– Она набросилась на меня как чокнутая…
Договорить Марк не успел: Ульяна освободила его руки, и он сполз вниз по стене. Пока она возвращала материю на место, сращивая перекроенные контуры, иллюзионист угрюмо взирал на нее снизу вверх, а когда оковы на ногах тоже расползлись, вскочил и шагнул к ней:
– Ты пожалеешь!
– Лемман, в мой кабинет, – Клотильда указала на дверь. – Будем беседовать о целесообразности продолжения обучения: все ваши достижения в последнее время сводятся к розыгрышам. Отнюдь не безобидным, стоит заметить.
Его брови сошлись на переносице, крылья носа задрожали. Марк пулей вылетел из библиотеки.
– Ульяна, ты тоже.
Что-то внутри надломилось. Представилось, как придется стоять там перед ней и объяснять, почему так поступила, потом выслушивать нравоучения, предупреждения и приговор, и все это – в присутствии Марка. Ульяна попятилась, пространство полыхнуло серебристо-фиолетовым сиянием разрыва, виски взорвались болью. Контуры заискрились, изогнулись волнами, разорвались, и она шагнула в переход.
– Ульяна, стой! – возмущенный возглас Клотильды отразила стена закрывшегося портала.
Точка отсчета 20Близость
Неделя без Ульяны была подобна дьявольским пыткам. Все напоминало о ней: стоило закрыть глаза, и казалось, что она вот-вот войдет на кухню, сядет к нему на колени или позовет со второго этажа – облокотившись о перила, улыбаясь и потягиваясь. Красивая и желанная, в тонкой полупрозрачной сорочке и коротком халате, не скрывающем красоты длинных ног. Не хватало ее смеха и мурлыканья под нос, когда она расчесывает волосы перед сном, добрых подшучиваний и мягких объятий. Воспоминания измучили настолько, что хотелось бежать без оглядки – туда, где они никогда не были вместе.
Как давно он утратил человечность? Сотни лет в обличье зверя не стереть и не перечеркнуть. Близость становилась слабостью, ахиллесовой пятой, поэтому, даже будучи вместе, измененные оставались одиночками. Встреча с ней заставила поверить, что он обрел женщину, с которой получится разделить жизнь. Тем сильнее оказалось разочарование. Он хотел поговорить, но нашел ее в объятиях архитектора времени. Давно Сэм не испытывал такой ярости: жгучей, невыносимой, испепеляющей, как в то мгновение, когда увидел их вместе. Едва сдержался, чтобы не наброситься на Зиновьева, зато ударил ее. Пускай словами, но сути это не меняло. Его ранили, он захотел ранить в ответ.
Разрушить то, что дорого, легко. Создать заново – гораздо сложнее.
Сэм сжал кулаки, когда мобильный отозвался мелодией Вивальди: звонила Клотильда. Не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать.
– Шеппард, надо поговорить. Это касается Ульяны…
Договорить она не успела. Края пространства сомкнулись за спиной – Сэм шагнул сразу к ней в кабинет, просторный на контрасте высоких потолков, светлых стен и темной массивной мебели, окнами выходивший в сад.
– Что случилось?
Клотильда сидела в кресле и нажала отбой, когда он появился. Даже ее непроницаемая маска дрогнула – на губах мелькнула холодная улыбка.
– Ты быстро.
Она развернула к нему ноутбук и включила видео, запись с внутренней камеры Центра. Сэм оперся ладонями о стол, вглядываясь в изображение. В библиотеке было много студентов, но он смотрел только на Ульяну. Она что-то читала с экрана, изредка делала пометки в блокноте. Длинные волосы снова заплела в косу, хотя уже очень давно так не делала, плечи опущены. Отчаянно захотелось оказаться рядом с ней, обнять. Тем неожиданней стало его собственное появление. Точнее, иллюзия. Фальшивка откровенно лапала Ульяну, Сэм рывком выпрямился и сжал кулаки.
– Идиотизм – общая черта иллюзионистов? – прорычал он. – Где этот недоделанный фокусник?!
– У себя в комнате, под арестом. – Клотильда поднялась, обошла стол и кивнула на монитор: – Смотри.
Ульяна оттолкнула иллюзию, в библиотеку ввалился Лемман, который спустя минуту уже был основательно прикован к стене. Иллюзионист дергался в тщетных попытках вырваться из сотворенных ею пут, и Сэм невольно улыбнулся. Ульяна справилась с трансформацией материи на отлично: четко и аккуратно. Ее мастерство растет на глазах.
– Хороший трюк. Тебе есть чем гордиться.
Клотильда сцепила руки перед собой.
– Да, только это грубое нарушение. Если все будут творить такое с людьми, которые нас оскорбляют, мир превратится в хаос.
– Или люди перестанут друг друга оскорблять. Он ее спровоцировал.
– Шеппард, это не шутки!
Она нажала паузу, остановив запись, приблизила изображение. Замерли все: Станислав, хлопающий в ладоши, остальные студенты – подобравшиеся, встревоженные, и Ульяна. Такого выражения в ее глазах он не видел никогда раньше: потухший взгляд, полный отчаяния. Сердце кольнуло.
– Девчонка умеет за себя постоять, но это не ее методы. – Клотильда захлопнула ноутбук и пристально посмотрела на него. – Когда я пригласила ее в кабинет, она сбежала через портал. Портал – после такой трансформации! Она отлично управляется с даром, Сэм, но не рассчитывает силу. Однажды это плохо кончится.
Перед глазами возникли изуродованный кухонный гарнитур и Ульяна – дрожащая от страха и холода, даже не понимающая, что силы медленно оставляют ее. Неумение держать равновесие – проблема многих начинающих пробужденных. Что, если она израсходовала слишком много энергии и сейчас нуждается в помощи?
– Если так будет продолжаться, я вынуждена буду ее отстранить…
– Где она? – нетерпеливо перебил Сэм.
– Понятия не имею, – Клотильда кивнула на стол, – она оставила пропуск и телефон.
– Почему ты не отследила портал?
– Я тренер, а не нянька.
Время утекало, как вода сквозь пальцы, поэтому Сэм не стал продолжать разговор. Кабинет и Клотильда остались по ту сторону пространственного перехода. Он начал с дома Ульяны, шагнул сразу в гостиную: никого. Заглянул в спальню, затем на кухню – та же картина. Тишина звенела в ушах, напряжение нарастало. Со двора донеслись шаги, Сэм поспешно бросился в прихожую, распахнул входную дверь и столкнулся с Джуной, которая несла пакеты с продуктами.
– Где Ульяна?
– Утром уехала на учебу.
– Позвоните мне, когда она вернется.
– Хорошо.
Стоило Джуне скрыться за дверями, Сэм поспешно создал очередной портал. Комино и Голубая лагуна, Золотой пляж, Национальный музей в Валлетте, любимые места Ульяны на Гозо – все бесполезно: ее не было нигде. Как же мало он о ней знал, если даже не сумел понять, куда она могла отправиться, чтобы залечить душевные раны.
Каждый новый «прыжок» давался с бо́льшим трудом, в ушах звенело, поэтому в следующий раз Сэм шагнул к источнику возле Хаджар-Има, чтобы восстановить силы. Когда взгляд зацепился за хрупкую фигурку в ярко-желтом платье, он не поверил своим глазам. Сердце, бившееся рывками, зашлось в бешеном ритме. Ульяна – живая и невредимая – сидела на камне. Сгорбившись, кутаясь в короткую джинсовую куртку, смотрела на море. Ничего больше не имело значения, важной была только она – женщина, которой он едва не лишился в порыве глупой ревности и жестокого отчаяния.
Сэм бросился к ней, не позволил и слова сказать: подхватил, заставил подняться, крепко прижал к себе.
– Ты меня задушишь, – пробормотала она, упираясь ладонями ему в грудь.
Сэм слегка отстранился, но рук не разжал. С жадностью всматривался в ее лицо – любимое и такое родное. Кончик носа у нее покраснел, глаза блестели. Он так привык к сиянию во взгляде и манящей улыбке, но никогда раньше не видел ее слез. Словно ножом по сердцу: она плакала из-за него. Из-за него все это произошло, Лемман тут вообще ни при чем. Если кому-то и стоит как следует врезать, то только самому себе.
– Я чуть не поседел, пока нашел тебя. Почему ты оставила пропуск? Почему не позвонила мне?
Ульяна все-таки вывернулась из его рук, отступила назад и обхватила себя руками.
– А должна была?
Сэм прикрыл глаза. Опять он не с того начал.
– Прости меня.
Ульяна закусила губу, покачала головой.
– Ты здесь из-за того, что случилось.
– Вовсе нет…
– А вот и да! Ты искал меня, чтобы не натворила глупостей, потому что не доверяешь мне. Завтра ты успокоишься и поймешь, что ничего не изменилось. Завтра, через неделю или через месяц. И мы вернемся к тому, от чего ушли.
Ульяна отвернулась, а Сэм шагнул к ней, положил руки ей на плечи.
– Хочешь знать, почему я сорвался? Боялся тебя потерять. Боялся, что ты узнаешь о моем прошлом и сбежишь от меня на край света. Моя работа зачастую бывала грязной, а иногда наводила ужас. – Сэм запнулся, когда ее плечи напряглись. – Я измененный, Ульяна. Ты знаешь, что это значит. Я прожил долгую жизнь, гораздо дольше человеческой. Годами учился не доверять никому. В моем мире все решали сила и звериное чутье, подпуская к себе кого-либо слишком близко, я рисковал получить нож в спину. Я убивал людей и измененных, крови на моих руках много. – Каждое слово давалось ему с большим трудом, но оно было искренним, настоящим, живым. – Для меня смерть – всего лишь часть жизни. Ты все еще хочешь быть со мной?
– Признаюсь, когда прочитала про измененных, стало немного не по себе. – Она помолчала. – Но я пришла к тебе, Сэм. В тот вечер. Это о чем-нибудь говорит?
– Уверена? Потому что, если так, я больше никогда и никуда тебя не отпущу.
– Надеюсь, – сдавленно прошептала она, – потому что если ты вдруг снова вздумаешь сомневаться, я… я не знаю, что сделаю!
Ульяна повернулась к нему, попыталась улыбнуться, но по щекам потекли слезы. Она вытирала их тыльной стороной ладони, не стесняясь, по-детски.
– Ты спрашивал, почему я с тобой. Я с тобой с той самой минуты, когда впервые увидела, просто тогда еще не представляла, что так может быть. Не верила. И тоже боялась. Боялась таких чувств. Я не хочу тебя менять и не хочу ворошить прошлое…
Сэм не позволил ей договорить. Даже вспоминать не хотел, каково это – быть без нее.