Ладно, наверное, это было что-то вроде кризиса среднего возраста, и этот дурацкий «Харлей» нужен ему для получения острых ощущений. Должно быть, это произошло после того, как Мишель увидела нас вместе и положила этой связи конец. Время сходится. Следующие несколько лет у нас все опять шло хорошо. Но затем в него врезался грузовой автофургон, когда он ехал на этой своей идиотской машине смерти. Я никогда не забуду тот день, когда мне позвонили из больницы. Я сидела в отделении неотложной помощи, уверенная, что я больше никогда не увижу своего мужа. У него была черепно-мозговая травма, но мне сказали, что он не умрет. Я тогда в самом деле думала, что получила возможность перезапустить свою жизнь. Что мы с Дэниелом вернемся к тому, что у нас было прежде.
— Какой ужас, — сказала Марси. — А когда это было?
— Пять лет назад.
— Джонни тогда уже было два года, — отозвалась Марси. В то время она не знала, что где-то живет женщина, чья жизнь идет параллельно ее собственной и ведет их обеих сюда, в этот момент. Джонни был единокровным братом дочери Роузэнн.
— Я была преданна ему и думала только о том, что я должна заботиться о нем, — сказала Роузэнн. — Мы нашли замечательного адвоката по искам о возмещении вреда здоровью, и он добился выплаты ему компенсации, которая обеспечила нас на всю жизнь. Но полученное повреждение мозга полностью изменило его личность. У него началась паранойя, он стал вспыльчивым и иррациональным.
Было ясно, что она долго пыталась понять нынешнее состояние мужа. Врачи объяснили ей, что у небольшого процента тех, кто пережил черепно-мозговую травму, в течение первых двух лет начинается нечто, напоминающее психотическое расстройство. Его симптомы включают в себя галлюцинации, паранойю и бред, нередко ошибочно принимаемые за шизофрению. Еще чаще у таких пациентов встречаются изменения личности, такие, как раздражительность, вспышки гнева, отсутствие эмпатии и самоконтроля.
— Я тогда была очень несчастна, — продолжала Роузэнн, — но поначалу из-за чувства вины не могла оставить его, поскольку он был не виноват в своем поведении.
— Однако в конце концов вы все-таки ушли от него, — заметила Марси.
— Как-то вечером у него начались галлюцинации. Он был совершенно уверен, что я воюю с ним, встав во главе целой армии солдат. Он кричал на людей, которых там не было, а потом напал на меня. И я поняла, что должна оставить его ради моей собственной безопасности и безопасности Беллы. После этого инцидента я и добилась судебного приказа, запрещающего ему вступать в контакты со мной и моей дочерью. Мне казалось, что хуже уже быть не может, но потом он нарушил судебный запрет и, вломившись в снимаемый мною дом с ножом, принялся обвинять меня в том, что я настраиваю Беллу против него. Белла дрожала от страха. Я заслонила ее, чтобы защитить, уверенная, что он убьет нас обеих. Он занес нож, и я, рыдая, стала просить его забрать мою жизнь, если ему это необходимо, но пощадить ее. Он вдруг повернулся и выбежал из дома. После этого я наконец получила разрешение суда изменить мое имя и сменить место жительства вместе с нашей дочерью. И с тех пор я не разговаривала ни с кем из моей прежней жизни, кроме нескольких моих самых доверенных друзей. Я хочу помочь вам, миссис Бакли, но не могу допустить, чтобы Дэнни нашел меня.
— Я тоже не хочу, чтобы Дэнни нашел вас, Роузэнн, но мне необходимо найти его. У него находится мой сын, и после того, что вы рассказали мне о своем бывшем муже, я стала еще больше бояться за жизнь Джонни.
— Я не разговаривала с ним уже четыре года, — сказала Роузэнн. — У нас была квартира в Вашингтоне. Она находилась в старинном историческом здании, которое Дэнни буквально боготворил, так что он бы ни за что ее не продал. Но думаю, он сейчас не в столице, а в Делавэре. У нас когда-то был небольшой таунхаус в четверти мили от пляжа, но после той аварии с его мотоциклом у него начала развиваться паранойя, и он захотел иметь более просторный участок и большее уединение. Тогда-то он и купил дом к северу от Рехобот-Бич (неподалеку от парка штата Кейп-Хенлопен).
Марси сразу же сообщила адрес дома Дэниела Тернера Лори, написав ей на телефон.
— Я так вам благодарна, Роузэнн. Я понимаю, как вам нелегко было узнать, что Дэниел может быть замешан в таком деле.
— Вот еще что — если вы собираетесь позвонить в тамошнюю полицию, то не делайте этого.
Марси наморщила лоб. Почему Роузэнн советует не звонить местным полицейским?
— К счастью, родня моего мужа имеет тесные контакты в правоохранительных органах, и я уверена, что они смогут добиться от местной полиции должного сотрудничества.
Роузэнн вздохнула.
— Начальником полиции Рехобот-Бич является не кто иной, как старший брат Дэнни, Чарли. Он полностью отрицает, что Дэнни ненормален, и злоупотреблял своим должностным положением, пытаясь не дать мне получить решения суда, необходимые для того, чтобы защитить меня и Беллу. Если бы не он, Дэнни бы посадили в тюрьму за то, что он вломился в мой дом и напал на меня с ножом на глазах у моего ребенка. Мне очень жаль, миссис Бакли, но я должна вас предупредить — если вы позвоните Чарли, он сообщит Дэнни, что его разыскивает полиция, и, если Дэнни сочтет, что его загнали в угол, мне страшно думать, что он может сделать с вашим сыном.
Глава 56
В полумиле от парка штата Делавэр Хенлопен-Кейп и в ста двадцати милях от дома своей семьи Джонни Бакли сидел в изножье кровати в комнате, которую отвел ему дядька.
Он развернул листок бумаги, который дядька дал ему вчера вечером, и читал его, наверное, уже в двадцатый раз. Ему уже даже не надо было шевелить губами, выговаривая слоги. Там было одно предложение, которое не выходило у Джонни из головы:
По сведениям источника в правоохранительных органах, пропавший мальчик был усыновлен четой Бакли вскоре после его рождения.
На верху страницы было сказано, что это взято с сайта «Криминальные новости Нью-Йорка», но Джонни решил, что все это вранье. Это была не настоящая газета, а просто листок бумаги, отпечатанный на принтере этого дядьки. Любой человек, умеющий пользоваться компьютером, мог написать все, что угодно, и заявить, что он нашел это в интернете. Наверняка дядька сфабриковал эту статью просто потому, что он злой.
Потому что он и был злым. Злым тираном, который говорил и делал всякие вещи просто затем, чтобы причинять боль другим.
Меня зовут Джонни, Джонатан Александр Бакли, — тихо прошептал он. — Мои родители — мои настоящие родители — Эндрю и Марси Бакли. Меня точно зовут не Дэнни!
Он замолчал, услышав шаги в коридоре. Затем послышался голос дядьки:
— Думаю, завтра я скажу ему правду о том, кто я на самом деле.
Ему ответила та женщина, с которой он говорил раньше:
— А как насчет меня? Как ему представиться мне? — Сейчас Джонни впервые слышал, как ее голос раздается здесь, внизу. До этого он уже начал думать, что ее дядька, возможно, тоже держит в неволе, как и его самого, заперев ее в какой-то комнате наверху.
— Разумеется, скажешь ему, что ты моя жена. Моя прекрасная, любящая и преданная жена. Он чудесный мальчик, Роузэнн. Ты полюбишь его так же, как ты любишь Беллу.
— Я еще раз прошу прощения за то, что я увозила от тебя Беллу. — Голос у женщины был какой-то странный. Вроде как у мультяшного персонажа. С тех самых пор, как он впервые услышал ее голос, он начал думать, что она, возможно, захочет спасти его. Теперь, когда ее голос звучал рядом, он подумал, что она, похоже, милая. И явно нестрашная, не то что этот дядька.
— Но затем ты вернулась ко мне, — сказал дядька. — И мы снова стали единой семьей. А теперь у нас появился Дэнни-младший.
Если женщина один раз уже уезжала из этого ужасного дома, возможно, она хочет уехать и сейчас, как и сам Джонни. Может быть, она тоже только притворяется, будто ей нравится этот дядька, потому что чем более я буду уверен, что могу доверять тебе, тем больше привилегий я смогу тебе предоставить. Может быть, они смогли бы объединиться, чтобы помочь друг другу и вместе сбежать отсюда.
Но для этого ему надо увидеть ее.
Джонни сложил листок бумаги, сунул его под матрас и бесшумно подошел к двери. Его рука дрожала, когда он взялся за дверную ручку. Он только одним глазком взглянет на эту женщину, чтобы понять, можно ли ей доверять.
Если его увидит дядька, Джонни скажет, что ему надо в туалет. Дядька наверняка поверит ему, потому что Джонни уже несколько дней вел себя как пай-мальчик.
Чувствуя, как в нем нарастает страх, Джонни вышел из своей комнаты и, крадучись, двинулся по коридору в сторону санузла. Еще два шага — и он сможет заглянуть за угол, в гостиную, из которой и доносились голоса. Он вытянул шею и оглядел комнату, ища эту женщину глазами. А вдруг она заметит его и ободрительно улыбнется ему или подмигнет? Но дядька сидел на диване один, спиной к Джонни.
А затем мультяшный голос послышался опять, хотя в комнате больше никого не было: Я очень люблю тебя, Дэниел.
Джонни изумленно ахнул, и дядька тут же вскочил на ноги.
— Почему ты вышел из своей комнаты? — заорал он. — Ты хотел сбежать из дома?
Дрожащим голосом Джонни выдавил из себя:
— Мне… мне надо в туалет. Я больше не могу терпеть.
Дядька уставился на него и через пять секунд вздохнул.
— В следующий раз крикни мне, чтобы я сводил тебя в туалет. Мне надо всегда знать, где ты. Тебе известны правила.
— Да, сэр.
— Мы уже говорили об этом, Дэнни. Да, кто?
— Да… папа.
— Вот видишь? Это было не так уж трудно, не правда ли?
Про себя Джонни кричал, но было ясно — дядька в восторге. Он решил рискнуть еще раз.
— Мне показалось, что я слышал тут еще чей-то голос. Я испугался — а вдруг что-то не так?
У дядьки сделался отрешенный и растерянный вид, как будто он только что вышел из транса.
— Это был телевизор.
Когда за Джонни закрылась дверь санузла, он упал на пол и беззвучно зарыдал. Телевизор не был включен. Тут не было никакой женщины.