Маленькие девочки любят играть с большими мечами. Особенно если мечи старинные, с серебряными рукоятками, лежат высоко на шкафу и трогать их категорически запрещается.
Руслан, за которого моя мама вышла замуж, купил мечи в высокогорном селе у стариков и хотел перепродать на рынке по более высокой цене, чтобы заработать на жизнь. Он почистил наждачной бумагой острые кинжалы, длинные кривые сабли и широкие мечи, протер их маслом из бутылочки и, положив на самую верхнюю полку с книгами, строго посмотрел на меня.
– Ты знаешь, что их трогать нельзя? – спросил отчим.
– Знаю, – кивнула я, всей душой надеясь, что, увидев мою покорность, он побыстрее пойдет к своему другу мулле на чай с оладушками.
Руслан покрутился дома еще немного, словно опасался оставить меня наедине с раритетными саблями и мечами, но, понимая, что вскоре придет моя мать, все-таки ушел, еще раз напомнив, чтобы к клинкам я не прикасалась.
Ксюша и ее сын Пыжик крутились возле меня и громким мяуканьем подбадривали на подвиги.
Неправда, что ошибки человека не учат. Учат! Припомнив историю с синим ящиком, в который однажды провалилась, я решила поставить табуретку на стул и таким образом вскарабкаться наверх. Конечно, одна бы я не справилась. Но великий дух самурая поведал мне о несчастных, которые звали меня на помощь.
Мысли кружили, как лепестки сакуры на ветру: «В древнем японском мире мастер боевых искусств скажет:
– Покажи, на что ты способна!
И я покажу ему свою доблесть. Затем он поклонится мне и назовет великим воином!»
Исчезли книжные полки и настольная лампа, обитый бархатом стул растворился в воздухе, и оказалось, что в нашей комнате никогда не было резных ореховых шкафов. Да и самого дома не существовало! Передо мной возвышалась отвесная скала, вершиной уходящая в густые облака, за спиной росли низкие корявые деревья, и несчастные молили спасти их от злого и коварного Змея – повелителя хрустального диска. Змей прилетал раз в тысячу лет и забирал у родителей юных таракашек к себе в услужение, пугая усатое племя банкой «Дихлофоса». Он приказывал им войти в хрустальный диск и уносил прочь от родных хлебных крошек и теплой плиты. До самой смерти родители надеялись, что любимые детки вернутся к ним. Но они никогда не возвращались, повинуясь грозному господину. Через тысячу лет все повторялось в мире, полном несправедливости и уныния.
– Я смогу защитить вас! – воскликнула я, преисполнившись чувством долга, и начала карабкаться по неприступной скале.
Там, на самом верху лежал оставленный Чародеем волшебный острый меч. Его ковали циклопы в горах Кавказа, искры от ударов их молотов превращались в метеорные потоки. Этот меч изменял огонь и воду, обращал землю в воздух. От его удара дрожали небеса и отступал океан.
Я надеялась с помощью этого меча победить Змея, прилетевшего на хрустальном диске из глубин космоса. Пару раз я едва не свалилась со скалы и чуть было не сорвалась в пропасть. Но в последнюю секунду мне удалось ухватиться за острый выступ и повиснуть над пустотой. Сверху со страшным грохотом летели камни, каждый размером с большую книгу, но отступать я не собиралась.
Мне удалось отыскать меч Чародея и спуститься вниз со своей добычей. Он был так тяжел, что я едва удерживала его в руках.
Я начала высматривать Змея, но хитрая рептилия не рискнула показаться из своего укрытия. Заметив, что мне помогает дух самурая, коварный Змей спрятался. Тогда я напала первой. Взмахнула мечом прямо перед кораблем, принесшим злодея. Хрустальный диск зазвенел, закачался и дрогнул.
Поняв, что атака была правильной, я выждала и еще раз взмахнула мечом. Змей, заметив, как лихо и бесстрашно я сражаюсь, передумал забирать маленьких таракашек к себе в услужение и взлетел на своем летучем аппарате повыше.
Я рубила мечом из последних сил. От хрустального диска отскакивали осколки, и наконец он стал невидимой точкой. Возгордившись своей победой, я начала принимать поздравления от счастливых таракашек…
– Ах ты ослиная негодяйка! – совершенно неожиданно раздался громкий возглас.
Но я была так увлечена боем, что не сразу остановилась.
– Я победила Змея и познала славу великого мастера! – гордо произнесла я.
– Да что ты говоришь?! – Голос сделался более грозным. – Да как ты смеешь шинковать саблей мою хрустальную люстру! Ты ее покупала? Ты ее покупала, я тебя спрашиваю?!
Оторопев от этих слов, я оглянулась и поняла, что мама, очень сердитая, стоит посреди комнаты. Длинные сверкающие подвески нашей хрустальной люстры валяются на полу, а настольная лампа разбита вдребезги.
Мама, взяв в руки полотенце, приготовилась меня атаковать.
– Мир вашему дому! – В этот момент к нам вошел мулла, а за ним и мой отчим Руслан.
Дух самурая спешно покинул меня, ловко улетев через открытую форточку.
Понедельник
Какой же плохой день понедельник. По русской традиции, этот день называют тяжелым, сложным, скверным и стараются ничего не делать.
Нам, детям, после двух выходных – субботы и воскресенья – именно по понедельникам следовало вставать в школу. Одеваться. Умываться. Есть кашу.
И терпеть, пока сонная мама больно-пребольно заплетала косички, потом вручала портфель, давала увесистый пинок, и я оказывалась на заснеженной улице.
До школы было две остановки.
Зиму на Кавказе можно назвать южной. Воздух нежный, хрустящий, какой бывает только в детстве; небо синее, а не серое, солнце яркое, словно сочный апельсин.
Чтобы впитать все это волшебство, я стягивала с себя шапку, заботливо завязанную мамой, и запихивала ее в портфель. После развязывала шарфик, расстегивала пуговицы на пальто и, проявляя таким образом независимость, шла на горку кататься на портфеле, прогуливая несколько уроков подряд.
Компанию мне составляли Сережа, Катя, Аленка и Коля из переулка.
Иногда мы так увлекались игрой в снежки, что не замечали, как проходил день, и домой возвращались в мокрой одежде, что вызывало недоумение родителей, разговоры на повышенные тонах и прочие неприятности.
Тогда я решила, что нужно следить за временем.
– Поиграем часик, и в школу, – сказала я, вытащив из портфеля будильник и потрясая им в воздухе. – Мамы ни о чем не догадаются! Он прозвенит вовремя!
– Профессор! – уважительно отозвалась обо мне Аленка. – Ты все продумала!
– А меня бабушка не наказывает! – похвастался Коля. Он был в коричневой шапке-ушанке и старой голубой куртке с мехом.
– Да не о тебе речь! – сказала черноглазая хохотушка Катя. – Нам прогулы не прощают!
И она, зачерпнув красными варежками снег, скатала его в шарик и запустила в мальчика. Коля отскочил, спрятался за дерево и тоже бросился снежком.
– А давайте сегодня просто покатаемся с горки, – предложил Сережа.
– Хорошо, – согласились мы, потому что в школу мокрыми от снега идти не хотелось.
Увлеченные игрой, мы едва услышали слабенький звон будильника.
– Пора! – сказала я. – Школа ждет!
– А если учитель спросит, почему мы опоздали? – удрученно вздохнул Коля, который учился во втором классе.
– Сделай вид, что не понял вопроса. Например, в ответ скажи, что бабушка утром сварила тебе манную кашу.
– При чем тут манная каша? – удивился Коля.
Сережа, Катя и Аленка собирали разбросанные сумки, книжки и шапки.
– Вот именно! Так тебя учитель и спросит! Тогда ты грустно вздохнешь и скажешь, что, когда бабушка варила кашу, она обожгла руку, и снова задумаешься. Поверь, прокатит.
– Профессор! – повторила Аленка, с восхищением глядя на меня. – А мне как быть?
– Ты молчи и следи за жестикуляцией учителя, тогда он примет тебя за кошку, а какой с кошки спрос?
Все засмеялись.
Хорошо быть душой компании, даже по понедельникам!
Веселые и довольные, мы шли по улице. Я, как и подобает великим полководцам, шагала чуть впереди с будильником в руке.
Мы завернули за угол длинного серого дома под номером восемьдесят восемь и лоб в лоб столкнулись с моей мамой. Она возвращалась с базара «Березка». Мама не поверила своим глазам, встретив нашу компанию без шапок, в расстегнутых куртках и пальто, а свою родную дочку еще и в роли предводителя.
– О небо! – первое, что произнесла она. – Упади ты им на голову, охламонам!
Мы в страхе задрали головы вверх, потому что мама рассердилась не на шутку. Но аквамариновое небо падать вниз не собиралось, а мирно висело на своем месте.
Оценив обстановку, мама бросила авоську с луком и картошкой прямо на снег и помчалась по сугробам за мной, а я от нее, понимая, что, кроме бегства, ничего другого не остается.
– Я тебе сейчас покажу! – кричала мама. – Я тебя так отлуплю перед всеми, что этого никто не забудет!
Ребята бросились врассыпную, дико повизгивая, и только Сережа вступился за меня:
– Тетя Лена, не надо! Поля ни в чем не виновата!
– Надо, Сережа, надо! С твоими родителями я тоже поговорю!
Меня она вскоре поймала, схватила за ухо и потащила домой.
– Тетя Лена, вы авоську забыли! – Аленка и Катя бежали за нами с сеткой.
– Школу прогуливаете, бессовестные! – Мама выхватила у них авоську, вытащила оттуда несколько картофелин и начала бросаться ими, как снежками. – Немедленно идите на уроки!
– А Поля? – спросили, уворачиваясь, девочки.
– А Поля отправится со мной, до вечера постоит в углу и подумает над своим поведением!
Потом мама отпустила мое ухо, дала подзатыльник, вытащила шапку из портфеля и с размаху надела на меня.
– Понедельник – день тяжелый! – вздохнула Аленка, помахав на прощание рукой.
– Для рожденных под знаком Осла все дни недели тяжелые! – парировала мама, крепко держа одной рукой меня, а другой заметно полегчавшую авоську.
Святочные гадания
После Рождества, которое православные христиане справляют седьмого января, наступали особенные волшебные дни.
По вечерам наши дома в Грозном наполнялись легендами и колдовством. Женщины отыскивали на пожелтевших листках, переживших долгие годы войны и мира, старинные святочные гадания. По традиции гадать следовало до девятнадцатого января, до праздника Крещения, когда, согласно преданиям, силы добра одерживали победу над злом.