– Добро пожаловать! Что, на улице так и льет? – Поинтересовалась сидевшая за кассой пожилая фармацевт, кутавшаяся в желтую куртку, натянутую поверх толстого свитера. Руки женщина спрятала в рукава, как в муфту. – Давно такого не было, нечего сказать. Как будто все óни разом принялись лупить по облакам своими колотушками и плескать воду из своих ковшей.
– Здравствуйте. – Такизава поклонился. – Нам бы что-нибудь от простуды.
– Аа… – Женщина наклонилась, заглядывая ему за спину, где возле двери стояли Александр с Кими. – Это вы, Араи-сан… давно вас не видела.
– Добрый день, Кавагути-сан[182]. – Кими махнула рукой, чуть было снова не потеряла равновесие и ударилась плечом об один из стеллажей. Стеллаж качнулся, и несколько упаковок с лекарствами полетели на пол. В груде коробок вновь послышался шорох, потом из нее что-то выпрыгнуло и упало вниз. Александр успел увидеть только торчащие из длинной узкой картонки кошачьи лапы и короткий, будто обрубленный толстый хвост, мотавшийся из стороны в сторону, после чего коробка вместе с кошкой съехала с груды и скрылась за прилавком.
– Я сейчас все соберу. – Кими попыталась наклониться. – Не трожь меня, американец… отпусти… помоги лучше…
– Возьмите питьевые витамины, есть по три и по шесть бутылочек в упаковке, три раза в сутки после еды. Они не дешевые, но хорошо помогают. Если горло болит, можно взять порошки, это лучше для желудка, чем глотать таблетки. И подруге вашей, – фармацевт кивнула в сторону Кими, – можно взять пару бутылочек, там стоят, с розовой крышечкой.
– Мне завтра на работу! – Невпопад сообщила Кими.
– Людей бы постыдились, Араи-сан! Молодая ведь еще совсем! – Покачала головой женщина. На колени ей вспрыгнула серая полосатая кошка. – Ну что, Эби, испугалась? – Она погладила кошку по вздыбленной шерсти. – Не бойся, наша Араи-сан хорошая девушка и тебя не обидит.
– Спасибо большое, – Такизава кивнул. – Вашу кошку зовут Эби?[183]
– Это потому, что она в полоску, как креветка, и такая же серая. Правда, Эби?
Кошка довольно замурлыкала у нее на руках.
– Вообще-то, она еще и такая же бестолковая, как креветка, – добавила фармацевт.
– Дайте, пожалуйста, две упаковки витаминов по шесть бутылочек, пачку порошков и пару бутылочек витаминов для Араи-сан.
– Все вместе шесть тысяч девяносто восемь иен.
– …и еще две упаковки бумажных платочков.
– Это еще триста двадцать иен. Что, сильно простудились?
– По правде сказать, давно со мной такого не случалось, – улыбнулся Такизава.
– Ничего, витамины быстро поставят вас на ноги.
– Посмотри-ка, американец, у меня красивые руки, а?! – Кими, пытавшаяся аккуратно расставить лекарства на полке, наконец бросила их стоять как попало и показала Александру свои ладони: довольно широкие для японки, с загрубевшей от работы кожей. Светло-голубой лак с блестками отслаивался по краям ногтей.
– Конечно, Араи-сан. – Он мягко сжал ее пальцы. – У вас очень красивые руки.
Кими взглянула на Кавагути-сан, как будто ожидая ее одобрения.
– Спасибо большое, всего вам доброго, госпожа Кавагути! – Забрав пакет с лекарствами и расплатившись, Такизава снова поклонился: – Всего вам доброго, госпожа Эби!
– Выздоравливайте. – Фармацевт поклонилась и снова сунула руки в рукава своей куртки. – Ну и погодка, да уж, давно такого не было…
Такизава снял в «Аваби» просторный номер в традиционном стиле: Александр подумал, что это, пожалуй, было лучшее, что могла предложить Химакадзима. В центре большой светлой комнаты, устланной татами, помещался котацу, окруженный четырьмя стульями – с европейскими спинками, но без ножек, возле окна лежал разложенный футон. С помощью Такизавы Александр усадил Кими на футон, и они сняли с нее промокший насквозь плащ и туфли на высоком каблуке – Александр рассеянно подумал: им повезло, что по дороге Кими не подвернула ногу.
– Кофточка у нее тоже совсем мокрая, Арэкусандору-сан.
– Не раздевать же ее теперь совсем…
– Но если оставить ее так, она заболеет.
Александр опустил взгляд на Кими: она начала засыпать, когда они поднимались по ступенькам гостиницы, и теперь крепко спала, запрокинув назад голову. На ее шее билась синеватая жилка.
– Арэкусандору-сан…
– Да?
– Что мы… будем с ней делать?
– Вы так говорите, Такизава-сан, как будто никогда в жизни не раздевали женщину.
Такизава в ответ насупился.
Кими пришлось раздеть догола; даже ее лифчик (светло-розовый хай-тек без швов и косточек от «Юникло») можно было выжимать, и когда они его сняли, на влажной коже девушки остались розовые полосы. Отложив лифчик в сторону, Такизава укрыл Кими толстым зимним одеялом – она пробормотала пару неразборчивых фраз, перевернулась и уткнулась лицом в подушку. Что-то тихо звякнуло, и с футона на татами рассыпались несколько камешков и ракушек. Александр провел рукой вдоль края подушки и извлек еще пригоршню прибрежных сокровищ.
– Это для Ёрико, – пояснил Такизава, помогая Александру выгребать камешки и ракушки из складок простыни.
– Для Каваками-сан?
Он представил, как строгая секретарь господина Симабукуро перебирает гладкие камешки, поблескивающие перламутром ракушки и разноцветные окатанные волнами кусочки стекла – как какая-нибудь школьница младших классов, и не удержался от улыбки.
– Да, у нее дома есть маленький аквариум. – Такизава уселся на татами, скрестив ноги. – Моя Ёрико с детства увлекается рыбами. Она мне рассказывала, что у ее отца было несколько аквариумов, он занял ими целую комнату в их квартире, так что мама Ёрико была этим не очень довольна. – Он взял несколько камешков и покатал их по ладони. – Вот этот, с розовыми и белыми прожилками, Ёрико точно понравится. Она говорила, у ее отца была даже маленькая рыба-фугу, он держал ее отдельно и кормил замороженным крабовым мясом, а Ёрико, когда он был на работе, вытаскивала фугу из воды специальным сачком и смотрела, как та превращается в шар. Ей так нравилось это делать, что однажды она слишком долго продержала фугу на воздухе, и та стала задыхаться. Ёрико очень испугалась и бросила ее обратно в воду, но она все равно умерла, и, когда отец Ёрико вернулся с работы, рыба плавала в своем аквариуме кверху брюхом. Отец Ёрико очень рассердился и запретил ей входить в комнату с аквариумами.
– Наверное, Каваками-сан тогда очень расстроилась.
– Да, конечно, ужасно расстроилась. Но потом она повзрослела и, переехав от родителей, решила завести собственный аквариум. Ёрико говорила, что с отцом у нее всегда были сложные отношения, но аквариум помог им найти общий язык, и отец многому ее научил. – Вытащив все ракушки и камешки из-под подушки, Такизава бережно сложил их на котацу, сунул под него ноги и щелкнул выключателем обогрева. – Я собрал их сегодня утром, пока не было дождя. Ёрико все время украшает свой аквариум, кладет в него всякие камешки и бусинки. Вот, например, осколок раковины большого аваби, – он показал Александру кусочек перламутра с голубыми и розовыми переливами, – у него самый красивый перламутр. А это маленькая раковина хамагури, в ней круглое отверстие, которое сделал хищный моллюск.
– А вы разбираетесь!
– Что вы, совсем нет! – Такизава простодушно рассмеялся. – Они бывают разные, видите… эта с бороздками, а эта совсем гладкая, а на этой рисунок, как на тэмари[184], тут коричневые треугольники, а эта просто рыжая.
– А эта? – Александр наугад ткнул пальцем в бесформенный белый камешек, испещренный множеством крохотных отверстий.
– Это кусочек коралла. – Такизава бережно взял камешек двумя пальцами и поднес к свету круглой лампы, подвешенной над котацу. Александр увидел сложный узор из спиралей и звездочек, как будто кто-то специально нанес его на поверхность коралла тончайшей иглой. – Ёрико очень любит кораллы, я собрал бы их больше, жаль, что начался дождь. Знаете, у нее есть мечта – когда-нибудь завести осьминога.
– Осьминога?
– Ну да… – Такизава отложил в сторону ракушки, взял пару бумажных платков и высморкался. – Но даже для очень маленького осьминога нужен большой аквариум, и их кормят живыми рыбками и креветками, так мне говорила Ёрико.
– Я слышал, в университете Васэда есть огромный осьминог.
– В университете Васэда? – Такизава посмотрел на Александра с нескрываемым удивлением и даже не сразу нашелся, что ответить. – Простите, но вы, наверное, что-то путаете, Арэкусандору-сан? Откуда бы в университете Васэда взяться осьминогу?
– Мне говорили… – Александр запнулся, не зная, что лучше сказать, чтобы не выглядеть глупо. – Не важно. Да, наверное, я что-то путаю.
– Наверное… – Такизава зевнул и потер кулаками слипающиеся глаза. – А вы, Арэкусандору-сан, давно знакомы с этим официантом из «Тако»?
Скинув насквозь промокшую одежду, они завернулись в тонкие пледы, нашедшиеся в стенном шкафу, и, несмотря на то что в комнате было прохладно, благодаря пледам и котацу быстро согрелись. Александр, откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза. Слова Такизавы донеслись до него как сквозь плотный туман, и вместо того, чтобы ответить, он невежливо промолчал. Кими тихо посапывала на своем футоне, на улице ревел тайфун, остервенело терзая небольшую бамбуковую рощу возле гостиницы: ударяясь друг об друга, бамбуковые стебли выстукивали рваный ритм, от которого Александру почему-то стало не по себе. Он подумал об Изуми, которая, наверное, сейчас была дома совершенно одна и, конечно, волновалась о нем, слушая, как стонет под порывами ветра старый персик в ее саду. Когда он соберется уезжать в Нагоя, нужно будет обязательно убрать из сада паука, срубить этот персик и выкорчевать пень. Можно попросить о помощи Исиду-сана, наверняка в его лавке среди всякого хлама найдется хороший топор или пила и моток крепкой веревки.
– Как будто мы на корабле посреди бушующего моря… – Пробормотал Такизава. – Знаете, мама в детстве читала мне сказку про Умибозу