Продавец не спорил.
После удачной покупки мы шли домой радостные.
Много лет нас выручал безмен.
Мысль
Иногда, лежа в темноте, я смотрела на мириады светящихся в пространстве точек и меня посещали загадочные мысли.
– Мам, ты видишь, как вокруг нас летают галактики? – спросила я из кровати, словно из гамака, провалившись в середину железной сетки.
– Что ты такое говоришь? – удивилась мама, уже засыпая на нашем мягком диване, обитом красным велюром.
– Да оглянись вокруг! Взгляни! – твердила неугомонная я. – Если внимательно присмотреться, вокруг нас миллиарды синих, красных, золотых, зеленых, оранжевых и фиолетовых точек! Они кружатся в темноте.
– Это у тебя в глазах мерцает от лампы.
– Ничего подобного! Когда люстра была включена, я видела вокруг нее свет, похожий на ауру. Это все видят. Но сейчас, в темноте, над нами будто разлилось северное сияние.
Мама предпочла натянуть одеяло на голову и сонно пробормотала:
– А бабайку ты там не видишь?
Мало того что бабушка Галя однажды напугала меня этим страшным существом невиданной породы, так еще и мама стала повторять.
– Нет! – злобно взвизгнула я. – Не вижу!
Светящиеся точки в пространстве мигнули, рассеялись, и я почувствовала холод. Это был страх.
– Зачем ты это сказала? – Пришлось вскочить с кровати и пойти к маме. – Теперь все изменилось, и я не могу спать одна.
– Еще как можешь! – отозвалась мама. – Ты уже взрослая и прекрасно знаешь, что этой страшилкой пугают глупых маленьких детей. Никакого бабайки не существует!
Стоя посреди комнаты в нерешительности, я поняла, что после маминых слов темнота просияла и золотых огоньков внутри нее стало гораздо больше. Можно было возвращаться в кровать.
«Наверное, мама сейчас пожелает мне спокойной ночи», – подумала я.
– Спокойной ночи! – сказала мама.
А я еще час или два не могла уснуть: мне было интересно узнать, что окружает нас в темноте и почему слова можно угадать.
Утром мы пили чай из пиалок, которые были вручную расписаны листьями лотоса, и я спросила:
– Мама, что такое «мысль»?
– Мысль? – Мама задумалась на долю секунды, а затем ответила: – Это энергия! Говорят, что мысль витает в воздухе. Кто ее поймает, тот озаряется идеей.
– Все мысли хорошие?
– Разные. Бывают плохие мысли. Они, конечно, нужны разбойникам и бандитам, жуликам и аферистам. Хорошие мысли, наоборот, посещают добрых и милосердных людей.
– Понятно, – ответила я. – Спасибо!
Теперь мне стало совершенно ясно, что голова у человека пустая, как надутый воздушный шарик, а мысли туда залетают извне, словно мотыльки.
Я начала подозревать, что светящиеся точки в темном пространстве и есть мысли! Сонмы мыслей, которые никому не принадлежат до определенного срока, пока однажды ловкий охотник не вытащит свой замечательный улов.
Отправившись раз на прогулку, я решила проверить свою теорию. Она заключалась в том, что мысль, которая уже принадлежит кому-то, например мне, может самостоятельно перемещаться в пространстве. Если мысль отпустить на пару-тройку секунд, то она, вероятнее всего, проникнет в чужую голову.
Мимо шла Аленка.
«Вчера я видела смешной мультик “Ну, погоди!”», – подумала я и запрыгала через скакалку.
– Пошли в гости к Сашке! – позвала меня Аленка.
Это было совсем не то, что я хотела услышать. Я подумала свою мысль о мультике еще раз. И еще. Оказалось, что проблемой для меня является моментально забыть свою мысль. Ведь именно это следовало сделать, чтобы она перекочевала в голову к подружке: мысль нужно отпустить и забыть.
– Чего ты прыгаешь?! – возмутилась Аленка. – Так идешь или нет? Там бублики будут! Обещали!
Понимая, как хрупки мои суждения о Вселенной, я лихорадочно искала выход, чтобы отпустить мысль: ведь Аленка находилась ближе всех ко мне, а это значит, что по воздуху мысль может переместиться довольно быстро.
Положив прыгалки на скамейку и сняв серебряное колечко с безымянного пальца, подаренное мне тетушкой Марьям, я размахнулась и бросила его.
– Что ты делаешь?! Совсем ку-ку?! – Аленка схватилась за щеки от возмущения.
– Это игра такая! Кто первый колечко найдет, тот его себе и заберет, – объяснила я.
Как только кольцо звякнуло об асфальт, мы начали искать. Прошло пять минут, десять, пятнадцать, но найти мы его не могли. Сказать по правде, я этого не ожидала и действительно испугалась, ведь бросила колечко не в траву, а на асфальт у подъезда, но оно будто растворилось в воздухе.
– Нет его нигде! – Аленка расстроилась не меньше меня.
– Ты иди, иди в гости, а я буду искать, пока не найду! – Мой голос дрожал от слез.
Я и думать забыла о своих теориях, потеряв дорогую памятную вещицу.
– Не переживай, – поддержала меня Аленка, а потом неожиданно сказала: – Вчера такой мультик был смешной по телевизору. «Ну, погоди!» называется, – и пошла в Сашкин подъезд.
Колечко блеснуло у камня, что лежал рядом с кленом. Подняв его, я познала древнюю истину: мысль может перекочевать, куда угодно, словно караван верблюдов через пустыню.
Ультиматум
Когда маме исполнилось сорок два года, она вдруг решила начать курить.
Мама отправилась в магазин на углу и купила пачку сигарет, которые назывались «Космос». Пачка была темно-синяя, ее украшала красная звездочка и хвост метеора, разрывающего небесное пространство.
Несмотря на несомненную философию упаковки, я, почуяв в доме сигаретный дым, сразу восстала против курения.
Силы в борьбе с табачными изделиями были неравными. Поэтому мне пришлось заняться партизанской деятельностью: запасы сигарет таинственным образом исчезали, тонули в ведрах с водой, припасенных на случай перебоев с водоснабжением, падали за широкий книжный шкаф или оказывались в любом другом труднодоступном месте.
Мама поначалу списывала это на досадные совпадения, не подозревая, что творится в ее владениях. Однако когда я, преисполненная праведного гнева, дерзко сломала несколько сигарет прямо у нее на глазах, она сообразила, в чем дело. Мне был сделан строгий выговор с элементами насилия, а после этого мама объявила, что курить или не курить – ее личный выбор.
Наученная книгами из дедушкиной библиотеки, я знала, что у всех революционеров, мушкетеров и пиратов были союзники. У мамы союзником была соседка – тетя Валя, которая и научила ее курить. А моим союзником и оруженосцем стала Аленка, дочь той самой Вали, выбранная мной вовсе не случайно, а из соображений справедливости.
Аленка была младше меня, и подговорить ее на опасные приключения не составило никакого труда. Для начала я растолковала ей, что курение – это очень-очень плохо. Она каждый день видела свою маму с сигаретами в зубах и привыкла к тому, что подобное является нормой.
Взяв старенький красный плед, Аленка под моим строгим командованием принялась укладывать в него игрушки.
– Мы убежим навсегда! Мы им покажем! И они, эти взрослые, пожалеют, что не слушали нас! – громко заявила я. – Наш девиз: «Никогда не сдаваться!»
– А где мы будем жить? – спросила Аленка, оглядывая свою уютную спаленку.
– Как где?! Ты – мой оруженосец! Мы будем спать в землянках, в лесах и полях!
– Там не холодно? – испуганно спросила Аленка.
С балкона было видно, что накрапывает дождик.
– Мы привыкнем! – бодро сообщила я, надевая куртку с капюшоном.
Провизию мы собрали, очистив шкафы и буфеты на обеих кухнях: у нас и в квартире тети Вали. Набралось не так уж и много: яблоки, изюм, хлеб и домашний сыр. Завернув припасы в заплатанный холщовый мешок, найденный в кладовке, мы тронулись в путь.
– Куда мы идем? – иногда останавливаясь, чтобы отдышаться, спрашивала Аленка.
– За синие горы! – решительно отвечала я.
– Если я оруженосец, у меня должно быть оружие. Почему же я тащу мешок с едой?
– Это и есть наше главное оружие! Печенья бы еще достать…
Судя по выражению Аленкиных глаз, она не до конца верила в происходящее. Именно это придавало мне невероятную уверенность в собственных силах, и в глубине моей души прорастала бесшабашная удаль как дань всем храбрецам, бросившим вызов судьбе.
Мы шли вдоль трассы мимо многоэтажных домов, и я размышляла над тем, что не зря прихватила с собой дочь соседки: моя мать, известная своим нравом, может вовсе и не искать меня, устав от проделок упрямого осла, но тетя Валя непременно будет беспокоиться об Аленке. Значит, надежда, что после долгих и тщательных поисков нас найдут, была обоснована и реальна.
Когда мы вернемся, я предъявлю взрослым ультиматум.
Таков был мой план.
Через две транспортные остановки Аленка начала ныть, требуя привал.
– Переночуем в каком-нибудь подъезде, – сказала я и решительным шагом направилась в незнакомый двор, где стояло несколько пятиэтажных домов.
Мы зашли в крайний подъезд кирпичного здания и на площадке между первым и вторым этажами расстелили плед. После разложили еду, игрушки и сели рядышком. Я рассказывала Аленке истории из книг, а она удивленно цокала языком, слушая о подводных вулканах и спиральных галактиках.
Мимо нас несколько раз проходили люди. Какой-то мужчина с детьми спросил:
– Что вы тут делаете?
– Мы здесь живем! – ответила я.
И они пошли на третий этаж.
Следом за ними в подъезде появились женщина и бабушка.
– Девочки, почему вы сидите на одеяле в подъезде?! – спросили они.
– Вы не видите? Это наше жилище! – отрезала я.
Аленка промолчала.
Мы проголодались и развернули наши запасы.
– Долго будем так жить? – спросила Аленка.
– Мамы должны взволноваться и позвонить в милицию! – выложила я ей свой план.
– Ой, а не получим ли мы после этого серьезного ремня? – испугалась подружка.
– Мы должны идти на жертвы!
– Но я не хочу! Не хочу ремня! – закричала Аленка. – Пусть мама курит, но не бьет ремнем!
Предательство было налицо.