– Нет, – Кисё отрицательно покачал головой, – осьминог был слишком огромным, ведь его родичи растут всю жизнь, а его жизнь была такой длинной, что он и сам не мог вспомнить, сколько дней и ночей провел на морском дне. Когда рыбак попытался вытянуть сеть, лодка не выдержала и перевернулась. Рыбак утонул, а осьминог, выпутавшись из сети, вернулся на морское дно к своей горе сокровищ, очень огорченный, что ему не удалось переродиться богатым даймё. Бог смерти же, получив взамен другую жизнь, решил оставить старого осьминога в покое, так что тот, возможно, до сих пор живет где-то на дне Японского моря.
– Да ну вас, Кисё! – Александр снова уселся за барную стойку и взял в руку бокал. – Опять вы придумываете?
Кисё засмеялся.
– Можете пойти в местную библиотеку и попросить госпожу Ясуду разыскать для вас эту историю, если мне не верите.
– Госпожа Ясуда – это ведь тетя Томоко?
– Да… – Кисё вдруг запнулся, как будто вспомнил что-то важное. По лицу его пробежала тень. – Да, Арэкусандору-сан, кстати, я сегодня видел Ясуду-сан, совсем недавно, меньше получаса назад… когда выходил из «Тако» вынести мусор к контейнерам.
Александр крепко сжал бокал и залпом допил ледяной хайбол, рассыпавшийся в его груди мелкими стеклянными осколками.
– Меньше получаса назад? Что она делала на улице посреди ночи?
Кисё мельком взглянул на часы у себя на запястье.
– Я не знаю. Я поздоровался с ней и предложил ей зайти в «Тако», но она отказалась. Кажется, она была чем-то сильно расстроена. – Он дотронулся кончиками пальцев до своей щеки под глазом. – Честно говоря, Арэкусандору-сан, когда вы вошли, я подумал, что вы повстречали Ясуду-сан…
– Что? – Александр тоже дотронулся до своего лица и нащупал полоску запекшейся крови. – Вы что, думали, это Томоко мне лицо расцарапала?
– О, ну… простите меня, Арэкусандору-сан, – Кисё поклонился. – Я виноват. Я просто подумал…
– Это сделала ваша ненормальная подруга, Кисё, а вовсе не Ясуда-сан!
– Вы, наверное, имеете в виду Араи-сан… О да, в это я могу поверить, Араи-сан могла бы наброситься на мужчину с кулаками! Не девушка, а настоящий маленький дракон!
– Послушайте, Кисё, извините меня… – Александр резко поднялся со стула.
– Да, Арэкусандору-сан? – Кисё посмотрел на него пристально и выжидательно, как обычный официант, готовый принять заказ у клиента. Его лицо оставалось совершенно непроницаемым.
– Нет, ничего… – Александр отступил на пару шагов, затем развернулся и бегом бросился к двери.
Кисё проводил его немного удивленным взглядом, но даже не попытался окликнуть, и когда за Александром закрылась раздвижная дверь, он не торопясь допил свой виски, после чего взял оба бокала и отнес их в мойку.
Оказавшись на улице, Александр вдруг сообразил, что не заплатил Кисё за хайбол и не помнит, где оставил куртку покойного мужа Мацуи-сан – скорее всего, в «Аваби», оттуда он вроде бы вышел вместе с Кими уже без куртки, в одной рубашке. Он снова дотронулся пальцами до царапины на своей щеке – она саднила. Хорошо же он, наверное, сейчас выглядит – насквозь мокрый и с расцарапанным лицом, хоть бери и веди в полицейский участок. Где-то неподалеку со скрипом открылась дверь и послышались разгоряченные алкоголем мужские голоса и женский смех, потом все снова стихло. Холодный порыв ночного ветра толкнул его в плечо, и Александр, будто очнувшись, бросился бегом по мокрой улице в сторону побережья. От залива Микава «Тако» отделяли двухполосная автомобильная дорога, в это время суток совершенно пустынная, невысокая живая изгородь из камелий и широкий галечный пляж. За пляжем ближе к святилищу Хатимана берег становился каменистым и состоял из огромных плоских плит отполированного морем светлого с темными прожилками камня. Александр был уверен, что Томоко пошла именно туда, потому что с противоположной стороны в море вдавалась окруженная грядой бетонных волнорезов пристань, к которой причаливали паромы из порта Кова – даже в дневное время в хорошую погоду можно было переломать ноги, попытавшись подняться на нее со стороны пляжа. За святилищем была еще одна пристань – она редко использовалась, по крайней мере Александр не видел, чтобы к ней швартовались рыбацкие сейнеры. Возможно, она была слишком длинной и потому считалась неудобной – идти по ней до берега нужно было довольно долго, зато к столбикам ее ограждения были привязаны старые глиняные ловушки для осьминогов, в которых по ночам зажигались лампочки; в первую ночь на Химакадзиме Александр их видел: казалось, что в темноте по морю плывет огромный светящийся угорь.
Он продрался через мокрые заросли камелий и оказался на пустынном пляже. Ближайшая к «Тако» пристань была освещена, но на пляже было темно, даже огни Нагоя за громадой волнующегося моря были едва различимы из-за висящей в воздухе водяной взвеси – по крайней мере, пока он сидел в «Тако», ливень поутих.
– Ясуда-сан! Томоко! Э-эй! – Без особенной надежды на отклик прокричал Александр в темноту. – Ясуда-сан, вы здесь?! Где вы, Ясуда-сан?!
Он прислушался. Волны накатывались на берег, ударялись о волнорезы и с раздраженным шипением отползали: даже если бы Томоко была совсем близко, она бы едва ли его услышала. Александр поежился – рядом с водой было еще холоднее, чем в городе. Он сделал несколько шагов по пляжу: идти по гальке было неудобно, скользкие камешки как будто специально вывертывались из-под подошв – едва не подвернув ногу, Александр решил двигаться по самой кромке моря, где галька сменялась мелким песком. Пройдя пару десятков метров, он еще раз попробовал позвать Томоко, но безрезультатно. Большая волна накатилась на берег, он не успел вовремя отскочить, и левая кроссовка, и так мокрая, наполнилась ледяной водой.
– А, ксокураэ! – Выругался Александр. – Вот же сволочь!
Балансируя на одной ноге, он вылил из кроссовки воду, снова натянул ее и огляделся. Вокруг было совершенно безлюдно, сквозь шум волн и ветра не было слышно даже скрипа катеров и лодок у пристани. Может быть, Томоко уже давно у себя дома, спит или читает мангу, лежа в кровати, пока он тут… Александр взъерошил мокрые пряди волос и с силой провел по ним пальцами – от резкой боли в голове прояснилось, и сонливость немного отступила. Нужно было вместо хайбола попросить у Кисё крепкого кофе без сахара. Он зашагал в сторону святилища и старой пристани. Нога в залитой водой кроссовке мгновенно замерзла так, что Александр почти перестал ее чувствовать, впрочем, он весь продрог до костей. Краем глаза он заметил на земле какое-то быстрое движение: один из камешков, испугавшись его приближения, бросился в бегство. Присмотревшись, Александр понял, что это небольшой краб – в темноте невозможно было разобрать, какого он цвета. Краб бочком отбежал на пару метров и снова припал к земле, закрывшись клешнями, как будто он тоже мерз и пытался спастись от пронизывающего холода. Сделав еще два-три десятка шагов, Александр почувствовал под ногами вместо песка скользкие камни – пляж закончился, и дальше на несколько сотен метров тянулось каменистое подножие острова.
– Ясуда-сан! Ясуда-сан, где же вы?! – Он кричал изо всех сил, выпрямившись и вглядываясь в черневшую над берегом ночь. – Ясуда-сан, это я, Александр! Пожалуйста, ответьте мне! Ясуда-сан, я прошу вас! Пожалуйста!
Он прислушался. Вдалеке раздался протяжный сигнал какого-то судна, и некстати вспомнился рассказ Кисё про его пропавшую в море подругу. Александр снова запустил пальцы в волосы и потянул. Дождь усиливался.
– Ясуда-сан! Ясуда-сан, отзовитесь! – Он закашлялся и сплюнул на землю. – Ясуда-сан, пожалуйста!
Пройдя несколько шагов по камням, Александр поскользнулся и упал – плечо обожгло болью, он со стоном приподнялся и сел на землю. В сильный дождь с ветром по берегу до святилища дойти будет трудно, и Александр подумал, что стоит, может быть, немного вернуться, подняться к дороге и, сделав небольшой крюк, дойти до него поверху, как вдруг на самом краю видневшейся отсюда старой пристани он заметил крошечную фигурку – прямо над колышущимися над водой огоньками лампочек.
– Ясуда-сан! Томоко! – На этот раз у него не получилось крикнуть громко, и он снова закашлялся, но девушка на пристани в любом случае не смогла его услышать.
Александр поднялся на ноги и побежал по камням, то и дело поскальзываясь, с трудом удерживая равновесие и стараясь не терять из виду пристань – теперь он ясно видел на самом ее краю женский силуэт, руки, скрещенные на груди, и склоненную голову, будто Томоко глубоко задумалась, разглядывая бьющиеся внизу волны. Ветер трепал ее волосы и одежду: в какое-то мгновение Александру показалось, что она покачнулась и едва не упала. Он снова попытался позвать ее, но в горле пересохло настолько, что ему не удалось выдавить из себя ни звука. Он понял, что плачет, почувствовав горячие капли, стекавшие по щекам.
Прошло, по его ощущениям, не меньше часа, пока он добрался до пристани, хотя на самом деле, должно быть, не больше десяти-пятнадцати минут. Он начал взбираться по волнорезам, в очередной раз оступился, чуть было не сорвался с них, остановился, чтобы перевести дыхание, зажмурился и тотчас, испугавшись, что Томоко может исчезнуть только потому, что он перестанет ее видеть, открыл глаза. Собравшись с силами, он подтянулся на руках и схватился за поручни ограждения. Ладони заскользили по влажному металлу, но Александр, сжав зубы и не обращая внимания на боль в дрожащих от напряжения руках, перелез через ограждение и оказался наконец на ровных бетонных плитах.
– Ясуда-сан! Ясуда-сан, это вы?! Ответьте мне, Ясуда-сан!
Девушка вздрогнула, но не обернулась. Александр бросился к ней – теперь он не сомневался, что это Томоко. На ней был плащ, из-под которого виднелись белая юбка и легкие туфли.
– Ясуда-сан! – подбежав, Александр крепко обхватил ее руками и оттащил от края пристани. – Ясуда-сан, что вы делаете?!
Голова Томоко безвольно запрокинулась назад и прижалась к его плечу. От быстрого бега и усталости его сердце колотилось как бешеное, лицо, залитое слезами и по́том, горело, как будто к нему снова вернулась недавняя лихорадка. Он посмотрел вниз: распростершееся под пристанью море казалось совершенно черным и очень глубоким.