— Конечно, Ив не так проста, как кажется. Да и пока с ней Рэби, избавиться от неё будет не так просто, если, конечно… — вдруг замолчала она, бросив обещающий взгляд на Иса Нурака.
Мужчина не спешил вступать с ней в игру. То ли потому, что он утратил молодость тела, то ли потому, что на самом деле повзрослел, но ему больше не казалась эта женщина забавной. Что он вообще находил в ней раньше? Такая дешевая театральщина. Она и впрямь решила, что может с ним торговаться и играть?
— Если, конечно, что? — всё же неохотно задал он вопрос, который она от него ждала.
— Если, конечно, не знать её слабостей, — закончила она, сладко улыбнувшись.
Ис Нурак подавил тяжелый вздох. Интересно, она понимает, что стоит ему захотеть, схватить её за руку и продать ещё немного своей души в обмен на силу, и эта игра потеряет всякий смысл?
— И что же ты хочешь за то, чтобы поведать мне о них?
— Самую малость, — пролепетала она, изящно опускаясь на подушечку рядом с ним. — Мне так холодно и скучно в Турийских лесах, — изогнула она свои изящные губки, точно обиженный ребёнок. — Да и мой сын уже в том возрасте, когда пора объявлять о помолвке во всеуслышание, собственно, как и твоя дочь…
Одно упоминание о его Лиар, и в душе Иса Нурака разверзлось нешуточное пламя из гнева и презрения. Да, что она о себе возомнила? Она всегда была лишь инструментом, который он знал, как использовать и где применить! А, сейчас всерьёз замахнулась на то, чтобы породниться с ним? Ему нужен был Китарэ, а никак не деревенский увалень с богами забытого севера! На кой демон он ему сдался подле его дочери?! В его планах был бескровный захват империи. Никаких переворотов, просто Император, не нашедший своего дракона, и угасающие потоки магии, принадлежащие и контролируемые им.
— Ты права, — тем не менее сказал он, — наши дети уже готовы. Хочешь подписать брачный договор прямо сейчас?
— Почему бы и нет?
Иса Нурака передёрнуло от одной мысли об этом, но он продолжал:
— Что ж, давай сделаем это, — кивнул он одному из мужчин, что стояли сейчас за спиной Дорэй. — Наденусь, твои сведенья действительно столь ценны.
«Сколь ты глупа», подумал он уже про себя. Как всё же жаль, что она решила подписать себе смертный приговор. Сейчас, когда он так надеялся, что она будет зарабатывать свое признание в его постели, Дорэй решила встать на доску для его игры. Дура.
— Ты же согласишься оставить официальное объявление о помолвке до момента, когда мои люди разберутся с Ив? — как бы невзначай, поинтересовался он, пока его пальцы поглаживали её запястья.
— Но, ведь тогда нам придётся ждать ещё сто сорок четыре дня слёз двенадцати, пока будет длиться траур? — прошептала она, старательно делая вид, что его прикосновения забрали у неё способность ровно дышать.
— Всего лишь сезон, пока не утихнут весенние бури, — мягко улыбнулся он, — а потом, этот союз станет великим началом для наших детей.
Он заметил, с какой алчностью загорелись её глаза в этот момент. Она старалась выглядеть изнывающей от желания, но он видел лишь жадность, что съедала её изнутри.
Он подпишет с ней брачный договор. Какая в сущности разница? После того, как будет уничтожена наследница Игнэ, этот род перестанет существовать.
Странное утро имело весьма своеобразное и ещё более странное продолжение. Как несложно догадаться, я эвей ведущий весьма скучный и однообразный образ жизни. Конечно, если посмотреть на моё времяпровождение глазами кого-то вроде наследника огромной Империи. Ну, что сказать, в отсутствии круга Китарэ, я, как и большинство эвейев посещаю утреннюю и вечернюю молитву, а поскольку дневных занятий сейчас для нас не проводят, то хожу на общие дисциплины, куда пускают любых желающих вникнуть в предмет слушателей.
К таковым относится история, право и основы учения Двенадцати. Всё общие дисциплины, далекие от того, что мне приходилось изучать вместе с Китарэ и остальными. Наследника учили по самой сложной программе лучшие преподаватели Храма. Но, если благодаря Рэби я могла не отставать от остальных в молитвах, управлении энергиями и рунами, физической подготовке, то мне, конечно, было непросто на других занятиях. Моё письмо оставляло желать лучшего. Для Рэби было важно, чтобы я писала грамотно, для преподавателей Храма, чтобы это было ещё и красиво. Только тут я узнала, что есть особый вид магии, когда эвей складывает иероглифы в определённой последовательности и напитывает их энергией, вкладывая в письмо то заклинание, которое ему нужно. Такие письма могут даже убивать, но при одном условии… написать надо правильно и красиво. Каждый иероглиф по сути и есть магическая руна, которая нуждается в энергии, чтобы стать оружием в руках мастера. Хотя, как сказал бы Рэби, это у меня лишь бы кого изничтожить, а другие может любовные послания строчат. Были и такие дисциплины, как иностранные языки… тут вообще отдельный разговор. Я наивно полагала, что являюсь образованным эвейем, так как Рэби обучил меня дарнийскому и гаальскому. Два основных языка, которые положено знать в Империи членам благородных семей. Лишь придя в Храм я узнала, что говорю на своеобразном наречии Дарнии и Гаалы. Если говорить как есть то, что в первом, что во втором случае это был язык, которым пользовался простой люд… э… самый простой и преступники. Когда впервые меня услышал преподаватель гаальского, по храму пронёсся очередной слушок, связанный с именем Игнэ: проклятого наследника воспитывали лучшие воры и убийцы Гаалы. Теперь я была ещё и заграничным головорезом. Рэби, конечно, оправдывался, что молодость у него была бурной и самое главное, что смысл я могу передать, но от этого мой образ в глазах учащихся лучше не становился.
Так вот, пробелы в моём образовании определённо были, потому пользуясь наличием свободного времени и отсутствием интереса ко мне Китарэ, я стала вольным слушателем на лекциях по праву, истории и литературе. Хотя, литературу я посещала из чистого упрямства. Все занятия, что я посетила, были посвящены стихам великих поэтов прошлого… Я не понимала ни слова из того, что они пытались там выразить.
Говоря о том, что день был всё страннее и страннее, я имела в виду то, что сегодня меня изволил сопровождать Китарэ. Мы вместе молились, ели, а теперь шли на лекцию по праву, которая вот-вот должна была начаться.
— Ты интересуешься законами? — вдруг спросил Китарэ, когда до здания, где велись общие лекции, оставалось не более сотни шагов.
Ну, он не первый, кто спрашивал у меня о подобном. После слуха, который пустил один из преподавателей иностранного языка, учитель права меня тоже об этом спросил… Хорошо хоть, после урока.
— Мне надо поддерживать репутацию, — хмыкнула я, — ты знал, что меня считают самым опасным из всего ожерелья? — улыбнулась я всей абсурдности этих слухов.
Иногда я думаю, знаем ли мы тех, кто нас окружает на самом деле? Или мы знаем о них только то, что приписываем им сами?
— Ну, — кивнул Китарэ, — в чем-то они правы, — усмехнулся он.
— Ха, тут ты прав, — не стала отрицать я того, что меня, несомненно, забавляло.
Натянутость в наших улыбках постепенно стиралась, точно мы провели вместе ни один день, а гораздо больше времени. Я не могла сказать за то, что чувствует Китарэ. Но для меня это морозное утро, постепенно перетёкшее в ясный солнечный денёк, когда иней на деревьях продолжал искриться мириадами крошечных звёзд, превратился в миг, где я обрела странное удовлетворение и спокойствие просто от того, что могла быть рядом с ним разговаривая ни о чем, смеясь над какой-то ерундой. Такое в моей жизни было впервые. Я привыкла хранить самые приятные и памятные воспоминания в своём сердце. Это были мои сокровища. И я уже знала, что именно этот миг я буду хранить очень бережно.
Всякий раз стоило мне переступить порог огромной аудитории и направиться в сторону мест окружавших трибуну преподавателя, в аудитории наступала мертвенная тишина. Мне кажется, профессорам стоило мне выделить небольшое вознаграждение за поддержание дисциплины на их уроках. Неважно, сколько было студентов и кто именно внутри, замолкали все. Вот и сегодня не было исключением. Стоило моей фигуре возникнуть в проеме двери, как повисло почти осязаемое молчание.
— Ну, серьёзно, — пробурчала я, — может, в императорском цирке будем выступать? — исподлобья бросила я тяжелый взгляд на группу эвейев, что стояли сейчас ближе всего ко мне.
Парни смутились и тут же отвели взгляд. Прекрасно, я альфа-самец! Крутой и беспощадный задохлик в полторы меры ростом.
Но когда следом за мной вошел Китарэ… аудитория буквально взорвалась слаженным «жжж». Все они едва слышно перешёптывались, поглядывая на нас и это было настолько неожиданно и одновременно неприятно, что я несколько растерялась. Вот только то, что было неловким для меня, для Китарэ похоже не стоило ничего. Как ни в чем не бывало, словно, не замечая никого из присутствующих, он прошёл мимо этой группы студентов и воплощением ледяного императора, направился к самым верхним местам. Не раздумывая ни секунды дольше, я направилась за ним. И хотя, прилежным студентам следовало сидеть ближе к преподавателю, но никто не имел права восседать над будущим императором. Все, кто до этого уже обосновался наверху, спешно собирали свои вещи, перебираясь как можно ниже, так что когда мы, наконец, взобрались на самый верх, рядом с нами и перед нами уже никого не было. Все теснились внизу.
— С тобой можно не думать о том, как бы занять место, — тихо прошептала я, едва подавив смешок.
— Зато с тобой всегда тихо, — изогнув бровь, и смотря прямо перед собой, заметил он с каменным выражением лица.
Я боюсь даже представить, какое давление испытывали учащиеся на протяжении всей лекции, зная, что за их спинами наблюдает будущий правитель и лучший наемный убийца Гаалы в моём лице. Мне кажется, даже преподаватель едва не впал в истерику, когда дело дошло до озвучивания мер наказания, применяемых по отношению к различного вида преступникам в Артакии. По-моему, ему было неловко передо мной.