Скажу честно, из одиннадцати немцев в избе никто так и не проснулся, даже офицер, которого я обнаружил спящим на печи, на медвежьей шкуре. Он мне не нужен был, в плен я его поэтому и не брал. После этого я стал шарить в темноте, собирая трофеи. Ну, как собирая, мне нужно было только оружие. К счастью, у формы офицера висела кобура, а в ней я обнаружил «вальтер». Странно, что он был у простого пехотного обер-лейтенанта.
Прихватив два запасных магазина, я покинул избу и, прикрыв дверь дома, направился к свинарнику. Нужно было накрутить резьбу на ствол пистолета. Мне требовалось бесшумное оружие, такой короткоствол подходил для этого неплохо.
Когда я сидел в свинарнике и с легким скрипом крутил инструмент, зажимая коленями пистолет, то вдруг замер и прислушался. Снаружи шла пересменка. Это меня заинтересовало, и я выскользнул из свинарника, на ходу накручивая на ствол «вальтера» глушитель.
Немцы подсвечивали себе дорогу фонариком, поэтому я легко проследил за ними. К моему удивлению, у немцев все же был еще один пост, секрет на дороге, именно его и сменяли. Я его не обнаружил, потому что он находился в пятидесяти метрах от деревни, можно сказать в открытом поле. Немцы сделали импровизированный бруствер из всякой деревенской мелочи, что защищал их от ветра, и спокойно охраняли сон товарищей.
В секрете сидели двое с пулеметом. После смены часовых четверо немцев направились обратно. Отметив, в какую избу они вошли, я посетил секрет и проверил оружие на практике. Тихо сработало, это хорошо. Секрет остался лежать на пучке соломы и наброшенном сверху брезенте, а я поспешил обратно. Следующим умер часовой, все равно еще часа два ждать, пока его не сменят, да и некому его менять будет к этому времени.
Потом я пробежался по остальным домам. Вот тут была одна сложность: я же не видел, кого лишаю жизни. Ладно, в том доме, где встал на постой, хозяев выгнали, и я работал спокойно, а тут-то как определишь, где немец спит, а где хозяева? Но повезло, немцы почти всех хозяев выгнали, так что я проверил все дома, в одном чуть старушку не прирезал, немцы ее не выгоняли, и довершил начатое.
Конечно же, я не знал, сколько нацистов въехало в село, подсчитать просто не имел возможности, но уничтожая противника, я пересчитывал, сколько единиц оружия в доме. Всегда совпадало.
К полуночи живых немцев в деревушке не осталось, последними я убрал танкистов и экипаж бронетранспортера. Старшим был фельдфебель, видимо он и был командиром танка. В той избе хозяев не было, поэтому собрав всю форму, оружие, документы и обувь, с этой тяжелой охапкой дошел до закрытого бронетранспортера и, отперев его спецключом, что нашел у экипажа, откинул заднюю дверцу, прошел внутрь и свалил все трофеи у кабины. Так работая, я обошел все дома, трофейный фонарик в этом хорошо помогал, и прибрал все трофеи, что были на немцах и рядом, и про секрет не забыл. Брал абсолютно всё. Свои вещи я тоже забрал, как и Шмеля, проснувшегося, когда я его брал на руки, и недовольно заворчавшего. Его и свои вещи я убрал в танк, ключ к нему у меня тоже был.
Только после этого я застучал сапогом по створке двери сарая и позвал хозяев:
— Павел Аристархович, открывайте, помощь ваша нужна.
— Тихо ты, — почти сразу сонно откликнулся он. — Немцы же рядом.
— Уже нет, побил я их. Всех. Помогите тела вынести из изб и погрузить в машину, один я не справлюсь. Нужно увезти их подальше и сбросить где-нибудь, а кровь вы замоете. Иначе следующие немцы прознают, накажут. Убрать улики надо.
— Сейчас иду, — мгновенно откликнулся тот.
Надо сказать, с Павлом Аристарховичем мне повезло, он позвал еще двух пожилых, но крепких мужиков, и мы за час перенесли все тела в кузов грузовика. Мне пришлось загонять его во двор домов, чтобы носить было меньше. Наконец с этим мы закончили, про секрет и часового не забыли, и я с одним из жителей деревушки поехал к какому-то глубокому оврагу, дорогу он знал. Проехали мы километров шесть, и наконец, нашли то, что нужно, и я, под указанием Петровича, подогнал задом машину к крутому обрыву. Там мы просто покидали тела вниз прямо из кузова, после чего, закрыв борт, погнали обратно. Время было два часа ночи, а до утра я собирался покинуть деревню.
Танк и бронетранспортер были мной заперты, так что местные в них не попали, остальное я тоже запретил трогать, сообщив, что это мои трофеи, да, в принципе, никто и не трогал. Еще когда мы отъезжали, я попросил Павла Аристарховича обдумать, как можно загнать мотоциклы в кузов грузовика. Трофеи я собирался прибрать все, танк этот автопоезд потянет. Греться будет, и расход увеличится, но потянет. Так что когда мы вернулись, он с другим соседом предложил загнать грузовик в неглубокий овраг, который будет как раз вровень кузову, после чего по доскам закатить мотоциклы. Доски были. Так мы и сделали, я отогнал грузовик к оврагу. Он был в двухстах метрах от деревушки. Потом по очереди заводил мотоциклы, и мы с Павлом Аристарховичем загнали их в кузов, пока другие мужики носили воду от колодцев, а женщины в домах отмывали полы от крови. Поработал я там кроваво.
Вернувшись в деревню на «Опеле» — он стал заметно тяжелее вести себя на дороге, груз давал о себе знать, — я подогнал машину вплотную к заднему борту бронетранспортера. Дойдя до танка, я открыл его и, выпустив Шмеля — тот отбежал к ближайшему столбу, — и забравшись внутрь, методом тыка запустил двигатель. Остывший, тот схватился не сразу, но все же я его немного прогрел и подогнал к переду бронетранспортера. Все, теперь сделать связку, и можно сваливать. Трофеи я набрал, вон пистолетов одних пятнадцать штук, и можно возвращаться домой. А что, по проселочным дорогам, подальше от населенных пунктов да еще ночью я без проблем доберусь до Москвы. Шучу, конечно, наверняка какой-нибудь пост остановит, главное, чтобы не стрелял, но все же попробую.
За час мы сделали сцепку из тросов и трех поленьев, отчего бронетранспортер был жестко прикреплен к корме танка, а грузовик к нему, и я проверил, как все держится, проехавшись до конца улицы. Естественно, вся техника стояла на нейтральной скорости.
После этого, пока танк прогревался на холостом ходу, я добежал до хозяев, обнял и попрощался. К моему удивлению, вся деревня, что собралась для проводов, вдруг поклонилась мне.
— Курсант, тебя как звать-то? — спросил Павел Аристархович.
— Евгений. Евгений Иванов, — на миг задумавшись, честно ответил я. — Из Москвы я.
Повернувшись, я побежал к танку, пытаясь на ходу поймать играющего Шмеля. Наконец он был пойман и испуганно скулящим сунут в люк танка. Тот его пугал своим шумом. Потом залез сам, выключил внутреннее освещение и, включив фару на передке, осторожно стронулся с места. Танк нехотя начал движение и пошлепал гусеницами по слегка подмерзшей дороге в сторону Москвы.
Перед тем как я покинул деревню, Павел Аристархович попросил оставить ему немного оружия. Я пошел навстречу этому желанию и незаметно для других жителей деревни передал ему пять карабинов и «парабеллум» в жесткой кобуре. Потом добавил патронов, чтобы было по сотне на ствол, и четыре гранаты-«колотушки». Как ими пользоваться, он знал, я только сообщил время горения замедлителя.
С управлением было тяжело, я фактически учился методом тыка. Ладно хоть приборы на панели подсвечивались, и я мог все отслеживать. Так постепенно осваиваясь с управлением, я удалялся от этой безымянной деревушки.
Проехал я километров двенадцать, когда начало светать, поэтому свернул к лесу, что виднелся левее моего движения. Двигаться дальше на трофейной технике смерти подобно, сожгут к черту. Да к тому же я не спал и сильно устал, а тут пока есть время, высплюсь за весь световой день и, как стемнеет, двину дальше.
Естественно, двигался я с остановками, проверяя, как там буксируется техника. Бронетранспортер и грузовик были в порядке, а вот мотоциклы мотало по кузову. Одному люльку помяло. Пришлось жестко закреплять их веревками.
Добравшись до леса, я проехал по опушке дальше и, найдя ельник, стал осторожно заводить технику под деревья. Ладно танк и бронетранспортер, они низкие да железные, а вот высокий брезентовый кузов грузовика можно было повредить. К счастью, обошлось. Развернув автопоезд — небольшая поляна это позволяла, — я поставил технику так, чтобы можно было легко ее выгнать, и, заглушив двигатель «тройки», несколько секунд сидел, привыкая к тишине. Наконец, скинув наушники, я положил их на сиденье и, открыв люк, первым выпустил Шмеля. Пока тот обнюхивал все вокруг, я обслуживал технику, то есть сливал с нее воду из радиаторов в два ведра и две пустые канистры. Подмораживало, так и до беды недалеко, терять трофеи я не собирался. Также я снял канистры с бортов и заправил танк, расход у него действительно был приличный. Главное, чтобы движок выдержал и доставил нас до Москвы, я уже начал думать, что спокойно доберусь до нее. Смешно, конечно, кто же меня через посты пропустит?
Осмотрев и заправив технику, я осмотрел лес и, достав из танка топорик, пошел рубить ветви, чтобы замаскировать технику. Когда я закончил с этим, уже совсем рассвело, так что, быстро поев — узел с домашней едой мне сунула жена Павла Аристарховича, да еще у немцев приличные запасы набрал, — я вернулся в танк и, закрывшись, завалился спать на одном из сидений. Шмель устроился у меня под ногами на запасном комбинезоне танкистов.
За день просыпался я дважды. Первый раз, когда где-то рядом началась интенсивная стрельба, даже пушки били. Я выходил на опушку, стреляли рядом, но за поросшим лесом холмом мне не было видно. Второй раз разбудил меня Шмель — захотел по нужде. Сходили вместе, и до самой темноты я благополучно продрых.
Проснулись мы полностью выспавшимися где-то около шести, за час до заката. Пока Шмель носился вокруг, я пробежался по лесу, источника воды так и не нашел, после чего вернулся, потренировался и снял с бронетранспортера одну канистру. Там была вода, я это еще вчера понял, и пока котелок и чайник вскипали, я залил воду в радиатор танка из других емкостей и запустил его прогреваться. Чуть позже заглушив мотор, я стал готовить завтрак.