Сэм не хотел этого слышать, но Клотильда решила за него. Он ничего не говорил Ульяне о своем прошлом, думал, что она не готова. Зачем она ворошит былое? Почему встречается со Станиславом? Все это сводило с ума, заставляло сатанеть от ревности и подозрений.
– Я рассказывал про Аверс. – Удержать спокойствие оказалось не так легко, но пусть считает, что все под контролем.
– На твоем месте я бы дважды подумала, прежде чем говорить с ней о делах.
Сэм сцепил руки за спиной и остановился.
– Ты, кажется, не собиралась лезть в мою жизнь? Будь так любезна.
Взгляд Клотильды обдал холодом, она развернулась и, не сказав ни слова, направилась обратно. Сэм был слишком зол, чтобы извиниться, поэтому просто проводил ее напряженным взглядом, а потом с силой саданул кулаком по ближайшему дереву. Боль обожгла костяшки, но он бил до тех пор, пока желание найти Станислава и побеседовать с ним по-мужски не прошло. Хорош же он будет, если набросится на студента прямо в Центре.
Тем более что это касается только его и Ульяны. Пришло время поговорить начистоту.
Входная дверь хлопнула: на прошлой неделе Сэм вручил Ульяне ключи от дома.
– Привет. – Она вошла на кухню и улыбнулась. – Как твой день?
Хотелось сгрести ее в объятия и вдохнуть аромат, ставший родным. Оставаться на месте стоило невероятных усилий, но в памяти были свежи воспоминания того, что случилось днем.
– Я скучала. – Ульяна провела рукой по его голове, перебирая волосы, легко поцеловала в губы. Сэм встретил ее взгляд и едва не потерялся в его прозрачной глубине: она смотрела на него с нежностью и любовью.
Разве такое можно подделать?
– Я тоже скучал. – Он заставил себя отстраниться. – Ты голодна?
– Очень! Прости, что задержалась… сумасшедший день. – Ульяна побледнела, осторожно погладила тыльную сторону ладони. – Что случилось?
Сбитые костяшки выглядели не очень привлекательно, но Сэм только криво усмехнулся и отнял руку.
– Просто сумасшедший день, – повторил он, помог ей снять куртку, бросил на спинку стула. – Что делала сегодня?
Невероятно трудно вести вежливый разговор, когда ты хочешь спросить напрямую, потребовать объяснений. Она хмурилась и молчала, а Сэм оперся о стол, рассматривая узоры мраморных плит на полу.
– Ульяна, почему ты со мной?
– Не думала, что это требует объяснений.
– Не знаю. – Он поднял голову. – Я думаю о тебе с той минуты, когда впервые увидел, но ты была обручена и меня сторонилась. Что изменилось потом? Почему ты отказалась от двух лет ради двух месяцев и нескольких встреч?
Ульяна замерла, широко распахнула глаза:
– Какая разница, что было? Главное, что есть сейчас.
Сэм хотел, чтобы прошлое действительно не имело значения, но оно есть у каждого. Построить настоящее из воздуха невозможно, а долгая жизнь измененного не позволяла расслабиться. В мире, где каждый был зверем под маской человека, простота и доверие обходились слишком дорого.
Настоящее имя давно стерлось из памяти, осталась лишь приписка «У» – Уоллес – единственное напоминание о том, кем он был четыре столетия назад. Ему повезло родиться в семье аристократов, родители позаботились о том, чтобы дать Сэму хорошее воспитание, достойное английской знати. Он не был старшим сыном, на плечи которого ложилась забота об их клане и на которого возлагались все надежды, и по-доброму завидовал младшим брату и сестре – любимцам матери. Попытки заслужить одобрение отца и уважение старшего брата стали для него смыслом жизни.
У их земель, обширных и плодородных, был единственный недостаток – соседство с горными народами. Горцы часто устраивали набеги, грабили деревни, воровали скот и уничтожали урожай, поэтому войны были неизбежны. Обращению с оружием и воинской науке он тоже учился с детства, в те годы его заботило только благополучие семьи, безопасность земель и урожай. Поэтому, когда в соседней деревне прошел слух про убийц, нападающих ночью и оставляющих истерзанные тела, он возглавил отряд воинов, чтобы поймать мерзавцев. Тогда он даже не представлял, с чем ему придется столкнуться.
Маргарет. Женщина с лицом богини и душой змеи. Она разменяла третий век и собирала вокруг себя молодых измененных. Их отряд порвали, как щенков, Сэму же не повезло приглянуться ей. Поначалу она забавлялась с человеком, но когда поняла, что игрушка не становится скучнее, сделала подобным себе. Попытки Сэма совладать с жаждой крови ее развлекали не меньше, чем попытки справиться с ней. Он надолго запомнил сырой холод подвалов, боль многочисленных ран и переломов, которые отказывались затягиваться и срастаться из-за того, что не осталось сил. И сладковатый, манящий аромат крови, будоражащий вкус. Крики, судорожно бьющееся в руках тело и затихающая под пальцами жизнь обрывающегося пульса – когда спустя несколько дней такой пытки Маргарет подсаживала к нему человека, бедняга был обречен.
Она терзала его сердце и душу, доводя до грани – той самой, когда монстр брал верх над человеком, а в минуты безумной меланхолии обзывала неблагодарным, говорила, что полюбила его, иначе не подарила бы силу и могущество. Он же считал дни, которые оставались ему до смерти, в надежде, что получится забрать ее с собой. Держаться помогали лишь мысли об уютном очаге в отцовском замке, о братьях и сестрах, о матери, о том, что осталось за плечами навсегда, – человеческой сути и ценности жизни.
Маргарет, как и большинство измененных, поплатилась за излишнюю самоуверенность и стремление к власти. Ей нравился Сэм, которого нужно было ломать, но еще больше нравилось видеть творение рук своих: жестокого беспощадного монстра, убивающего во имя ее. Те годы проросли в сердце гнилыми корнями отравы и после еще долго возвращались кошмарами забрызганных кровью дощатых стен и примятых тяжестью тел россыпей цветов в лугах, низкими потолками или бескрайним темным небом, в котором гаснущими звездами отражались стекленеющие глаза жертв. Но ярче всего запомнилось, как Маргарет визжала и корчилась в агонии, пригвожденная к полу его мечом, который всюду носила с собой, как трофей. Она осыпала его проклятиями, но тщетно: большего проклятия, чем то, в котором он жил, было уже не придумать. Этой же ночью он убил остальных. И оказался один на один с жизнью, в которой ему больше не было места.
Все близкие давно умерли, да он и не рискнул бы осквернить родовой замок своим возвращением. Впустив в душу зверя, изгнать его невозможно. Долгие годы рядом с Маргарет Сэм жил лишь мыслью о мести, но когда она свершилась, от него самого осталась пустая оболочка, в которой лишь по странной случайности продолжало биться сердце.
Об этом Ульяна хотела знать, когда садилась за компьютер? Что ж, он мог бы ей рассказать все в красках. Рассказать и посмотреть, как ее привычный уютный мир снова перевернется с ног на голову, как недоверие в глазах сменится ужасом.
– Зачем ты искала файлы про измененных и Милу Аверс?
Она вздрогнула: голос прозвучал холодно и хлестко.
– Тебе Сильвен сказал?
Сэм приподнял бровь. Лекарь-то тут при чем? Или Ульяна и с ним успела побеседовать? Оперативно, ничего не скажешь.
– Все запросы в библиотеке отслеживаются.
– Приватность превыше всего. И почему я не удивлена?
– Это обычные меры предосторожности.
– Да неужели? От кого вы защищаетесь? От любознательных студентов? И зачем вам пропуски-маячки?
– Зачем тебе измененные, Ульяна?
– Диссертацию по ним буду писать!
Она сложила руки на груди.
– Кто такой Дариан?
– Всегда знал, что язык у Сильвена подвешен отлично, – зло бросил Сэм. – Дариан заменил мне отца. Я стал измененным по прихоти полубезумной женщины и не хотел существовать в обличье зверя. Он помог мне сохранить рассудок, показал мир, в котором нам предстояло жить. Это он создал измененных.
Несколько лет после смерти Маргарет были заполнены пустотой и одиночеством. Он скитался по свету, уничтожал измененных, которые нападали на людей, но это стало ходьбой по замкнутому кругу. Привыкший жить для других, идти к цели, он не мог смириться с собственной сутью. Чем это могло закончиться, неизвестно, но однажды, в мерзкий осенний вечер, когда ветер завывает в трубах вместо собак, которые попрятались в будки и дрожат от холода, а дождь хлещет наотмашь и не спасает даже самая плотная ткань плаща, в придорожной таверне к нему подсел такой же одинокий путник. Высокий, светловолосый и слишком утонченный для простолюдина.
Так он познакомился с Сильвеном.
– Создал измененных?! Зачем?
– Он принадлежал к другой эпохе. Все, что было ему дорого, рухнуло, когда цивилизация себя изжила, Дариану нужен был кто-то, кто удержит его на пороге безумия, не позволит шагнуть за грань. Кто-то, кто разделит с ним вечность, кто изучит древние языки, передаст знания древних людям, когда они будут готовы. Получилось не сразу. Побочные эффекты, о которых ты наверняка читала – боязнь солнечного света, жажда крови, – это все ерунда. Первые измененные были безумными монстрами, ведомыми одним-единственным инстинктом: убивать, чтобы жить.
Первая встреча с Дарианом вышла запоминающейся. Он вошел в комнату – высокий, статный и полный силы, природу которой в то время Сэму было не дано постичь. Он видел перед собой не обычного мужчину и не измененного, но чувствовал мощь, лишь каким-то чудом укрытую под хрупкой оболочкой. Глаза, которые принято называть зеркалом души, источали холод, тем не менее, когда он протянул ему руку, улыбка вышла теплой и человеческой.
Сэм молчал, и Ульяна потянулась, накрыла его руку ладонью.
– Если тебе неприятно об этом говорить…
– Все в порядке. Просто раньше мне некому было рассказывать. – Он усмехнулся. – Меня окружали измененные, которые знали то же, что знаю я. Для нас это просто история. История расы, которая закончилась ничем.
– Я знаю. – Ульяна сжала его пальцы, но Сэм не пошевелился. – Орден создал вирус…
– Не было никакого вируса. Подстегнув угасание Разлома, мы отрезали суть измененных от их источника. У нас ушел почти год, прежде чем Разлом был закрыт полностью, но первый всплеск оживающей силы нашей планеты оказался для измененных роковым.