Проклиная мир за человеческую слабость, я постаралась убедить подругу примерами древнегреческих героев, погибших ради справедливости. С большим трудом мне удалось уговорить Аленку переночевать в подъезде. За это я пообещала, что на Олимпе ее встретит сам Геракл.
Свернувшись калачиком на тоненьком пледе, мы поняли, что холодный бетонный пол совсем не похож на мягкую кровать. Темная беззвездная ночь падала на город с высоты.
– Ой! Ой! – раздалось, когда я уже начала было дремать.
– Что случилось?
– Я Тосю забыла!
– Что?! Как ты могла?!
Дело в том, что у Аленки была любимая кукла Тося. Тося, в отличие от других игрушек, имела статус неприкосновенности. Она сидела за столом вместе с Аленкой, и только ей шили на заказ у местных бабушек шелковые платья. Куклу Тосю на день рождения подарила Аленке старшая сестра.
– Как ты могла быть такой невнимательной?! – воскликнула я, припоминая, что держала Тосю в руках первый раз по случаю праздника Пасхи, а второй раз, когда закрыла Аленку в туалете и удерживала дверь ногой.
– Боже мой! – трагически причитала Аленка, рассматривая наш скарб, как будто Тося могла появиться там по волшебству. – Без нее я умру!
Подруга легла на бетонный пол, сложила руки на груди и закрыла глаза.
– Ты это, смотри, не совершай глупостей! – прикрикнула я. – Мою Алису продали как рабыню на невольничьем рынке в «Хижине дяди Тома»… И ничего! Жизнь продолжается.
– Наверное, Тося сидела верхом на чайнике, – не слушая меня, сказала Аленка. – На заварном чайнике. Чайник и чашки стояли рядом с сахарницей… Мама утром разрешила посадить ее туда, пока я ела рисовую кашу.
– Назад не вернемся!
– Вернемся! – Аленка вскочила со своего места.
– Нет!
– Пожалуйста, Полиночка. Мы тихо на цыпочках прокрадемся ко мне домой. Мамы ведь уже спят, а у меня есть ключ. Мы снимем Тосю с чайника и убежим хоть за синие горы, хоть за синие моря!
– Нет!
Молитвенно воздев руки, Аленка заплакала. И я сдалась.
Конечно, я знала, что ни в коем случае нельзя возвращаться. Но что бы вы сделали на моем месте?
– Покараулю за углом дома. Запомни, у тебя десять минут. Если не успеешь, я уйду без тебя, – предупредила я.
– Хорошо!
Поздней ночью мы побрели назад в свой родной двор.
Я, как и условились, ждала подругу неподалеку, сетуя на коварное милосердие.
«Уж лучше бы за куклой пошла я, – думалось мне. – Эту неумеху быстро схватят. Вот досада! Зачем мы вернулись?»
Не успела я додумать свою мысль, как донесся Аленкин вопль:
– А-а-а-а! Полина там, за углом!
Судя по визгу, тетя Валя бежала за блудной дочерью с чем-то тяжелым в руке.
Поняв, что на спасение у меня остались считанные минуты, я отпрыгнула от фонарей в темноту и, словно заяц, засеменила по дорожке сада, позабыв о призраках. Плед бросать в жирную слякоть было жалко, поэтому под грузом ценностей удалялась я от родного жилища не очень проворно.
– Вот она! Лови! Держи! – раздались крики, и дорогу мне заступила бабка Нюра, выскочив из ближайшего огорода.
– Попалась, паршивка! – Мама бежала следом. За ней, задыхаясь и чертыхаясь, семенили бабки Нина и Лида.
– Мы их ищем всем двором! Ночью! Уже в милиции были, а Поля еще и убегает! – визжала тетя Айза, потрясая садовым фонарем, который раскачивался от ее негодования. – Где вас носило?!
– Это все она! Зачинщица! Заговорщица! – показала на меня пальцем крепко схваченная тетей Валей Аленка. – Поля из-за сигарет решила предъявить нашим мамам ули… утли… мульти… В общем, матом!
– Ультиматум! Не смейте курить при детях! – заорала я, бросая вещи в ближайшую канаву. И ловко увернувшись от мамаши, побежала изо всех сил, надеясь удрать, но была схвачена тетей Марьям.
– Ну я тебе покажу! Ну держись! Ты на свой «ультиматум» неделю сесть не сможешь! – Праведный гнев охватил родительницу.
На Кавказе если что-то случается в одном доме, об этом вся улица знает, а потом и весь район, а затем уже и весь город.
Оказалось, что все только обо мне и Аленке говорили, когда мы пропали, а поздним вечером люди отправились искать нас в сады и огороды.
Мама решила не откладывая дело в долгий ящик отстегать меня туфлей, но тетя Марьям не дала ей даже приблизиться.
– Начнем с того, – сказала она, – что девочек за побег никто не накажет.
– Еще какие требования?! – Мама не думала сдаваться.
– При детях больше никто не курит!
Тетя Валя и мама переглянулись.
– А то что?! – удивленно спросила тетя Валя.
– А то мы опять убежим. Только уже навсегда! – заявила я, выглянув из-за широкой юбки тетушки Марьям.
И мамам под пристальными взглядами соседей пришлось согласиться.
По ту сторону Земли
Посреди моего двора возвышалась гора битого кирпича. Взрослые возмущались, что наши дома пришли в полное запустение, кругом грязь и беспорядок, капитальный ремонт затягивается, а рабочие пьют водку. К кирпичам через какое-то время добавились длинные ржавые трубы, битое стекло, металлический лом, и все это вызывало у нас, местной детворы, огромный интерес.
– Уйди оттуда! – кричали обеспокоенные мамаши. – Не трогай! Руки поранишь! Не подходи! Ноги со стекла убери!
Но мы своих родителей не слушались.
Устроив убежище за кучей ремонтного мусора, Аленка, Хава и я начали совещаться, что бы такое сотворить, чего раньше мы еще никогда не совершали.
– Знаю! – Мое лицо озарилось радостью. – Мы пророем многокилометровый туннель и окажемся по ту сторону Земли!
– Ух ты! – Глаза Аленки стали размером с чайное блюдце. – Копаем! Копаем! Вперед!
Но Хава охладила наш пыл:
– Мы ведь упадем в небо.
– Как это «в небо?» – удивилась Аленка.
– Сейчас небо над нами, сверху, а пророем туннель, вылезем, и небо будет внизу! Ведь Земля – это шар! Так сказал папа Султан.
Мы задумались. А потом я сказала:
– Нельзя же быть такими трусихами! Придумаем что-нибудь. В конце концов нет ничего плохого в том, чтобы нырнуть в облака!
И мы стали копать.
Пластмассовая лопатка Аленки быстро сломалась, и она взяла осколок стекла. Нам с Хавой тоже пришлось несладко: она притащила настоящие лопаты с огородов, а копать ими было непросто.
Моя мать, не обнаружив нас на игровой площадке, по старой привычке пошла со шлепанцем в руке за угол дома, но не нашла меня и озадаченно всматривалась вдаль.
– Не видит, – успокоила меня Аленка, роя землю, подобно кроту. – А когда мы окажемся на другой стороне Земли?
– Не знаю! Работай давай. Меньше слов, больше дела!
Мы добрались до какой-то твердой поверхности.
– Дальше не получается, – сказала Хава, стукнув лопатой по чему-то металлическому. – А вдруг это клад?
– Клад! – обрадовалась Аленка. – Мы нашли сокровища пиратов! Купим курицу и пирожков! На всех!
– Тс-с-с! – остановила ее я. – Молчи! Выкапываем тихо и сразу же несем ко мне, а то деньги могут и отобрать, и мы ничего не купим.
Мы сидели на краю метровой ямы и ломали головы, как поднять наверх сокровища.
– Думаю, – сказала я, – когда-то на месте города было море. Тогда под землю и попал сундук с драгоценностями. Наверное, пираты украли их у короля и королевы, а потом разбойничий корабль потерпел крушение!
– Вытащить сундук целиком не получится. Попробуем его сломать и достать золотые монеты и драгоценные камни частями! – предложила Аленка.
Она взяла лопату и начала стучать: бум, бух, бах.
Мы помогали ей.
Бух! Бах! Бах!
– Что вы творите, окаянные?! – Мамаша отправилась на звук и не ошиблась.
На ее голос слетелись женщины, которые находились во дворе.
– Ой, – сказала Аленка, – что-то пошло не так!
Яма от нашего усердия начала наполняться чем-то дурно пахнущим
– Ах вы балованные девчонки! – закричала мама. – Вы опять натворили бед! Топайте отсюда!
Мы бросились врассыпную.
Взрослые позвали рабочих и, пообещав им за труды выпивку и закуску, заставили починить поломанные ржавые канализационные трубы.
А мы так и не попали на другую сторону Земли.
Шалость
Однажды вечером мама и тетя Валя решили вспомнить, как они шалили в детстве.
– Мы с подружками подкладывали соседям на подоконник хлопушки под Новый год, – поделилась воспоминаниями моя мама. – Хлопушка бабахнет – стекло треснет! Соседи кричат, визжат, а нам, шкодникам, весело. Правда, разок меня родители высекли, и желание баловаться как рукой сняло.
– А из чего делают хлопушки? – оживились мы с Аленкой.
– Из марганца и пороха. Но у вас ничего не получится. Секрет я вам не открою. Это опасная шалость.
Мы приуныли.
– А мы в детстве, – напыжившись от гордости, произнесла тетя Валя, – шутили над простаками на кошелек и денежку.
– Расскажи! Расскажи! – закричали мы.
Тетя Валя приготовила сладкие вареники из спелых вишен, и мы ели их со сметаной и сахаром.
– Делается это так… – начала тетя Валя. – Нужно взять кошелек и привязать к нему леску. Так, чтобы было незаметно. Положить кошелек на дорожку, например, у подъезда. Потом одному человеку нужно сесть на скамейку, чтобы наблюдать за обстановкой, а другому спрятаться. Тот, кто прячется, крепко сжимает тонкую, как волос, леску. Как только какая-нибудь подслеповатая старушка или ребенок, увидев кошелек, начинают оглядываться, и, подумав, что их никто не видит, стараются его схватить, кошелек «уползает». Человек, нашедший кошелек, не знает, что денег внутри нет, и наивно бежит за собственным иллюзорным представлением!
– Ха-ха-ха! – развеселились мы, похожие на мартовских кошек благодаря усам из сметаны и вишневого сока.
На следующий день в нашем с Аленкой арсенале появился мамин кошелек черного цвета, леска из рыбацкой коллекции моего деда и уверенность, что у нас все получится.
Кошелек мы положили на солнечной стороне, и я спряталась за дерево, а подружке досталась роль наблюдателя.