Пока Баязид утверждался в столице, Джем захватил Бурсу и провозгласил себя султаном Анатолии, предложив таким образом брату разделить государство пополам. Джема поддержал Касым-бей Караманид, мечтавший вернуть своему роду власть над Караманом.
Баязид не собирался делиться властью с младшим братом. 20 июня 1481 года Гедик Ахмед-паша, срочно прибывший из Отранто, вместе со старшим сыном Баязида Абдуллой разгромили сторонников Джема в сражении у Енишехира.[85] Джем бежал и стал игрушкой в руках правителей других государств, надеявшихся использовать его против султана Баязида. Умер он в феврале 1495 года в Неаполе и был похоронен в Бурсе, согласно своему желанию. Султан Баязид даже объявил траур по поводу смерти брата, давая понять, что простил его. Надо отдать Баязиду должное – он пытался договориться с мятежным братом, предложив ему баснословное ежегодное содержание в миллион акче в обмен на отказ от претензий на султанство. С такими деньгами Джем мог жить в Европе, как султан, но он этого предложения не принял.
Принято считать, что как правитель султан Баязид II существенно уступал своему отцу, в первую очередь – в деле расширения границ империи, но давайте посмотрим на положение вещей с другой стороны. Мехмед II активно использовал все открывавшиеся перед ним возможности и завоевал буквально все, что можно было завоевать на тот момент. Для дальнейшей экспансии требовалась серьезная подготовка, в том числе и дипломатическая – следовало на время «изолировать» одних потенциальных врагов для того, чтобы без помех разобраться с другими. А завоевания Мехмеда, в том числе и неудачная итальянская кампания, сильно напугали правителей европейских держав, которые снова намеревались выступить против османов единым фронтом, в частности, папа Сикст IV призывал к новому крестовому походу против османов. В такой ситуации нужно было действовать осторожно, по принципу «три раза обдумай, а потом уже делай», как, собственно, и поступал султан Баязид. Когда же дело доходило до войны, он действовал решительно и умело.
Так, например, в ходе очередной османо-венецианской войны, длившейся с 1499 по 1503 год, Баязид взял под свой контроль венецианские крепости на побережье Пелопоннеса, оставшиеся там после занятия Мореи османами, а также венецианские владения в Далмации,[86] что стало важным шагом в деле грядущего завоевания Венгрии. Другим достижением султана Баязида стало завоевание восточного побережья Черного моря. Баязид активно укреплял восточные и южные рубежи своего государства. С востока османской империи угрожал шахиншах Исмаил I, объединивший под своей властью Иран и Азербайджан, и засматривавшийся на османские владения. А южным рубежам империи угрожал Мамлюкский султанат, основанный в 1250 году рабами-мамлюками, свергнувшими курдскую династию Айюбидов. Египта с сопредельными землями мамлюкам было мало, они хотели распространить свое влияние на всю Переднюю Азию. При Баязиде II мелкие конфликты на восточных и южных границах не перерастали в большие войны – Османская империя накапливала силы для серьезных действий. Султан Баязид II не избегал войн, но предпочитал воевать в тех случаях, когда шансы на победу были высокими. Умные так обычно и поступают, это глупцы склонны рисковать всем ради призрачных надежд. Баязид совершил пять военных походов, результатами которых были относительно небольшие территориальные приобретения, способствовавшие укреплению османской власти на завоеванных землях. Нет необходимости утомлять читателей перечислением названий, достаточно будет сказать, что за время правления Баязида II площадь Османского государства увеличилась с двух миллионов двухсот четырнадцати тысяч квадратных километров до двух миллионов трехсот семидесяти пяти тысяч квадратных километров.
О том, каким правителем был султан Баязид, можно судить хотя бы по истории с испанскими мусульманами и евреями, которых в середине 1492 года изгнала из родных мест инквизиция. Султан послал в Испанию корабли, на которых изгнанники были доставлены в его владения, да вдобавок высмеял испанского короля Фердинанда II,[87] сказав, что тот, кто разоряет собственную страну и обогащает чужую, не может считаться мудрым правителем. Баязид позаботился не только о единоверцах-мусульманах, что было совершенно естественно, но и о евреях, положение которых в Османской империи было далеко не таким плачевным, как это пытаются представить некоторые современные историки.
Баязид II заслужил два прозвища – «Справедливый» и «Святой». Султан и впрямь был справедливым и богобоязненным человеком. Баязид жил в скромности, много жертвовал для помощи неимущим, и отличался от своего отца мягкостью нрава. Да-да, хороший правитель может иметь мягкий нрав и от этого он не перестает быть хорошим правителем. Свое кредо Баязид изложил в напутствии, данном сыну Селиму при передаче власти: «Не сторонись правосудия и будь милостив к беспомощным и несчастным. Проявляй сострадание к сиротам, проявляй большое уважение к улемам. Если хочешь, чтобы все повиновались тебе, как повинуются пастуху бараны, то не будь ни с кем жестоким, если только это не вызвано необходимостью».
Однако же недаром говорится, что доброго отца сыновья не слушаются. Подтверждением этой народной мудрости стала судьба султана Баязида, которому в конце правления пришлось наблюдать за смутой, вызванной противоборством его сыновей. Незадолго до этой междоусобицы произошло страшное землетрясение 10 сентября 1509 года, которое практически полностью разрушило Константинополь (что уцелело после толчков, сгорело в пламени пожаров, которыми сопровождались все землетрясения). Около десяти тысяч человек погибло. Столица сделалась непригодной для проживания, и султанский двор вместе со всеми учреждениями на время переехал в Эдирне. Также существенно пострадали босфорские крепости османов. Спустя пятнадцать дней после первого землетрясения в Эдирне произошло второе, а затем и третье. Это породило в народе множество толков, суть которых заключалась в том, что Всевышний отвернулся от султана Баязида.
В середине 1511 года между шехзаде Селимом и шехзаде Ахмедом началась борьба за власть. Из восьми сыновей Баязида к тому времени в живых осталось трое – Селим, недавно назначенный санджак-беем Семендира (так называлось сербское Смедерево), Ахмед, сидевший в Амасье, и Коркуд, правивший Антальей из Манисы. Коркуд в междоусобице участия не принимал, противоборство развернулось между Селимом и Ахмедом. Селим, успевший зарекомендовать себя способным полководцем, пользовался уважением военных, а Ахмеда, которому благоволил великий визирь Хадым Али-Паша (а также и сам султан), поддерживали высшие сановники. Ахмед был немного старше Селима, матерями обоих шехзаде были наложницы, хотя ряд историков считает мать Селима Гюльбахар-хатун принадлежащей к знатному семейству Дулкадиридов. Но дело было не в происхождении, а в том, что султан Баязид был расположен к Ахмеду, о чем можно судить хотя бы по тому, что Ахмед пребывал в Амасье, в то время как Селима отец решил отправить на далекую окраину государства. Не следует думать, будто правление сербами было особо ответственным делом – обычный санджак, ничем не отличавшийся от других санджаков империи, разве что удаленный от столицы. Селим решил, что для него будет лучше не ехать в Семендир, а восстать против отца… Собственно, другого выхода у Селима не было, поскольку Баязид уже заявлял о том, что он устал править, и все шло к тому, что преемником отца должен был стать Ахмед.
Матерью Селима-челеби была наложница-гречанка Айше Гюльбахар-хатун, а матерью Ахмеда – наложница-мусульманка Бюльбюль-хатун, иначе говоря, происхождение у обоих шехзаде было схожим и никаких преимуществ не давало, будь ты сыном розы или сыном певчей птицы.[88] Все определялось личными качествами, удачей и, конечно же, поддержкой сановников. На тот момент янычары еще не достигли влияния, позволявшего им смещать султанов. Разумеется, для претендента на трон поддержка армии значила много, но не все – его должны были поддержать визири и шейхи.
В первом же сражении, состоявшемся в августе 1511 года, Баязид разгромил Селима, после чего шехзаде пришлось бежать в Крым, к своему тестю крымскому хану Менгли Гирею.
Тем временем смутой в Османской империи воспользовался шах Исмаил, который подбил на восстание своих единоверцев-шиитов,[89] проживавших в юго-восточной Анатолии. Предводителем восстания стал некий Карабыйык-оглу, называвший себя Шах-кулу, но османы переиначили это прозвище в Шайтан-кулу.[90]
Шайтан-кулу повел десять тысяч мятежников на Кютахью, столицу анатолийского бейлербейства. По пути к нему активно присоединялись сторонники, и скоро численность мятежного войска выросла до двадцати тысяч человек. Кютахью с наскоку взять не удалось, и тогда Шайтан-кулу пошел на Бурсу. Султан послал против него великого визиря Хадым Али-пашу, помощь которому должен был оказать шехзаде Ахмед, как санджак-бей Амасьи. Однако в решающий момент Ахмед, вместо того чтобы бороться с мятежниками, начал склонять янычар на свою сторону с целью захвата власти… Али-паше пришлось добивать Шайтан-кулу без поддержки. Паша справился с этим, разгромив войско мятежников в июле 1511 года у реки Гек-чай между Кайсери и Сивасом, но пал в сражении. Шайтан-кулу тоже погиб, а оставшиеся в живых мятежники рассеялись, что облегчило их истребление.
После того, как Селим бежал в Крым, Ахмет объявил себя султаном Анатолии и попытался войти в Константинополь со своим войском, однако Баязид этого не допустил. Дело закончилось тем, что в апреле 1512 года султан Баязид II, которому шел шестьдесят пятый год, передал власть Селиму и удалился в имение, находившееся в селение Бююкчекмедже близ Эдирне, где скоропостижно скончался в следующем месяце (не иначе, как был отравлен по распоряжению Селима). Так закончился жизненный путь восьмого правителя из дома Османов, которому не удалось прославить себя чем-то выдающимся…