А он поднимет брови, сдвинет очки на лоб и отвечает:
- В ответ на наш вопрос - благодарю, здоров.
Потом немного подумает и продолжает:
- В связи с предыдущим моим ответом на ваш вопрос могу вам сообщить, что меня несколько беспокоит насморк.
Купит, например, что-нибудь на рынке, отдаст слуге, чтобы тот отнес домой, и обязательно скажет:
- Поручаю тебе доставить эти покупки моей жене, с тем чтобы она по получении их надлежащим образом известила меня об этом.
Так примерно рассказывал инженер Еша, и хотя он немного преувеличивал, все, в общем, соответствовало действительности. В этом я и сам имел случай убедиться.
Я бывал в доме покойного. Он давно уже похоронил жену и жил вместе со своим сыном, практикантом окружной канцелярии, жили они тихо и мирно, как живут пенсионеры.
Когда его перевели на пенсию, о чем он и сам просил, он все же очень опечалился. Ничего не было для него тяжелее, чем расстаться с канцелярией. Он настолько сжился с канцелярией и полюбил все, с чем имел в ней дело, что попросил господина начальника подарить ему на память линейку, которой пользовался ровно шестнадцать лет.
Первые дни жизни на пенсии господин Серафим был очень удручен: вставал рано, как и прежде, одевался и с беспокойством поглядывал на часы, боясь опоздать, а когда выходил на улицу и вспоминал, что ему уже некуда идти и нечего делать, со слезами на глазах возвращался домой, вставал у окна и смотрел на улицу, смотрел, как идут в канцелярию чиновники, и думал: "Счастливые!"
Наконец, когда тоска по канцелярии совсем извела его, он нашел лекарство: завел канцелярию у себя дома и стал управлять своим хозяйством совершенно по чиновничьи.
В его спальне, кроме кровати, шкафа, вешалки и клетки с какой-то птицей между окнами, стояла длинная скамья, на которой лежали теперь три открытых конторских книги. На большом столе в комнате полно бумаг, чернильница, перья, линейки и тут же уже известная "шестнадцатилетняя" линейка. За столом сидел он, сухощавый, с зеленоватыми глазами, мерцающими сквозь толстые стекла очков, всегда гладко выбритый, в чистом белом жилете.
В этой странной канцелярии каждому прежде всего бросался в глаза висящий на стене большой лист бумаги, на котором крупными буквами было написано: "Правила внутреннего распорядка". А вот несколько статей из этих правил:
Ст. 1. В доме постоянно должны поддерживаться чистота и порядок.
Ст. 2. Запрещаю в любой части дома плевать на пол.
Ст. 3. Младшие не должны ссориться в доме и не смеют вступать в пререкания, если я делаю замечание.
Ст. 4. Ворота надлежит закрывать каждый вечер в 8 часов, а открывать утром только по моему приказу.
Ст. 5. Мой сын должен приходить домой не позже 9 часов вечера.
Ст. 6. Служанка Ката должна представлять отчет о расходах на рынке каждый день в 9 часов утра.
Ст. 7. Каждую субботу до полудня в доме должно быть все вычищено и убрано. Двор убирается так же, как и все остальные помещения.
В этих правилах, насчитывавших тридцать две статьи, было много других указаний, а самим правилам был присвоен "входящий номер 19", и скреплены они были подписью: "Глава дома Серафим Попович".
Помимо этих правил, господин Серафим ежедневно издавал особые приказы, требовал объяснений, составлял проекты, вел записи в журналах входящих и исходящих бумаг, так что всегда был по горло занят.
Так, например, приходит служанка Ката и говорит:
- Сударь, намедни ветром разбило на кухне два окна.
- Хорошо, знаю, видел! - отвечает Серафим, берет лист бумаги и пишет следующее:
"Сегодня пришла Ката и заявила, что на кухне ветром разбиты два окна. Так как я лично удостоверился в этом непосредственно на месте, как и в том, что здесь нет никакой вины Каты, и так как действительно необходимо застеклить эти два окна, ибо в противном случае Ката простудится, принимаю решение: сегодня же позвать стекольщика Мату, чтобы он в срок от двух до трех часов вставил на кухне стекла и затем представил мне счет к оплате. Решение сообщить Кате для исполнения".
Затем открывает журнал входящих бумаг, записывает решение под номером 114, вносит в регистр и отдает распоряжение о выполнении решения.
Или, например, приходит Ката и говорит:
- Капуста сейчас дешевая, надо бы купить сразу сто кочанов и заготовить на зиму.
Он, разумеется, тут же берет бумагу, принимает решение приобрести капусту и "засолить, как положено", присваивает номер и отмечает в регистре.
Любопытно ознакомиться с этим регистром. Он выглядит примерно так:
Капуста - смотри соления, копчения.
Маринованный перец - смотри соления, копчения.
Окна, ремонт - 114.
Соления, копчения - 74, 92, 109, 126, 127, 128.
Замки, ремонт - 12.
Кутежи моего сына - 7, 9, 21, 43, 52, 62, 69, 71, 72, 73, 84, 102, 111, 129, 131.
Окорок, купленный - 32.
Лук репчатый - смотри соления, копчения.
Кастрюля - смотри Ката.
Платье Кате 49.
Ката разбила горшок 37.
Мыло - смотри Марица.
Марица-прачка - смотри стирка СВ № 63.
Долги моего сына - смотри кутежи.
Из всех этих бумаг давайте рассмотрим дело под номером 131, зарегистрированное под рубрикой Кутежи моего сына. Постараемся проанализировать эти документы так же, как анализирует адвокат судебные протоколы: уж если мы вошли в канцелярию покойного Серафима, следует и нам вести себя по-канцелярски.
Из акта номер 7 узнаем: 5 ноября Ката доложила господину Серафиму, что его сын Никола 3 ноября пришел домой в 2 часа ночи. На полях этого документа наложена резолюция: "Вызвать Николу и мягко, по-отечески посоветовать ему впредь так не поступать, а затем все отразить в документе".
Из протокола номер 9 видно, что Никола через три дня после мягкого отцовского наставления "пришел домой в 3 часа ночи". На полях написано следующее: "В связи с этим я так отчитал Николу, что ему больше и в голову не придет шататься по ночам".
В справке номер 21 читаем, что 17 ноября Ката доложила Серафиму: Никола около трех часов ночи прошел мимо дома в сопровождении музыкантов и лишь к четырем часам вернулся домой. На полях написано такое решение: "Снова попытаться отечески внушить вышепоименованному Николе, моему сыну, что подобный образ жизни опасен для здоровья. В то же время отобрать у него дубликат ключа от ворот!"
Из номера 43 становится известно, что 24 ноября к Серафиму явился кабатчик Янко и потребовал уплатить за одиннадцать литров вина, выпитых его сыном в разное время, так как тот не платил и платить отказывается. На полях читаем: "Просителю Янко отказано на основании совершеннолетия моего сына. В то же время рекомендовано просителю не давать вина упомянутому в документе Николе, моему сыну".
В документе номер 52 записано дословно следующее:
"Утром Ката сообщила, что мой сын Никола пришел домой ночью в 3 часа 40 минут и, не имея дубликата ключа от ворот, перелез через оные и таким образом проник в дом! Учитывая, что: а) мой сын нарушил отцовские наставления, данные ему мною ранее, о чем свидетельствуют документы за номерами 7 и 21; б) на него не оказало воздействия мое строгое напоминание (смотри номер 9), в связи с чем он моим распоряжением лишен дубликата ключа от ворот; в) его новое преступление - проникновение в дом посредством перелезания через ворота - является доказательством того, что он продолжает кутить, - принимаю решение: произвести тщательное расследование его поведения".
Запись под номером 62 подтверждает, что господин Серафим действительно побывал на месте преступления: лично осмотрел ворота и удостоверился, что "вышепоименованный Никола, перелезая через ворота, сломал верхнюю перекладину".
Ниже целиком приводим протокол допроса "вышепоименованного Николы" о "перелезании через ворота", значащийся в деле под номером 69:
"По специальному вызову явился сегодня мой сын Никола и в ответ на мои вопросы подтвердил, что зовут его Никола Попович, что он нигде не работает, так как недавно уволен со службы. Установлено также, что ему 24 года, холост и детей не имеет.
На вопрос, действительно ли ночью 7 декабря он кутил и находился вне дома, сознался в этом, но утверждал, что все делал без злого со своей стороны умысла.
На вопрос, действительно ли в ту ночь он возвратился домой в 3 часа 40 минут и, не имея при себе дубликата ключа от ворот, которого он лишен согласно моему приказу за номером 21, перелез через ворота и, как установлено актом осмотра за номером 62, сломал верхнюю перекладину, Никола заявил, что вынужден был избрать такой способ проникновения в дом, так как иного выхода не было.
На предложение скрепить настоящий протокол собственноручной подписью Никола не только ответил отказом, но и долго смеялся".
Вот что было записано в протоколе.
В объяснительной записке номер 71 излагается история ремонта ворот, и в регистре значится: "ворот ремонт смотри кутежи моего сына". А в докладе за номером 72 указано, что "названный Никола, не имея дубликата ключа от ворот, продолжал и дальше перелезать через ворота".
Под номером 73 зафиксировано решение Серафима попросить у соседа, портного Миты, на несколько ночей взаймы его сучку, самую злую в городе. Кате вменялось в обязанность предупредить Николу, что сучка Миты будет во дворе и что ему плохо придется, если он впредь по ночам станет перелезать через ворота.
Акт номер 84 свидетельствует о том, что Никола и в дальнейшем продолжал перелезать через ворота, а сучка очень спокойно воспринимала это и, "более того, сдружилась с ним и тем самым в некоторой степени стала соучастницей преступления". В связи с этим Серафим принимает решение возвратить портному его сучку, как непригодную к употреблению.
В бумаге номер 102 рассказывается, что кабатчик Янко снова явился к Серафиму и жаловался на Николу, который не только пил в кредит, но и стрелял в кабаке из револьвера, разбил лампу, три стакана, одну тарелку и изрезал на столе скатерть. На полях резолюция: "Отказано по причинам, изложенным в моей резолюции номер 43 от 24 ноября. Просителю рекомендовано обратиться с жалобой к надлежащим властям".