Благодаря замечанию Грейс о ее сестре, они теперь знали, где была Саммер до своего возвращения в Нью-Йорк. И Лори начинала понимать, какую ценность могла представлять девушка вроде Саммер для такого человека, как Дэррен Гантер. Если она искренне верила, что Гантер потерял восемнадцать лет своей жизни, отвечая за преступление, которого он не совершал, то не могла ли она решить, что ради торжества справедливости допустимо на несколько дней лишить свободы ребенка?
— И как же после этого развивались ваши отношения с дочерью? — спросила Лори.
— Поначалу все было хорошо. Она хотела сделать карьеру адвоката по уголовным делам и начала все больше и больше читать о движении в защиту невинно осужденных, что и привело ее к делу Дэррена Гантера. Сперва она говорила мне, что работает стажером у его адвоката или что-то в этом духе. Я была очень этому рада, поскольку считала, что это может помочь ей поступить в школу права.
— Говоря о его адвокате, вы имеете в виду Трэйси Махоуни? — спросила Лори.
Джули извинилась и сказала, что не знает имени этого адвоката.
— По правде сказать, я понятия не имею, были ли у Саммер вообще какие-то контакты в адвокатской среде. А затем она вдруг начала ездить в Даннемору на свидания к Гантеру так часто, как только позволяла администрация тюрьмы. Она работала над эссе о неправомерных осуждениях для поступления в школу права, рассчитывая собрать несколько историй о невинно осужденных. Сначала Гантер переписывался с ней, затем она начала навещать его в тюрьме и в конце концов буквально зациклилась на нем. Потом на нашем обеденном столе вдруг перестали появляться книги, по которым она готовилась к поступлению в школу права, разговоры о ее дальнейшей учебе прекратились, теперь я только и слышала от нее: Дэррен это, Дэррен то. Я была так обеспокоена, что позвонила в тюрьму и попыталась добиться от администрации запрета на ее свидания с этим преступником, но не смогла обосновать свою просьбу.
В голосе Джули слышалась мука.
— В одном из ваших постов вы написали, что в разговоре с Саммер «вышли из себя». Что именно вы имели в виду?
— Мне казалось, что я попустительствую ей, давая ей кров, платя по ее счетам, и все только ради того, чтобы она тратила свои время и силы на этого убийцу. И, даже если он невиновен, он бессовестно пользуется ее добротой. Я не хотела, чтобы моя дочь стала жертвой какого-то арестанта, которого она едва знает, вместо того чтобы строить свою собственную жизнь. И я топнула ногой — сказала ей, что она должна перестать мотаться к нему и начать думать о своем будущем, если она хочет продолжать жить под моей крышей. Это было четыре месяца назад. С тех пор она не разговаривает со мной.
— Мне так жаль, — сказала Лори. — Должно быть, это причиняет вам ужасную боль.
Джули кивнула.
— Иногда я гадаю, не совершила ли я ошибку, поставив перед ней ультиматум. Я думала, что у нее не будет выбора и она прислушается к моим словам. Или хотя бы устроится на работу, чтобы обеспечивать себя, что не позволит ей тратить столько времени на поездки в тюрьму.
— А что она сделала на самом деле? — спросила Лори.
— К моему ужасу, она переехала к своему брату, чего я совсем не ожидала.
— А почему это так вас удивило?
— Они никогда не были близки — он старше, и он сын моего мужа от первого брака. Нет, между ними не было каких-то конфликтов, просто они… очень разные. Так, я всегда ожидала, что Саммер хорошо закончит школу и добьется успеха, а с Тоби моему мужу пришлось использовать жесткие методы, чтобы заставить его не бросить старшую школу. И, если Саммер готова снять с себя последнее, помогая другим, то Тоби — скажем так, он отнюдь не такой. Когда Саммер собрала вещи и сказала, что она переезжает к Тоби, я попыталась убедить его отослать ее обратно или хотя бы заставить найти работу. Но насколько мне известно, он все это время содержит ее, хотя я даже не знаю, каким образом ему удается обеспечивать самого себя.
— Вы не знаете, чем ваш пасынок занимается, чтобы заработать на жизнь? — удивилась Лори.
— То, чем занимается Тоби, вообще нельзя назвать настоящей работой. После смерти моего мужа каждый из них получил кое-какие деньги. Нет, это нельзя было назвать состоянием, но у них была достаточная финансовая подушка, чтобы начать уверенно строить свою взрослую жизнь. Саммер растратила отцовское наследство на своего несостоявшегося актера, а Тоби купил небольшой скромный домик на севере штата. Он присматривает за загородными домами, делает сезонную работу, продавая дрова, убирая снег и все такое прочее. Если честно, я не понимаю, как ему вообще удается держаться на плаву. Мне известно, что несколько лет назад им занималась наша судебная система, но мне он тогда сказал, что беспокоиться незачем. А потом он будто бы на несколько месяцев отправился в туристический поход.
— В вашем тоне звучит скептицизм, — заметила Лори.
— Я тогда подумала, что его посадили в тюрьму. — Она прошептала это слово, как будто их кто-то мог подслушать. — Когда я заговорила об этом с ним, он посмеялся, но меня это не убедило. Это ужасное чувство, когда я сомневаюсь в том, что мне говорит единственный сын моего мужа. Но теперь я гадаю, не связан ли Тоби с Дэрреном Гантером — у меня такое чувство, будто этот тип крадет у меня всю мою семью. Наверное, то, что я говорю, кажется вам диким?
Лори вспомнила об обаянии Гантера, о его умении очаровывать. Он желал, чтобы люди любили его — и не просто желал, ему это было необходимо. Так, может быть, он сумел расположить к себе не только Саммер с ее чересчур большим сердцем, но и ее брата?
— Нет, это вовсе не кажется мне диким.
— И правильно, потому что мое материнское сердце говорит мне, что моя дочь попала в беду, большую беду. Не знаю, как, но этот малый заставит ее сделать нечто такое, что может навсегда разрушить ее жизнь. Пожалуйста, миз Моран, попытайтесь это предотвратить.
Если Лори не ошибалась в своих подозрениях, теперь Саммер Карвер было уже поздно спасать. Вопрос стоял иначе: успеют ли они спасти Джонни?
Когда они садились в такси «Убер», у Грейс был хмурый вид.
— Что с тобой? — поинтересовалась Лори, ожидая, когда зарядится ее мобильный телефон.
— Мне жаль ее.
— Она определенно волнуется за свою дочь.
Но Грейс явно беспокоило что-то еще.
— Если бы у меня была такая любящая мать, я бы рассказывала ей все — и хорошее, и плохое, и даже скучное. Когда-нибудь Саммер пожалеет о том, что она отталкивала от себя свою мать.
Лори вдруг пришло в голову, что Грейс часто рассказывает о своей сестре и время от времени касается в разговоре своих ежемесячных ужинов со своей крестной, но редко говорит о своих родителях. Может, продолжить развивать эту тему? Но тут мобильник Лори наконец ожил, и она обнаружила на нем сообщение от детектива Лэнгленд.
Похоже, у вас разряжен телефон. Пожалуйста, перезвоните.
Лори позвонила.
— Как вы просили, я пробила Саммер Карвер и ее связи.
Лори приготовилась испытать разочарование — ведь Лэнгленд уверена, что Гантер не причастен к похищению Джонни.
— У меня только что состоялся интересный разговор с ее матерью, Джули. Из ее слов следует, что Саммер чрезвычайно легко поддается чужому влиянию. Она сказала, что ее дочь, цитирую, «зациклилась» на Гантере. Похоже, в настоящее время Саммер живет у своего брата по отцу, и ее мать считает, что у него, возможно, были проблемы с законом. И что он может иметь скрытые мотивы для того, чтобы помогать своей сестре.
Лэнгленд ответила сразу.
— Тобиас Андерсон Карвер, на шесть лет старше своей сестры. В настоящее время он проживает в Брюстере, Нью-Йорк. Около четырех лет назад он был осужден за мошенничество — его обвиняли в сборе денег на строительство несуществующего кондоминиума. Просидел он три месяца, затем два года держался от греха подальше, и судимость была снята.
— Джули он сказал, что провел эти месяцы в туристическом походе. Мог ли Тоби познакомиться с Гантером в тюрьме?
— Нет. Брат Саммер был осужден за федеральное преступление. Это другая исправительная система, так что они не пересекались. Но, если Тоби тоже как-то связан с Гантером, то им, скорее, движет денежный мотив. Если Гантер сумеет добиться, чтобы его осуждение было признано неправомерным, ему светит компенсация в несколько миллионов долларов. Так что, если Саммер помогает ему из любви, то ее брат рассчитывает отхватить немалый куш.
Лори удивилась — похоже, детектив Лэнгленд уже не исключала, что за исчезновением Джонни могут стоять брат и сестра Карверы.
— Вы что-то раскопали, — сказала Лори.
— Вот именно. Согласно данным электронной системы взимания платы за проезд по платным дорогам, в среду в две минуты второго пополудни «Тойота Камри», зарегистрированная на Тобиаса Андерсона Карвера, проехала на Манхэттен по мосту Джорджа Вашингтона, затем в час тридцать семь въехала на мост Трогз-Нек. Без восьми восемь она пересекла мост Трогз-Нек в обратном направлении, а затем и мост Джорджа Вашингтона.
Слушая Лэнгленд, Лори лихорадочно соображала, строя маршрут из Брюстера, штат Нью-Йорк, до Хэмптонс. Похоже, Тоби за один день съездил на Лонг-Айленд и обратно.
— Все сходится, — сказала она.
— Полностью. Притом, судя по счету Тоби Карвера в системе взимания платы за проезд, за последние двенадцать месяцев его машина впервые оказалась восточнее Нью-Йорка. Похоже, ваш отец может быть прав, Лори. Теперь нам надо придумать, как вернуть Джонни домой.
Глава 39
Сидя за своим столом для совещаний, Лори сделала глубокий вдох и набрала номер мобильного телефона Саммер Карвер. Пока она ожидала ответа, ей казалось, что она слышит, как в ее жилах пульсирует кровь. При каждом гудке она представляла себе сельский домик, стоящий на принадлежащих Тобиасу Карверу четырех акрах земли. И ее воображение рисовало ей Джонни, запертого в подвале, на чердаке или в сарае.