— Есть только один способ выяснить, так это или не так. — Алекс протянул ей свой айпад. На экране был открыт сайт Трэйси Махоуни, адвоката по уголовным делам, которая недавно согласилась бесплатно представлять интересы Дэррена Гантера в рассмотрении его ходатайства в суд о пересмотре его неправомерного осуждения. — Номер ее телефона дан здесь же, внизу. Если мне не изменяет память, когда ее нет в офисе, звонки передаются прямо на ее мобильник.
Оказалось, что Трэйси Махоуни находится сейчас у себя в офисе, и ее секретарша соединила Лори с ней после того, как Лори объяснила, кто она и что она звонит по поводу Дэррена Гантера.
— Миз[13] Моран, какой сюрприз! Или теперь вас следует называть миссис Бакли?
Хотя Лори и старалась не распространяться о своей личной жизни, ее не удивляло, что новость о ее помолвке с Алексом так быстро разлетелась среди местной адвокатуры, поскольку Алекс был широко известен в этих кругах.
— Во-первых, зовите меня Лори. Во-вторых, мы с моим женихом еще не дошли до алтаря, но я в любом случае не стану менять мою фамилию. — Она приняла это решение после нескольких недель не свойственных ее натуре колебаний. Когда она вышла замуж за Грега, она была молода и еще не достигла таких высот в своей карьере. Она решила взять фамилию Грега, потому что хотела, чтобы у всей ее семьи была одна и та же фамилия, и потому, что ей как журналистке не помешало бы носить иную фамилию, чем ее отец, хорошо известный блюститель закона. К тому же ей казалось, что имя «Лори Моран» красиво звучит. Теперь это была фамилия, которую носил Тимми и которая напоминала ей о его отце. Когда она сообщила Алексу, что не хочет ничего менять, он удивился тому, что она вообще рассматривала альтернативный вариант.
— Правильно, — одобрила Махоуни. — Я сделала то же самое, но фамилия моего мужа Мэйси, так что принять такое решение мне было легко. Вы можете себе представить, как бы это звучало? Трэйси Мэйси — ничего себе! К тому же мы живем в такое время, что, возможно, это мужчинам следует брать фамилии жен. Ведь теперь именно женщины делают дела, что, разве не так?
Алекс уже рассказал Лори то, что ему было известно о Трэйси Махоуни. По его словам, она была легка в общении и обладала хорошо развитым чувством юмора, однако, несмотря на внешнюю покладистость, являлась «истинно верующей» в высокое предназначение адвокатуры. По убеждению Махоуни, система уголовного правосудия была глубоко порочна. В то время, как Лори признавала, что даже самые лучшие полицейские департаменты могут и должны совершенствовать свою работу, Трэйси Махоуни как-то раз сравнила полицейский департамент Нью-Йорка с мафией. Алекс сказал, что Махоуни на редкость умелый адвокат, настолько умелый, что она смогла бы заработать состояние, защищая корпорации и финансовых воротил-мошенников. Однако вместо этого она каждый год бралась только за небольшое число денежных дел, и только затем, чтобы иметь возможность защищать остальных своих клиентов бесплатно, дабы исправлять то, что она считала проявлениями несправедливости. Делом Гантера она вроде бы занималась, именно руководствуясь стремлением восстановить справедливость, однако Лори знала, что, если он добьется реабилитации, ему должны будут выплатить огромную компенсацию и его адвокат сможет претендовать на немалый процент от этой суммы.
— Что ж, Трэйси, я надеюсь, что вы сможете помочь мне сделать мое дело. Я звоню вам по поводу Дэррена Гантера.
— Если я не ошибаюсь, вы имеете отношение к этому делу, притом личное и прямое.
Лори не очень-то удивилась тому, что адвокат Гантера уже знает, что она является дочерью Лео.
— Да, но я звоню вам в моем профессиональном качестве. Мы хотели бы дать вашему клиенту возможность рассказать свою версию событий перед общенациональной аудиторией в нашем следующем выпуске шоу «Под подозрением». Вы знакомы с нашей передачей?
— Само собой. Вероятно, я одна из ваших самых горячих поклонниц. Я обеими руками за любое шоу, которое освещает провалы нашей так называемой системы правосудия.
— Я рассматриваю нашу программу в несколько ином свете.
— Почему? Вы не раз демонстрировали, что вы и члены вашей команды способны докапываться до правды через несколько лет после того, как полиция списывала эти дела в архив. Вы не только разоблачили многих преступников, но также и восстановили добрые имена невиновных, которые годами жили под подозрением. С моей точки зрения, это значит, что вы выступаете на стороне добра.
— Думаю, я приму ваш комплимент. — Мысленно Лори напомнила себе, что не хочет испытывать симпатию к женщине, которая обвиняет ее отца в совершении противоправных действий.
— Что ж, я рада, поскольку боюсь, что больше вы не получите от меня ничего, — уверенно сказала Трэйси. — Я ни за что не позволю моему клиенту выступить в телепередаче, где его будет допрашивать дочь Лео Фарли.
— Будучи поклонницей нашего шоу, вы наверняка знаете, что вопросы там задаю не я. Это делает ведущий шоу, Райан Николс.
— О, тем более. Отвечать на вопросы самодовольного, напыщенного и хвастливого малого, поработавшего федеральным прокурором? Ну, нет, благодарю покорно.
Год назад Лори согласилась бы с этим презрительным суждением Трэйси о Райане Николсе. Ее босс, Бретт Янг, выбрал его на роль ведущего шоу «Под подозрением» вопреки сомнениям Лори. Выбрал не благодаря его учебе в Гарварде, стажировке в Верховном суде, недолгой работе в Федеральной прокуратуре Нью-Йорка и даже не благодаря его рыжеватым волосам, блестящим зеленым глазам и безупречным зубам, а благодаря тому, что он приходился племянником соседу Бретта по комнате в общежитии Северо-западного университета. Однако после не вполне удачного начала Райан сумел адаптироваться к своей роли на студии. До Алекса ему было далеко, и он никогда не станет для Лори лучшим другом, но оказалось, что отлично умеет проводить интервью перед камерами и достоин, по меньшей мере, половины тех похвал, которыми он с удовольствием осыпал сам себя.
— Сейчас в защиту вашего клиента выступают льстивые знаменитости, для которых его дело — это полезное времяпрепровождение, с помощью которого они наводят глянец на свои имиджи борцов с несправедливостью. Да, конечно, его восхваляли в паре колонок в крупных журналах, но я могу предложить ему больше — возможность выступить перед общенациональной телеаудиторией в прайм-тайм.
— С великодушного позволения предвзятого продюсера этого телевизионного шоу.
— Думаете, я не понимаю, что тут имеется ощущение потенциального конфликта интересов? — Из своего угла Алекс показал ей поднятый большой палец. Она уже опробовала на нем свой следующий довод. — Если уж на то пошло, я сделаю все возможное, разобьюсь в лепешку, чтобы отнестись к Дэррену по справедливости. Мне совсем не хочется, чтобы люди начали сомневаться в моем профессионализме и говорить, что я выгораживаю моего отца.
— Возможно, вам будет нелегко отнестись к нему, как вы выразились, «по справедливости», поскольку речь идет о весьма серьезных обвинениях в неправомерных действиях, выдвинутых против нежно любимого Лео Фарли.
Лори закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она знала — никакой набор фактов никогда не сможет убедить ее, что ее отец способен дать ложные показания, чтобы отправить невиновного человека в тюрьму. Она представила себе Джонни, который в одиночестве сидит в темной комнате и плачет. Шаг за шагом, — напомнила она себе. — Сначала надо думать о Джонни, а о шоу потом.
— Я бы не сделала ему это предложение, если бы не считала, что могу достойно справиться с этим делом, — сказала Лори. — И, если не ошибаюсь, решение тут должны принимать не вы. Вы обязаны передать мое предложение вашему клиенту, разве не так?
Она услышала, как Трэйси вздохнула на другом конце линии.
— Думаю, если ты помолвлена с Алексом Бакли, ты не можешь не узнать кое-что про работу адвоката.
— Пожалуй. — Она улыбнулась, глядя на Алекса.
— Я вам перезвоню. — Трэйси повесила трубку, не попрощавшись.
Лори услышала стук в дверь между номером Алекса и тем, в котором жили она и Тимми.
— Мама, это ты?
Она открыла дверь, и Тимми зашел, одетый в пижаму с изображениями персонажей из «Звездных войн». Его выразительные заспанные глаза смотрели на Лори из-под светлой челки, закрывающей лоб.
— Извини, я не знала, что она заперта, — сказала она. — Ты слышал меня через стену? — Она откинула волосы с его лица и поцеловала в лоб. — Вот уж не думала, что я говорю так громко.
— Нет, я просто вроде как услышал женский голос и подумал: Лучше, чтобы это была моя мама. — Он посмотрел на Алекса, улыбаясь до ушей. — С днем рождения, Алекс.
— Спасибо тебе, добрый сэр.
Как это похоже на ее чудесного мальчика — проснувшись, первым делом подумать о том, что у кого-то сегодня день рождения и поздравить его.
— Джонни уже вернулся?
Она увидела разочарование, отразившееся в его глазах, когда по выражению ее лица он понял, что это не так. Он уставился в пол, и она обняла его.
— Его все ищут. Постарайся не переживать.
— Но сегодня у нас должен был состояться урок серфинга. А затем, в обед, Алекс должен был открыть свои подарки. Мы не можем делать все это без Джонни. Надо подождать, пока он не вернется домой.
— Я знаю, дорогой. И ты прав. Мы прибережем все это к его возвращению. У твоего дедушки есть одна мысль насчет того, где может быть Джонни, и я помогаю ему разобраться с этим делом.
— Правда? — В глазах Тимми блеснул осторожный оптимизм. У Лори защемило сердце. Как долго ее сын еще будет верить, что его мама может решить любую проблему?
— Мы попытаемся. В зависимости от того, как пойдет дело, нам, быть может, придется вернуться в город раньше срока.
Час спустя Лори и Алекс находились в люксе Марси и Эндрю и помогали им готовиться к пресс-конференции, пока Тимми играл в видеоигру. Лори отошла в угол комнаты, чтобы ответить на телефонный звонок. Это была Трэйси Махоуни.