После введения «сухого закона» винная индустрия в этой местности состояла из нескольких чахлых виноградников и огромного количества сладкого вина. Современная винодельческая промышленность возникла в середине 1960-х годов при исследовательской поддержке Калифорнийского университета. Затем в 1976 году, сразу после прибытия Корисон в долину Напа, винный мир испытал потрясение. Раньше в мире лидировали французские марки. Но калифорнийские вина взяли верх над французскими на слепой дегустации с критиками из Франции. Долина Напа стала центром развития отрасли. Появлялись новые сорта и способы виноделия. В отличие от традиционных европейских винных хозяйств американские виноделы полностью поддерживали технологии вроде холодного брожения. Они помещали виноград в цистерну из нержавеющей стали с двойными стенками. Через пространство между ними пропускался охладитель, чтобы контролировать ферментацию. Так появились освежающие и более терпкие белые вина.
Корисон повзрослела ко времени, когда возникли эти новые технологии. Недавние выпускники университета, они с сокурсниками изначально рассматривали виноделие сквозь призму своей технической подготовки. Молодежь высокомерно относилась к старшим производителям вина, ведь у тех отсутствовали научные знания. Теперь, спустя 40 лет, Корисон смотрит на вещи иначе: «Старожилы обладали огромной мудростью. Мы были самоуверенными. Но чем больше ты знаешь, тем меньше тебе на самом деле известно».
К концу 1980-х годов Корисон уже почти 10 лет производила вино для знаменитой марки Chappellet. Виноградники компании, расположенные на холмах долины Напа, пережили несколько сезонов засухи. Поэтому Корисон и ее команда дополнительно использовали под выращивание винограда уступ Рутерфорд Бенч, расположенный ниже. Там хорошо дренируемая аллювиальная почва в отличие от каменистой местности выше на холмах. Главное, уступ песчано-глинистый, то есть состоит из примерно равных долей песка, ила и глины. Поэтому почва здесь хорошо удерживает влагу и при этом отлично дренируется. Благодаря глине виноградники получают весной и летом необходимую для роста воду. Гравий хорошо дренирует почву. Поэтому, когда дожди прекращаются, лозы больше не растут, а ягоды начинают поспевать.
«Если рост каберне не останавливается, когда должны созревать плоды, то виноград будет кислым, зеленым на вкус», — объяснила Корисон. Зрелость каберне-совиньон характеризуется эволюцией красных, синих, фиолетовых и черных фруктовых оттенков вкуса и исчезновением зеленых ноток. «Но если виноград перестает расти и тратит всю энергию на плоды, есть вероятность, что они будут полностью созревшими и с низким содержанием сахара».
Когда Корисон и ее команда начали использовать виноград с этих аллювиальных глинистых почв, она поняла, какое вино хотела бы создать. «Внутри меня созрела идея вина, которая словно рвалась вовне, — рассказывала Корисон. — Я могу описать это только так. Оно было одновременно сильным и изысканным. Вкус каберне ощущается интенсивным независимо от способа производства. Но мне хотелось, чтобы он был на стыке с утонченным. Когда мы использовали виноград с нижних уступов долины, я поняла: вино, идея которого рвалась из моего сознания во внешний мир, растет в Рутерфорд Бенч».
С 1987 года Корисон, проникнувшаяся своей новой идеей, начала изготавливать собственные вина. Она нашла винодельни с избыточной производственной мощностью и использовала их оборудование для создания своего каберне долины Напа. В 1995 году с мужем они приобрели небольшой участок, протянувшийся от Разерфорда до Сент-Хелины. Никто не покупал эту землю. Все предполагали, что виноград придется пересаживать, а ветхую постройку — сносить. Корисон с мужем настойчиво двигались вперед, превратив заброшенную постройку в здание наподобие амбара для оборудования. Они не только не пересаживали старые виноградники в Сент-Джордж, но и относились к ним с почтением.
Корисон говорила: «Эти виноградники мудрые. Старые и умудренные опытом. Я думаю, это связано с глубиной корней. Они вытерпели период жары с благородством и элегантностью, в то время как все молодые виноградники серьезно пострадали. Они знают, что делать».
В это время в долине Напа появились свои привычки. Американские виноделы в Калифорнии стремились оставлять плоды дольше на лозе. Так аромат и вкус становились насыщеннее. Но содержание алкоголя в таких винах значительно превышало отметку в 14%. Некоторые критики хвалили их за сочный вкус. Другие с насмешкой называли «фруктовыми бомбами». В конце 1980-х — начале 1990-х годов долина Напа все меньше походила на сельскохозяйственное сообщество и все больше — на сцену для богатых и знаменитых. Сочность вин отражала претенциозность тех, кто их пил.
«Цифры» более крепких вин были корректными с научной точки зрения. Эти напитки выдержали технические проверки и обладали структурной целостностью. Производители могли четко определить характеристики своих зрелых вин. Сахар, кислота и pH-уровень винограда измерялись в соответствующем диапазоне.
Но разные аспекты зрелости винограда могут рассказать куда больше. «Выдержанность ежегодно измеряется в разных цифрах, — объяснила Корисон. — Если вы не бывали в винограднике и не следили за ним, то на самом деле не знаете этого. Цифры лишь один компонент. Виноградник устает к концу периода вызревания и может приостановить этот процесс на некоторое время. И тогда собственно поспевание закончится. Сложная задача — проследить, чтобы все компоненты совпали в нужный момент. Великое искусство выращивания винограда заключается в том, чтобы вовремя повлиять на сочетание этих факторов. Это не только биология и химия, но также и магия. По-прежнему очень многое мы не понимаем на техническом уровне».
Забота
Каждое слово, которое Корисон использует для описания вина и процесса его изготовления, отражает ее связь с землей. Продукт не измеряется научными свойствами, такими как кислотность, содержание соли и извести, от которых зависит пригодность почвы. Вместо этого она описывает виноградники как «старые и мудрые», обладающие «благородством и элегантностью».
Корисон рассказывала: «У нас как раз столько тепла и света, сколько нужно для хорошего винограда, даже в холодный сезон, как в 2011-м. Прохладные ночи и туман обеспечивают прекрасную естественную кислотность. Танины в этом уголке мира ощущаются словно бархат. Если бы можно было их сосчитать, то результат оказался бы огромным. Но танины не одна молекула. Это целый класс веществ. Вкус, который они придают, может варьироваться от терпкого и вяжущего до мягкого, бархатистого и прекрасного. Именно это я люблю в плодах, выращенных на уступе. Чувствуются не только фруктовые нотки, но и изумительные нотки танинов. Они очень хороши».
Корисон никогда бы не пришла к такому видению с помощью электронной таблицы или сидя в офисе на 87-м этаже небоскреба. Она знает, что танины ощущаются как бархат, потому что пробовала их на протяжении почти 40 лет. В конечном счете женщина может вынести эстетическое суждение благодаря уникальной погруженности в контекст виноделия. Проще говоря, Кэти Корисон горячо переживает за свое дело: «Я знаю толк в европейских винах. И я перепробовала достаточно сортов выдержанного каберне из тех краев, чтобы понимать элегантность. Мой моральный долг — изготовить долгохранящееся вино и разлить по бутылкам нечто особенное».
Иметь видение — значит на самом деле ратовать за свое дело. Если это есть, то мы интуитивно чувствуем, что важно, а что нет. Можем увидеть, что и с чем связано. У нас есть данные и знания, которые имеют значение. Забота — это связующий элемент, который делает все это возможным.
И наоборот, отсутствие интереса зачастую является главной причиной проблем в компаниях, с которыми я сталкиваюсь в консалтинге. По мере того как руководство становится все более профессиональным, в нем ощущаются нигилистические взгляды или потеря смысла. Особенно сильны такие тенденции в культурах больших корпораций. Управление там рассматривается как самостоятельный род деятельности, без прочной связи с тем, чем занимается компания. Тогда удовлетворение в работе приносит само по себе администрирование: реорганизация, оптимизация процессов, найм персонала и проработка стратегий, — а не создание чего-то значимого. Что происходит в таком случае? Представьте: вам не важно, что производить — косметическую продукцию, газированные напитки, фастфуд или музыкальные инструменты. Какими будут ощущения?
Без интереса все «корректно» и ничего не соответствует «правде». Мартин Хайдеггер утверждал, что именно забота — Sorge — делает нас людьми. Под этим термином он имел в виду не прямую эмоциональную связь с вещами или людьми. Скорее, что предмет имеет значение и наполнен смыслом именно для вас. Именно забота позволяет нам взаимодействовать с окружающей действительностью на очень сложном уровне. Благодаря ей люди могут по-новому увидеть свои отношения с миром.
Допустим, вы работаете в индустрии красоты. Если значение косметических товаров вас не волнует, то сложно разобраться в том, как понимаются идеалы привлекательности в той или иной культуре. Если заняты в автомобильной промышленности, то должны интересоваться машинами и транспортом. В противном случае феномен вождения не будет иметь значения для вас. Без заботы мы теряем из виду большую часть картины смысла и идей. Наблюдаем лишь отдельные единицы данных — то, что Исайя Берлин называл «множеством разных бабочек».
Именно забота позволила Кэти Корисон услышать зов вина, когда ее идея будто «рвалась» вовне. Интерес придал женщине решимости делать его год за годом. Сегодня это вино в моде. Десять лет назад было по-другому. Забота стала ее путеводной звездой. Поэтому Корисон не отвлекалась и не ждала возвращения цикличной винной и кулинарной моды.
Рассмотрим опыт Лео Макклоски, основателя консалтинговой группы в области виноделия Enologix. Вино Кэти Корисон никогда не сводилось к цифрам. А мужчина разработал целую бизнес-модель на основе убеждения, что виноделие может быть