— Я помогу тебе, — сказал Марк. Со своей стороны ограждения он ничего не мог сделать. Он перешагнул через перила и оказался на небольшом выступе стены, за который держался Бенни. Подошвы его кроссовок скользили по мокрой каменной плите.
— О’кей, — сказал он и схватил своего брата за рукав.
Другой рукой он вцепился в перекладину.
— Я тебя держу, — солгал он. Уставший и слабый, Марк с трудом стоял на ногах, не говоря о том, чтобы подтянуть брата и перетащить его через перила.
— Черт, у меня даже умереть не получается, — сказал Бенни.
Марк измученно улыбнулся ему и снова солгал:
— Я справлюсь.
— Забудь.
— Ничего подобного.
— Отпусти меня, или мы оба погибнем.
Пальцы Марка соскользнули с мокрой куртки брата, но он успел снова схватить его.
Он посмотрел вниз, ища помощи, но территория клиники в такую погоду словно вымерла. Машина скорой помощи с красным крестом на белой крыше была припаркована в пятидесяти метрах, толку от нее было мало.
— Мне очень жаль, — услышал он своего брата, все еще пялясь на крышу машины скорой помощи. Нелепая и абсолютно неподходящая мысль промелькнула у него в голове, и Марк рассмеялся:
— Кросс!
— Что? — спросил Бенни.
— Радиооракул. Певца зовут Кристофер Кросс.
Бенни посмотрел наверх и слабо улыбнулся. Неожиданно он больше не выглядел, как человек, который висит на краю обрыва и борется за жизнь. Хотя его тело было одной напряженной мышцей, он выглядел умиротворенным. Для него все было решено.
— Отпусти меня, — в последний раз попросил он.
Марк кивнул.
Затем собрал последние силы и схватил своего брата обеими руками, выпустив перекладину. Ему было нужно всего несколько сантиметров, чтобы немного подтянуть Бенни вверх. Он не смог поднять его так высоко, как надеялся, у него просто не было больше сил.
Результат был не оптимальный, и риск еще оставался. Но в конце, в самую последнюю секунду, внутренний голос сказал Марку, что его план сработает, когда он оттолкнулся от выступа и вместе с братом полетел вниз.
74
Огонь в камине не потерял своей притягательности. Во время рассказа Хаберланда Марк не мог отвести от него взгляда, и пламя казалось ему даже ярче, чем в начале его налета.
Сперва он еще держал оружие направленным на старика в вольтеровском кресле. Но когда тот, нисколько не впечатлившись, продолжил свой рассказ, Марк положил пистолет на журнальный столик и в итоге забыл про него. Сейчас, когда Хаберланд закончил и смотрел на него с ожиданием, он почувствовал облегчение и в то же время страх.
«Так все и было. Именно так».
Хаберланд рассказывал так образно, что воспоминания пронеслись перед его глазами, как фильм.
— Можно мне стакан воды, пожалуйста? — попросил он пересохшими губами. Должно быть, прошло несколько часов с тех пор, когда он пил в последний раз. Горло казалось шершавым и пыльным. Зато удивительным образом многие другие негативные ощущения отошли на задний план. Его вывихнутое плечо, раздробленные ребра, расшатанные зубы направляли в болевой центр лишь слабые, приглушенные сигналы.
Хаберланд вел себя так, словно не слышал просьбу Марка.
— Значит, вы согласны со мной, что действительно все это пережили?
Марк неуклюже кивнул.
— Что заставляет вас думать, что вы потеряли рассудок?
Хаберланд с интересом подался вперед.
«Пожалуйста, вы должны сказать мне. Я не знаю, что со мной происходит».
Марк посмотрел в камин, затем в окно, за которым по-прежнему было темно.
— Откуда вы все это знаете? — спросил он тихим голосом и вспомнил одну из первых фраз, которой Хаберланд поприветствовал его сегодня ночью.
«Если бы вы пришли раньше. Осталось мало времени».
— Вы тоже были всего лишь актером, которого нанял Константин?
— Нет, — добродушно улыбнулся Хаберланд. — Наоборот. Мы с Эммой были единственными непосвященными. Бенни привез вас ко мне лишь для того, чтобы я осмотрел ваши раны. А также он хотел выиграть время и попрощаться со мной.
Профессор вытащил толстую пачку денег из внутреннего кармана пиджака и, быстро показав Марку, тут же сунул обратно.
— Думаю, Бенни совсем не понравилось, когда я обнаружил, что под повязкой у вас не было никакого осколка. — Улыбка Хаберланда стала шире. — Вы не заметили, как он нервничал, когда после нашей прогулки у озера вы снова поехали с ним? Ваш брат очень боялся, что я случайно помог вам что-то вспомнить. Но я ничего не знал о заговоре.
Марк задумался, потом с сомнением покачал головой. В комнате вдруг запахло антисептическим средством.
— Не верю. Потому что, если вы никак с этим не связаны, откуда вы в таких деталях знаете, что я пережил за последние часы?
— Часы? — переспросил врач.
Он посмотрел на маленькие электронные часы на письменном столе.
11:04. Точное время, когда он впервые оказался здесь вчера.
Марк удивленно моргнул.
— Они стоят? — спросил он, глядя на часы.
Хаберланд помотал головой.
«Но… этого не может быть, это…»
Он попытался встать, но у него не получилось подняться из пышных подушек. Его руки затекли, кровь плохо циркулировала. Он повернул голову к двери.
— Как я сюда пришел? И как… — он посмотрел на руку, которой не мог пошевелить, — как я смог пережить падение?
«С высоты десяти метров? На стальную сетку? Без медицинской помощи?»
Хаберланд приветливо улыбнулся:
— Постепенно вы начинаете задавать правильные вопросы. Видите, я же вам сказал, что вы сами найдете все ответы.
«Вы когда-нибудь слышали историю, а потом жалели, что узнали, чем она закончилась?»
Неожиданно Марку захотелось сорвать со своей кожи иллюзорную паутину. Пыльные нити, которые покрывали не только его тело, но и сознание и скрывали правду, которую он хотел выяснить. Правду, которая концентрировалась в одном-единственном вопросе:
— Я существую?
Хаберланд снова улыбнулся и сложил руки в замок. Затем, когда в камине упало полено, подняв вверх сноп золотистых искр, он наконец сказал:
— Да. Несомненно. А вот в случае Бенни мне пришлось импровизировать. Я реконструировал его жизнь по разговорам, которые вы вели с вашим братом в последние часы, и кое-что может быть искажено. Но все, что я рассказал вам о вас, действительно с вами произошло. Вы реальный человек.
Он сделал паузу, потом тихо добавил:
— А я нет.
В комнату ворвался ледяной воздух, как вчера, когда Бенни вышел на веранду покурить.
Марк подумал о брате, и на глаза у него навернулись слезы.
— Знаете, что рассказывают о последних секундах перед смертью? — спросил Хаберланд и потер рубцы на запястьях.
Марк кивнул.
— Говорят, перед глазами проносится вся жизнь или, по крайней мере, ее фрагменты. События, которые навсегда оставили отпечаток на психике умирающего. Сданный экзамен, свадьба, рождение ребенка, но также и негативные моменты…
Он умолк.
«Например, несчастный случай?»
— Конечно, еще никто оттуда не вернулся, но многие люди, которых реанимировали, рассказывали, что во время своей клинической смерти говорили с людьми, которые много для них значили, — продолжил Хаберланд.
«Как Сандра, Константин, Бенни и…»
Профессор кивнул, словно прочитал мысли Марка.
— Ученые выяснили, что эти последние моменты и яркий свет, к которому якобы все движутся, не что иное, как биохимическое нарушение нашего отмирающего мозга.
Огонь вспыхнул еще ярче, ослепив Марка. Все вокруг становилось одновременно отчетливым и прозрачным.
— Кто вы? — спросил он.
— Я всего лишь воспоминание.
Профессор поднялся из кресла, и Марк внезапно избавился от свинцовой тяжести, которая все это время удерживала его на диване. Он легко смог встать.
— Пойдем, Тарзан. — Хаберланд снял старую шерстяную куртку с напольной вешалки и наклонился к своему псу. Тот лениво поднял морду, потянулся и вылез из своей ротанговой корзины у окна.
Марк посмотрел сначала на огонь, потом на врача, который потрепал пса по голове.
— Значит, все было напрасно? — спросил он. — Все эти страдания?
Хаберланд поднял глаза.
«Мне что, нужно было позволить Бенни упасть?»
— Я не знаю. Я не могу заглянуть в будущее. Никто этого не может. Я лишь могу сказать вам то, что уже находится в ваших воспоминаниях.
Марк кивнул. Фильм закончился. Последняя роль сыграна.
— Но вы знаете, что я думаю.
«Зло никогда не может быть во благо».
Половицы тихо заскрипели, когда Хаберланд со своим старым псом направились к двери на веранду. Со спины они казались усталыми, но довольными.
Снаружи становилось светлее, и Марк вдруг интенсивнее ощутил дым от камина. Но ему могло и показаться. Просто еще одно биохимическое нарушение его мозга, как и профессор, обернувшийся к нему на пороге веранды.
— Пойдемте, — сказал он. — Прогуляемся с вами.
Берлин / Актуальное
ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА
Сегодня в клинике Зеннера в Шарлоттенбурге от аппаратов поддержания жизнедеятельности отключили человека, чья судьба в последние недели вызвала большой интерес и участие общественности.
По невыясненным причинам Марк Лукас вместе со своим братом Беньямином сорвался с крыши клиники, в которой скончался спустя десять дней, не выходя из комы. При падении он получил тяжелые повреждения внутренних органов, приведшие к смерти, которая была зафиксирована сегодня в 11:04.
Словно по иронии судьбы, благодаря смерти Лукаса были спасены две другие жизни. Не упади Лукас на землю первым, он не смог бы смягчить падение своего брата, который — с многочисленными переломами, но без серьезных травм — остался жив. Это сделало возможным донорство органа Беньямина Лукаса, чья левая доля печени была взята для пересадки новорожденному. При этом речь шла о ребенке погибшего, который за несколько минут до падения своего отца появился на свет со смертельным поражением печени.