Чем больше она говорила, тем больше разлетался пазл его жизни и тем меньше Марк понимал, кто страдает тяжелыми психотическими галлюцинациями — он сам или окружающие его люди.
Он еще раз взглянул на снимок Константина и своей жены.
— Какое совпадение, что автомобильный номер не попал на фотографию.
— Да, в спешке я не обратила на это внимания.
— Конечно. — Он безрадостно рассмеялся и завел двигатель.
— Но… — Эмма снова полезла во внутренний карман куртки и на этот раз вытащила маленький блокнот, из которого торчали остатки вырванных листов. — Может, это вам поможет. — Она повернула блокнот и ткнула в комбинацию цифр на корешке.
B-Q 1371.
— Я предпочитаю записывать.
38
— Какой сюрприз? — спросил Бенни, медленно идя по коридору и не ожидая от Валки ответа. Его ухо горело, словно он говорил по телефону уже два часа.
— Он ждет тебя в ванной.
Жуткое предположение Бенни оформилось в уверенность. В его квартире кто-то находился.
Он открыл дверь и заглянул в ванную комнату.
— Господи. — Естественным желанием было развернуться, но затем он поборол первый шок и вошел.
Она была голая, не старше четырнадцати лет, и неподвижно лежала в ванне. Ее руки были скрещены за головой, на запястьях наручники, которыми она была пристегнута к душевой штанге. Ее маленькие груди были покрыты темными пятнами — одни выглядели как синяки, другие — как ожоги. Между ее раздвинутых ног, зафиксированных капканом, на белой эмалированной поверхности ванны растеклось красное пятно.
— Это Магда. Она из Болгарии.
— Психованный ублюдок.
— Я воспринимаю это как комплимент.
Бенни проверил пульс девушки, но ничего не почувствовал.
— Зачем? Зачем ты это сделал? — спросил он смеющегося Валку.
— Я тебя умоляю. К этому я непричастен. Несчастный случай. Такое бывает, когда мои друзья немного забываются.
— Зачем? — еще громче закричал Бенни.
Он коснулся ее узкого лица и заплакал. Провел пальцем по потрескавшимся губам и каждой клеточкой своего тела чувствовал, какой страх и какие муки пришлось пережить этой девочке в последние дни своей безотрадной жизни.
Валка же, напротив, казался беззаботным.
— Как я уже сказал, она моя гарантия, на всякий случай, если ты собирался повесить на меня этого журналюгу Зуковски. Теперь это уже не так просто, когда малышку найдут в твоей квартире. Или ты думаешь, прокурор проявит понимание к серийному убийце?
Бенни закрыл лицо руками, прерывисто дышал и чувствовал трупный запах на своих пальцах, которыми только что касался Магды. Тот факт, что он знал ее имя, делал все еще хуже.
— Через полчаса я позвоню в полицию, — продолжил Валка. — Так что тебе лучше убраться оттуда как можно скорее. Поверь мне, даже если ты сможешь быстро избавиться от девчонки, в стоке полно следов ДНК.
На этом он положил трубку, оставив Бенни в море боли, от которой не было обезболивающего. Бенни присел на край ванны и задрожал всем телом. Позже он не мог вспомнить, сколько так просидел. По ощущениям — целую вечность; а может, прошло всего несколько минут, когда он вдруг услышал в коридоре шаги.
39
B-Q 1371.
Был только один человек, который мог сказать ему, как выяснить владельца автомобиля, не имея доступа к полицейскому компьютеру или базе данных зарегистрированных лиц. Правда, Марк предполагал, что по понятным причинам этот человек вряд ли будет настроен помогать ему, особенно в такое время. Но у него не было иного выхода, потому что он вряд ли мог обратиться в полицию во второй раз, тем более с такой просьбой, которая лишь усилит подозрение в его психическом расстройстве.
— Эй!
Марк медленно продвигался к свету, который падал в коридор из ванной комнаты через приоткрытую дверь. С каждым шагом у него усиливалось ощущение дежавю, которое вытесняло все мысли о непосредственной причине его визита.
Как это было в последний раз, когда он пришел без предупреждения. Он шагал по тому же коридору и через несколько мгновений обнаружил своего неподвижного брата в ванне. Правда, тогда дверь квартиры не стояла нараспашку, как сейчас.
— Бенни? — услышал он свой голос и почувствовал облегчение, увидев признак жизни. За молочным стеклом возникла тень. Она увеличилась, и вот перед ним открылось намного больше, чем просто дверь в ванную комнату.
Марку казалось, что чья-то невидимая рука перелистнула ломкие страницы старого фотоальбома. Лицо, в которое он глядел, было знакомым и одновременно чужим, как давно забытая пожелтевшая фотография, лишь отдаленно совпадающая с воспоминаниями. Во время дачи показаний перед следственной комиссией он сумел избежать встречи с Бенни. И вот теперь он впервые за много лет смотрел в лицо своему младшему брату.
— Привет, малой, — сказал Марк незнакомым самому себе голосом. Неуверенным, взволнованным и все равно небрежно-покровительственным. Бенни не ответил и посмотрел на него с таким же изумлением, как и женщина, которая несколько часов назад не впустила Марка в его квартиру и которую он все еще считал Сандрой.
Бенни нащупал за собой ручку и закрыл дверь в ванную, не отрывая глаз от своего брата. Он не поднял руку ни для приветствия, ни чтобы откинуть со лба черные волосы, которым Марк завидовал уже подростком.
Вместо этого Беньямин Лукас сунул кулаки в карманы зеленого бомбера и одарил его взглядом, который сложно было истолковать.
Отчаяние? Тревога? Ярость?
Неожиданно Марка посетила ужасная мысль, оставив в сознании красный обжигающий след, как крапива на голой коже.
«Что, если он меня не узнает? Как Сандра? Что, если этого всего не существует? Если все это мне только кажется: мой брат, коридор, ванная комната у него за спиной?»
Марк вспомнил статью в одном психологическом журнале, которую начал читать в приемной своего зубного врача. Речь шла о пациенте, посещавшем психиатра, которого он сам считал продуктом своей больной фантазии. Просто он был уверен, что является единственным пережившим вирусную эпидемию, последним человеком на планете, который сбежал в придуманный им самим же мир, чтобы не умереть от одиночества. Психиатр стоял перед неразрешимой задачей: как убедить пациента, что у него нет галлюцинаций, что все, что он видит и чувствует, действительно существует — и не только в его выдуманном мире, а в реальности.
Марка вызвали на прием прежде, чем он успел дочитать до конца. Еще никогда он так не сожалел о том, что не узнал, чем закончилась история.
«Ты знаешь, кто я?» — хотел спросить он, но Бенни его опередил:
— Сейчас неподходящий момент, Марк.
Обращение по имени, доверительная интонация, какую используют только со знакомыми, и короткое движение бровями — так они приветствовали друг друга раньше — все это рассеяло худшие опасения Марка. Он не был чужим.
— Ты меня знаешь, — с облегчением выпалил он, не думая о том, как абсурдно это звучит.
Но Бенни выглядел еще более сломленным, чем он сам, хотя и был в лучшей физической форме, чем раньше: высокий и подтянутый, как спортсмен, которому тренировки помогли овладеть своим телом. И все равно его брат казался изможденным, словно пропитанным меланхолической усталостью, которая не имеет ничего общего с сонным теплом, окутывающим человека, когда его будят посреди ночи. Словно на его плечах лежал невидимый груз, который не позволял ему сделать шаг к своему брату.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал Марк.
— Я не могу.
Он рассчитывал на такой ответ, но все равно удивился. Потому что, с одной стороны, ответ был кратким, немногословным и отрицательным. С другой — его брат говорил намного мягче, чем Марк ожидал. Все-таки это он нес ответственность за принудительное лечение брата в психушке, однако в Бенни не было никакой враждебности; скорее он сам срочно нуждался в помощи.
— К сожалению, тебе нужно немедленно уйти, потому что… — Он оборвал себя на полуслове. Дверь была открыта, и где-то в подъезде раздался громкий хруст, как будто ботинком раздавили ореховую скорлупу.
Бенни замер.
— Послушай, я здесь с… — начал Марк, пытаясь объяснить, что пришел не один, но Бенни подал ему знак замолчать. Снова послышался хруст, и, хотя на этот раз звук походил на скрип балочных перекрытий в старом доме, Марк почувствовал, что брат занервничал еще сильнее.
— За тобой кто-нибудь шел? — прошептал Бенни.
— Нет.
В этот момент дверь открылась, и Бенни выхватил из кармана куртки то, чего Марк еще никогда не видел в руке своего маленького брата: снятый с предохранителя скорострельный пистолет.
40
Две минуты спустя — после того как Бенни чуть не застрелил Эмму, потому что она больше не хотела ждать за дверью, — все трое немного успокоились и перешли в гостиную к длинному дубовому обеденному столу ручной работы, на котором стояла ваза для фруктов с бананами, яблоками и виноградом. Марк не обнаружил ни отпечатков, ни пыли на отполированной столешнице. Леана, медсестра, сказала правду. Бенни действительно изменился. Похоже, его маленький брат, который постоянно сидел без денег и раньше предпочитал спать среди коробок из-под пиццы и пустых банок из-под «ред-булла», перешел на здоровое питание и нанял уборщицу. Или у него появилась подружка, что было маловероятно. Единственным, что напоминало о его старых привычках, был застоявшийся воздух во всей мансарде. Странный сладковатый запах, говорящий о том, что здесь давно не проветривали или что нужно срочно вынести мусор.
Тем временем Бенни убрал пистолет и взволнованно посмотрел на часы.
— Чего вы хотите? — неуверенно спросил он, моргая, словно кто-то насыпал ему в глаза песок. Его веки были опухшими. Он выглядел затравленным.
— Мне нужна информация, Бенни.
— Какая?
— Ты должен проверить для меня один автомобильный номер.
Его брат шумно выпустил воздух и наигранно засмеялся.
— Посреди ночи? Ты совсем спятил?
Марк кивнул.