Я настойчиво продолжала стоять с вытянутой вверх рукой посередине комнаты.
– Ладно, – вздохнула мама и достала книгу о восточных единоборствах и философии древних воинов.
– Каратэ! – обрадовалась я, рассматривая пожелтевшие от времени страницы. На одной из гравюр мастер боевых искусств изображал пальцами рук – когти орла, а на другой готовился к прыжку, словно тигр.
Чапа, наша дворняжка, подбежав ко мне, завиляла хвостом.
– Отстань! Я читаю! – попыталась я отогнать собаку, загораживаясь книжкой. Однако получила мокрым носом тычок в шею.
Чапа, взяв в пасть косметическое зеркало с ручкой, которое лежало до этого на столике, упорно протягивала его мне. Вздохнув, я отложила книгу, взяла зеркало и, поймав солнечный луч, приготовилась к игре под названием «Поймай солнечного зайчика». Это была любимая игра Чапы.
Заглядывающие в открытую дверь квартиры соседские детишки хватались за животики, видя, как наша любимица бестолково колотит лапами по пылесборнику, а кошки испуганно прижимают уши и прячутся за вазы с цветами.
Через какое-то время я действительно забыла про книгу боевых искусств и побежала на улицу вместе с собакой.
Во дворе установили новые столики и скамейки, чтобы всем хватало места, потому как солнце падало за синие горы поздно ночью и люди собирались на улице, щелкали семечки, танцевали лезгинку и мечтали.
Дети в предвечернее время устраивали потехи, прыгая со столов на скамейки и обратно, подобно горным козлятам. Иногда это заканчивалось травмами. Мне так играть не разрешали.
– Поля, ме-ме-бе-бе! – злобно закричал Башир, увидев меня.
Он сидел в своих рваных потертых штанах прямо на столе, стоящем посередине двора, свесив грязные босые ноги вниз. Калоши, в которых он вышел на прогулку, валялись в ближайшей луже.
Я показала ему «длинный нос» и отвернулась. «Ишь, разошелся, второгодник!»
– Вот брошу в тебя огрызок! – пообещал он, доедая маленькое зеленое яблоко из чужого сада.
– Только попробуй! – ответила я.
Подбежали подружки – Хава и Аленка, позвали играть в прятки.
– Хорошо, – согласилась я и потянула за поводок. – Только Чапу домой отведу.
На мне был красный сарафанчик с нежными золотистыми цветами и белые сандалики. (Мама в целях экономии накупила таких на много лет вперед. Все сандалики были одинаковые, только разные по размеру, потому что в магазинах никакого ассортимента не было и следовало все покупать впрок.)
Когда я входила в подъезд, что-то холодное и скользкое вдруг стукнуло меня прямо по голове, а затем скатилось за шиворот. Испугавшись, что это жук, я завопила на весь двор и выронила поводок из рук. Собака вбежала в дом одна. А мне пришлось прыгать, дергать себя за сарафан, и в конце концов я вытряхнула огрызок яблока.
Едва взглянув на Башира, я поняла, что ему весело: он упал со стола на землю и катался от смеха! Мои лучшие подруги тоже заливисто хохотали. От такой несправедливости на глаза навернулись слезы, и я бегом побежала к маме, махом перескочив через шесть ступенек.
– Ага, пришла, – закричала мама из кухни. – Нечего прохлаждаться! Нужно готовить ужин!
– Не бу-у-ду! – заявила я, хлюпая носом. – Мне пло-о-хо!
– Ревешь, что ли? Рева-корова, ослиное создание! Зачем сирену включила?
– В меня Башир запустил огрызком яблока! – Я затопала ногами.
– И правильно сделал! – рявкнула мама. – Ты только жалобно скулишь и ничего не делаешь для того, чтобы стать великим воином.
Мама, сидя на табуретке, расчесывала кошку Ксюшу.
– Что-о-о?!
– Ты каждый год просишь достать книгу с верхней полки, а иногда даже лазаешь за ней сама. – Кошка издала свирепый вопль, потому как мама увлеклась и выдернула немалый клок шерсти. – Но толку нет! Иди и постигай искусство боя!
Действительно, открыв книгу в сотый раз, я поняла, что любовалась только иллюстрациями, а мелкие буквы мгновенно сливались в общину жучков и семенили от меня прочь, ибо описания боевых техник не увлекали так, как приключения и рассказы в картинках!
Ксюша продолжала мяукать, а потом вывернулась и сбежала от мамы.
– Даже кошка владеет навыками каратэ! – не унималась мама. – А мое дите на огрызок обращает внимание!
– Да как же не обращать на него внимание? – не выдержала я. – Это ведь и больно, и обидно!
– Великий мастер, запусти в него кто огрызком, этого даже не заметит, ибо слишком мала пакость, прилетевшая от неуча бездуховного. Мастер не станет думать об этом. В схватке он покажет себя. Когда бой закончится, великий воин тут же забудет о противнике.
– Откуда ты это знаешь?
– Я тоже занималась каратэ в юности! – гордо сказала мама и, став в боевую стойку, выдала: – Кия-а-а!
Восстание
Человека можно обмануть только раз. Если человек повторно поверит тому же обманщику, это настоящий глупец. Поэтому маме я больше не верила.
Когда я завтракала манной кашей и у меня отломилась часть молочного зуба, а сам зуб предательски зашатался, я сказала:
– К стоматологу мы не пойдем!
– Еще как пойдем! – Мама погрозила мне пальцем. – И вообще, за столом должно быть тихо. Раньше, в старые времена, если дети болтали во время еды, получали по лбу ложкой! Славная русская традиция! Эх…
Мама радостно посмотрела на столовую ложку в своей руке.
Чапа гавкнула. Кошки замяукали. Покосившись на прабабушку Юлю-Малику, мама вернула ложку в тарелку.
– Все равно не пойду! – твердо сказала я. – И зуб вырывать не дам!
После завтрака мы оделись и вышли на улицу.
– На рынок выдвигаемся, – сообщила мама, размахивая пустой авоськой.
Поразмыслив, что хитрости тут не намечается, поликлиника находилась в другой стороне, я пошла следом за мамой.
По дороге было интересно рассматривать прохожих: кто они? Вот иду я мимо них, а они проходят мимо меня. Мы оставляем след на планете, разматывая нить времени, которую, как я узнала из мифов греков и римлян, даровала нам пряха Клото, богиня судьбы. Кто из этих людей врач? Кто учитель? Есть ли здесь повар? Кто из них бьет своего ребенка? Мысленно я пыталась угадать судьбу человека, заглянуть внутрь, словно в шкатулку.
Мама крепко держала меня за руку и периодически пугала:
– Не убегай! Дети убегают, а потом их находят мертвыми! Нельзя от матери далеко отходить, украдут, и все. Как кота, в мешок засунут – и поминай как звали!
– Угу, – кивала я.
Чтобы сэкономить на транспорте, мы решили несколько остановок пройти пешком. И в тот момент, когда мы уже почти добрались до рынка, раздались громкие хлопки. Мимо неслись иномарки, за машинами бежали старики и дети, мужчины и женщины.
Мама вначале испугалась, а потом успокоилась:
– Это чеченская свадьба! По традиции они стреляют из оружия в воздух!
– Почему люди бегут за машинами? – удивилась я.
– Потому что из окон автомобилей бросают денежки! Вот и бегут! Собирают!
– А мы побежим?
– Нет! Там такая толпа! Нам все равно ничего не достанется…
Мне хлопки очень не понравились, и, вообще, начинало казаться, что день достаточно темный, несмотря на яркий солнечный диск.
Не дойдя до рынка одного квартала, мама внезапно произнесла тоном капризного малыша:
– Мне надо в туалет!
Посмотрев по сторонам, я поняла, что мы стоим возле какого-то здания с вывеской зеленого-желтого цвета.
– Может, там есть? – неуверенно показала я на дверь.
– Пойдем посмотрим, – обрадовалась мама, быстро поднимаясь по ступенькам.
Внутри было прохладно. В холле стоял ободранный кожаный диван коричневого цвета и столик из светлого дерева, на котором лежали журналы.
– Подожди здесь! Я быстро. Туда и обратно! – сказала мама.
Взяв журнал со стола, я увидела на обложке нарисованный зуб. Наверное, это совпадение, подумалось мне. На всякий случай я взяла другой журнал и на нем увидела вставные челюсти, такие же, как у прабабушки.
Я подняла глаза: надо мной висела табличка «Частная клиника».
– О ужас! – завопила я и, подхватив на руки плюшевого щенка, которого носила с собой, как талисман, бросилась к выходу.
Мама догнала меня на улице.
– Неужели в нашей семье выросла такая огромная трусиха?! Врач обещал только посмотреть и сказать, нужно ли вырывать зуб!
– Неправда!
– Правда! Ты просто трусиха!
Когда меня называли трусихой, я никак не могла с этим смириться. Срабатывал внутренний кодекс осла. И хотя какая-то часть меня готова была признать все что угодно, лишь бы не идти к стоматологу, осел победил:
– Кто сказал, что я трушу?! Я не дам вырывать зуб! А показать его могу кому угодно!
– Вот и отлично! – повеселела мама. – Идем!
Мы вернулись и заняли очередь.
Кабинет стоматолога оказался просторным, в нем стояли стеклянные шкафы с множеством банок, склянок и коробочек с разными лекарствами. Посередине кабинета находилось кресло серого цвета, рядом горела яркая лампа. Мама села в кресло и сказала:
– Давай-ка садись на колени! Так тебе не будет страшно.
– А мне и не страшно! – заявила я и открыла рот.
– Здравствуй, девочка, – сказал врач, пожилой чеченец в белом халате и зеленой тюбетейке. У него были борода и усы.
– Зуб я выдернуть не позволю! – нахально предупредила я, за что незамедлительно получила болезненный щипок от мамы.
– Сначала я посмотрю, а потом решим, что делать, – ответил врач.
Мне это не понравилось, так как молочные зубы детям вырывали без укола, а значит, решила я, будет больно.
Доктор направил лампу так, чтобы осмотреть мой рот, постучал тоненькой железочкой по оставшемуся осколку зуба, а затем изрек:
– Будем вырывать!
– Э, нет! – сказала я. – Не будем!
– Будем! Будем! – радостно заявила мама. – Давайте скорее, я ее крепко держу!
Началась борьба, в ходе которой маме удалось скрутить мне руки и удерживать неподвижно, но я закрыла рот и стиснула челюсти.
– Не вижу зуб! – после нескольких неудачных попыток открыть мне рот посетовал врач. – Нам нужна помощь! – И выскочил за дверь.