами, со скользкой глиняной обочиной, размытой дождем, с камешками, так и норовящими забраться в сапоги. Решиться легко. Следовать своему решению гораздо труднее. Но в тот момент, когда я уже был готов плюнуть и провести обратную инициацию, Рикаард поднял голову – с уверенностью, отчасти похожей на прежнюю, но обзаведшейся новыми оттенками: спокойной радостью человека, перед которым наконец-то распахнулась дверь родного дома.
– Значит, все правильно.
Но я не успел ни похвалить принца, ни укорить, потому что гномка, чье сознание поспешило вернуться, не открывая глаз, заорала что-то вроде «А-а-а! Пусти!», присутствующими в коридоре соплеменниками этот ор был воспринят как зов боевой трубы, укрепления в лице коменданта и стражников пали, а нам с его высочеством пришлось приложить все возможные усилия, чтобы не оказаться растоптанными или, хуже того, обвиненными в насилии, на которое недвусмысленно намекало содержание и громкость крика…