полнялась обитателями Каланеро.
Взвизгнув тормозами, машина остановилась. Набившаяся в ней пестрая компания высыпала на центральную площадь.
— Итак, — сказал инспектор, — мне необходимо удобное место для допроса свидетелей.
В таверне тотчас же сдвинули два стола и накрыли белоснежной скатертью. Инспектор занял место и вытянул из дипломата хитроумные средства для раскрытия преступлений, которые явно произвели впечатление на сельчан. Здесь были большая лупа, чернильный прибор для снятия отпечатков пальцев, фотоаппарат для съемки улик и, что самое главное, с полдюжины наручников. В это время трое полицейских привязывали собак. Сделав это, они устроились в тени и приготовились слушать инспектора, пока жители деревни угощали их напитками.
— Итак, — сказал инспектор, — приступим к допросу свидетелей.
— Но свидетелей-то нет, — указал мэр, — никто не видел, как это произошло.
— Ну, а вот этот господин Страхис, — сказал инспектор, — разве он не говорил вам, что кого-то видел?
— Он говорил, что видел вурдалака, — запротестовал папаша Йорго, — а это совсем другое дело.
Инспектор наклонился и уставил на папашу Йорго пронзающий взгляд.
— А не могло ли быть так, — спросил он, — что на самом деле это был КОММУНИСТ, ПЕРЕОДЕТЫЙ ВУРДАЛАКОМ?!
По толпе пронесся гул восторга. Вот это догадка! Вот что значит талант детектива! Как они сами не подумали об этом раньше? В ответ инспектор улыбнулся едва заметной улыбкой, словно желая показать, что от него-то ничего не скроется.
— Так вам самим это не приходило в голову! — с удовлетворением продолжал инспектор. — Жаль, жаль. А ну-ка позвать сюда Страхиса!
Страхиса вытолкали из толпы к столу инспектора, и он встал, бледный, дрожа перед могуществом силы закона.
— Итак, — сказал инспектор, — рассказывайте без утайки, как все произошло.
— Ночью он услышал шум… — начал папаша Йорго.
— Будьте любезны не перебивать, — сказал инспектор, подняв руку, — я желаю, чтобы свидетель рассказал все сам.
— Поздно ночью я услышал шум, — начал бедняга дрожащим голосом, — и, как истинный храбрец, взял двустволку и лампу и поспешил взглянуть, что происходит.
— Что это была за двустволка?
— Двенадцатого калибра.
Инспектор с удовлетворенным видом тщательно занес данные о двустволке в свой блокнот.
— В нашем деле, — сказал он, — представляется важным не упустить ни одного факта. Особенно при раскрытии такого преступления, как это. Опыт показывает, что ружье может оказаться важной уликой. Продолжайте.
— Я закричал: «Кто здесь? Ни с места, иначе я изрешечу тебя».
— Вот это было бы в высшей степени неразумно с вашей стороны, — строго сказал инспектор, — ибо я имел бы основание арестовать вас по обвинению в убийстве. Продолжайте.
— Из-за дерева, — продолжал несчастный Страхис, — выскочило нечто с огромными рогами, чудовищным хвостом и копытами, как у козла.
— Так вы говорите, с копытами? — допрашивал инспектор.
— Да, — подтвердил Страхис, — с мощными копытами.
Инспектор записал и это.
— Дальше что? — продолжил он.
— Дальше оно произнесло: «Страхис, я пришел, чтобы выпить твою кровь и забрать твою душу», — сказал Страхис, истово крестясь.
— И как же вы ответили на это? — спросил инспектор.
— Святой Поликарп уберег меня от вурдалака, — сказал Страхис.
— Прекрасно, — сказал инспектор. Он откинулся назад, достал свою кривую трубку и взял в зубы.
— Да, это был блестящий маскарад, — заключил он, — в противном случае вы СРАЗУ РАСПОЗНАЛИ БЫ, ЧТО ЭТО КОММУНИСТ. Не так ли?
— Конечно, — сказал Страхис, — в моей семье коммуниста за милю чуют.
— Значит, так, — сказал инспектор, — первым делом нам необходимо осмотреть место, где все произошло.
Он взял свою знаменитую лупу и зашагал к дому Страхиса. За ним последовали потрясенные жители Каланеро.
Дети были зачарованы тем, как он вел дело. Впрочем, Аманда с трудом сдерживала смех. Когда инспектор пришел к дому Страхиса, он снова взял в зубы трубку и на глазах у всей деревни обследовал местность, исполненный величия в каждом своем движении.
— Где точно, — спросил он Страхиса, — вы его видели?..
— Именно здесь! — показал Страхис на участок между оливами, на котором собралось человек полтораста сельчан.
— Ослы!!! — проревел инспектор. — Быстро назад! Вы же стоите прямо на уликах!
Объятые страхом сельчане отступили, и инспектор, ползая на коленях, осмотрел в лупу участок между оливами, периодически что-то бормоча. Потрясенные сельчане шепотом восторгались, как блестяще знает инспектор свое дело, как прекрасно он начал расследование. Были совершенно уверены, что если кто может вернуть ослов, так только он. Вдруг инспектор встал с колен и стряхнул пыль со своих брюк.
— Следов нет, — с удовлетворением сказал он и сделал запись в своем блокноте.
— Откуда там быть следам? — прошептал Дэвид Аманде. — Земля твердая, как кость.
— Эх, знали бы, — захихикала Аманда, — мы бы ему там так наследили!
Инспектор вернулся на центральную площадь и снова занял свое место за столом.
— Итак, — сказал он, — дело во многих аспектах выглядит любопытным. Весьма любопытным. Впрочем, я уверяю вас, что камня на камне не оставлю, но поймаю этих коммунистов и верну вам ослов. Я, Прометеус Стервозис, клянусь вам честью.
По толпе сельчан прокатился гул одобрения.
— Как видите, я привел с собою, — продолжил инспектор, гордо показывая на двух облезлых дворняг под столом, — двух великолепных ищеек. Тем не менее я просил бы вызваться шестерых добровольцев в помощь мне и моим людям, на случай, если разбойники окажут сопротивление или если их, не дай Бог, окажется больше, чем нас.
На призыв сразу выступили шестеро молодых парней. Вообще-то в добровольцах не было недостатка, а точнее, каждый хотел стать добровольцем. Но инспектор взял этих шестерых. Они были горды и счастливы, потому что каждый знал: теперь всякий раз, когда он пройдет по деревне, все будут восхищенно говорить: «Знаешь его? Он поймал коммуниста, который увел у нас осла».
— Итак, — сказал инспектор, — первое, что нам требуется, — это чтобы собаки взяли след. Господин мэр, не будете ли вы столь любезны дать нашим собакам понюхать штаны, в которых вы обычно садитесь на осла?
Мэр Ишакис тут же послал домой своего младшего сына, и вскоре тот вернулся, неся в руках холщовые штаны. Инспектор помахал ими перед носом у псов, от чего те вдруг радостно завиляли хвостами и часто-часто задышали от восторга.
— Взяли след! — с удовлетворением произнес инспектор. — Вот видите, они взяли след!
Он прицепил собак к одному поводку и повел их по деревне. За ним двинулись Менелус Простафили, трое полицейских из Мелиссы и шесть деревенских добровольцев. Прочие же сельчане, дав шествию отойти на сотню ярдов, последовали за ними всей гурьбой.
Было ясно, что мероприятие в целом собакам нравится. Видно, им пришлось по душе катание в машине, хотя одного из псов укачало и вытошнило на полисмена. Но долгое лежание под столом таверны порядком наскучило им, и они рады были, что идут на прогулку. Уткнувшись носами в землю, они ловили знакомые запахи и таскали инспектора из стороны в сторону, чтобы поднять ножку у чьего-нибудь порога. Принюхиваясь то к одному, то к другому месту, они бегали кругами.
— По-моему, они взяли след, — с волнением повторял инспектор.
К тому времени они уже вышли за пределы деревни и углубились в оливковую рощу. Собаки бегали по кругу, повизгивая и живо виляя хвостами, но вдруг рванули в одном направлении.
— Вперед, гвардия! — крикнул инспектор. — Они взяли след!
Собаки буквально рвались с поводка, и инспектор едва поспевал бежать за ними. Следом неслась вся орава. Собаки сделали большой круг по оливковой роще и вернулись в деревню. Они вновь потащили задыхавшегося инспектора к центральной площади, потом опять от одного дома к другому, заставив пересечь улицу несколько раз, и вдруг, ко всеобщему удивлению, остановились у дома самого мэра, царапая дверь, повизгивая и виляя хвостами. Мэр побледнел. Он был наслышан об ошибках правосудия, и, если бы поведение собак сочли уликой, его вполне могли обвинить в коммунистическом заговоре. Видя, как настойчиво собаки скребутся в дверь, инспектор нахмурился.
— Господин мэр, — вопросил он, — объясните мне, что бы это значило?
— Не имею ни малейшего представления, — сказал мэр, бледнея, — ей-богу, не имею ни малейшего представления.
— Они просто чуют нашу собаку, — вмешалась миссис Ишакис. — Ты что, не знаешь, что она как раз ищет пару?
На это заявление жители Каланеро ответили взрывом смеха, зато инспектор побагровел.
— Вы обязаны были доложить об этом прежде! — круто заявил он. — Иначе это может быть квалифицировано как «умышленное создание препятствий представителю закона при исполнении служебных обязанностей».
— Сожалею, что так произошло, инспектор, — залепетал мэр Ишакис, бросая недоброжелательный взгляд на жену, — но ей-богу, я не знал об этом.
— На первый раз прощается, — сказал инспектор. — Попробуем снова. Уведем их подальше от деревни и всех ее соблазнов.
Они удалились в оливковую рощу где-то за четверть мили от деревни, и там собакам дали понюхать — на этот раз ослиную попону, от которой уж точно не пахло собаками. Псы решили, что на сей раз их просто приглашают на охоту, куда они не раз отправлялись со своим хозяином, бесплодно гоняя по полям, пока не спугнут спящего зайчишку или вальдшнепа. Они не понимали, почему сегодня все должно быть иначе, и бедняге инспектору пришлось гоняться за ними по холмам и по долам, по зарослям тростника и болотцам. Собаки с удовольствием обнюхивали все на своем пути и радостно виляли хвостами, вселяя надежду во всех членов кампании. Вскоре они завели участников поиска на холмистый и каменистый участок, где инспектор, оступясь, угодил в глубокую яму, до крови расцарапав подбородок и разбив свою драгоценную лупу. Только теперь он понял, что лучше бы спустить собак с привязи.