рачи и хирурги, отказывают студентам и выгоняют их без серьезных оснований просто по личной неприязни. Это что, диверсия, или преступная халатность?
— Вы займетесь этим делом?
— Мне самому некогда, сообщу на службу. Пусть пришлют сотрудника, и тот опросит сотрудников и преподавателей института, похоже, тут целый клан, который пытается взять руководство институтом в свои руки. Если это так, ничего хорошего их не ждет.
— Раз мы тут не нужны, то разрешите идти?
— Конечно, — пожал я руку сержанту, старшему наряда.
Милиционеры, не обратив внимания на умоляющие взгляды молчавшей дамочки, направились к своему транспортному средству. Все они поняли, что тут произошло. Но лезть не стали, умные мужики. Проследив, как они отъехали, я посмотрел на семейный подряд и, сделав свой взгляд пустым, сказал:
— Еще раз вас увижу или услышу, закопаю. Живьем. Работайте, как работали, но если узнаю, что снова злоупотребляете служебным положением… Могилу себе сами копать будете, ломами.
Подхватив Томскую, которая была на грани обморока, она все слышала слово в слово, под локоток, я подвел ее к своему мотоциклу, из люльки которого торчала любопытная мордочка Шмеля, и, потрепав пса, велел Виктории:
— Садись в люльку, щенка под ноги.
Без плаща на мотоцикле в такую погоду не поездишь, поэтому достав его из багажного отсека и застегнув на груди, завел уже остывший мотор и покатил к центральному военкомату.
Там было проще. До военкома я не добрался, вернее нашел его, но тот препоручил нас своему заму. Тот быстро принял документы, после чего я дал ему данные нашей базы и велел оформлять перевод девицы туда.
— Сделаем быстро, — кивнул он.
Посмотрев на наручные часы, я покачал головой.
— У меня времени нет. Объясни девушке, что и как нужно делать, хорошо?
— Сделаем, — кивнул капитан.
— Лады.
Посмотрев на девицу, что сидела в этом же кабинете, я написал на листе свой адрес и протянул вырванный листок ей.
— Когда получишь на руки все необходимые документы, форму и предписание, то прибудешь по этому адресу. Жить ты теперь будешь там. Ясно?
— Да, — кивнув, тихо сказала та.
— Не робей, — толкнул я ее в плечо, — все нормально будет.
После этого я покинул кабинет зама военкома и само здание.
Около него толпился народ. Был новый призыв, и новобранцы с семьями просто заполонили площадь и улицы вокруг. Сверкали улыбками призывники, плакали их родственники, были слышны шуточки, стенания и просто разговоры. Двое стариков с царскими наградами на груди наставляли паренька, то ли сына кого-то из них, то ли внука обоих.
С интересом осмотревшись, я направился к своему трехколесному коню, когда вдруг замер на пару секунд и медленно обернулся, разглядывая паренька, что стоял ко мне спиной и разговаривал с мужчиной, видимо отцом. Рядом стояла женщина и девочка лет десяти. Мне его фигура показалась знакомой, да и кулаки — особенно правый мне был очень близко знаком. Можно сказать, до запаха знаком.
— Эй, парень, обернись! — не совсем уверенно попросил я его. Тот это или не тот, я был не уверен, вполне могло показаться.
Однако когда тот с улыбкой обернулся и его глаза начали расширяться от узнавания, а на лице проступать испуг, я понял, не ошибся. Он это.
Шел я через довольно плотную толпу людей, и парня заметил в просвет метрах в пяти, поэтому сразу же откидывая полу куртки и лапая кобуру, рванул за ним следом. А парень мгновенно ввинтился в толпу и уходил в сторону ближайшей улицы.
— Блин, и огонь на поражение не откроешь, — зло прорычал я и, вскинув руку вверх, дважды нажал на спуск, производя предупредительные выстрелы и привлекая внимание.
— Взять его! — крикнул я и указал в сторону убегающего парнишки. Однако тот уже сам добежал до ближайшего милиционера и, указывая на меня, что-то быстро начал ему объяснять.
Тот что-либо предпринять не успел. Подбежав, я махнул корочками, паренек от этого совсем скис.
— Этот парень подозревается в попытке ликвидации Верховного в составе диверсионной группы немцев.
— Чего? — не понял милиционер.
— Сталина они хотели убить, а это соучастник.
— Ах ты, сука, — развернулся тот к пареньку. — А мне говорил, что за ним бандит гонится.
— Ничего, разберемся.
— В чем дело, в чем вы подозреваете нашего сына?! — подбежав с остальной семьей, спросил мужчина.
— Так это ваш сын? — искоса посмотрел я на него. — Мне необходимо поговорить с вашим сыном наедине. Уточнить кое-какие вопросы.
Подхватив парня под локоть, оружие я уже убрал в кобуру, я повел его обратно к военкомату.
— Но я правда не знал, что вы работаете в НКВД, я думал, вы бандит. Я ошибся, простите меня.
— Ты что, меня за идиота держишь? Ясно, что ты проявил гражданскую сознательность и помог сотрудникам милиции, которые на тот момент также совершили ошибку и были наказаны не только по службе, но и физически. Одного я там крепко приложил, он в больницу попал.
— Зачем тогда вы меня задержали?
— А ответ? — тронул я губы свободной рукой. — Я такое не прощаю, отвечу тебе ударом на удар, тогда и претензий иметь не буду.
— А, — заметно успокоился парень.
— Чего а? Семью свою благодари.
Его семья следовала за нами метрах в пяти, но часовой их в здание военкомата не пропустил. Попросив одного местного сотрудника освободить на короткое время кабинет, я завел паренька туда и, скинув куртку, закатывая рукава свитера, велел:
— Готовься к бою, посмотрим, чего ты стоишь. Если сможешь еще раз достать меня, считай, претензий я к тебе иметь не буду.
Парень быстро скинул пальто и, подняв руки, встал в боксерскую стойку, настороженно глядя на меня. Подойдя ближе, я сделал пару ложных ударов, проверяя его реакцию. Уходил тот от них вполне профессионально, после чего стал проверять меня. Так изучая его, я ушел в сторону от довольно профессионального замаха и, пробив ему в бок и сбив дыхание, коленом достал до подбородка. Клацнув зубами, тот отлетел к стене и с грохотом обрушил полку.
Сотрудник, что до этого тут работал и ожидал снаружи у дверей, влетел внутрь и, осмотревшись, возмущенно спросил:
— Вы чего тут устроили?!
— Уже уходим, извините за беспорядок, силы не рассчитали.
Подойдя к пареньку, я протянул ему руку, тот осторожно щупал челюсть и так же настороженно покосился на меня, на руку и обратно, после чего подал свою, и я помог ему встать.
— Тебя как зовут-то? — спросил я у него, когда мы входили из кабинета, где сотрудник начал убирать тот бедлам, что мы устроили. Действительно, нехорошо получилось.
— Артем. Артем Егоров, — ответил тот.
— В боксе второй разряд?
— Да.
— Ну, я так и думал. Ладно, идем за мной.
Мы поднялись в кабинет зама, тот еще занимался с Томской. Там я втолкнул парня в кабинет и сказал капитану:
— Это еще один. Оформляй его перевод к нам, — а сам протянул парню листок с моим адресом, велев прибыть туда завтра к обеду.
— Хорошо, — кивнул капитан и посмотрел на Егорова. — Документы при тебе?..
Что он там дальше спрашивал, меня не интересовало, я снова покинул здание и направился к своему мотоциклу, но меня перехватила семья парнишки.
— Простите, но где наш сын, и все ли с ним в порядке? — спросил меня мужчина. Судя по форменной тужурке под курткой, был он железнодорожником.
— Все в порядке. Я с ним поговорил, разобрался в той непростой ситуации, в которую он ранее попал, и даже помог с оформлением документов. Так что скоро вы сможете его увидеть.
Это объяснение было принято, пусть их сын сам придумывает, почему на его подбородке наливается синяк, а я поспешил к мотоциклу, весело насвистывая. Настроение поползло вверх.
Шмель находился в люльке, но в этот раз я закрыл его брезентом. Народу полно, затискают. Я снял брезент, и щенок тут же покинул люльку и, пока я заводил мотоцикл, справлял малую нужду. Когда он вернулся, я стронулся с места и поехал в школу снайперов, Толя уже должен был отобрать претендентов, ему особист школы в этом помогал, так что пора проведать его.
Как я и надеялся, вдвоем они, просмотрев личные дела, отобрали шестерых, то есть три пары. Братьев-близнецов я сразу забраковал, мало ли что, не хватает лишать родителей сразу двух детей, а вот других осмотрел очень внимательно, читая их личные дела.
— Вот эти двое мне интересны, — сказал я и, посмотрев на особиста, попросил: — Вызовите их.
Тот вернулся через пару минут с двумя парнями в красноармейской форме, но без знаков различия. Бритые под ноль, практически одинаковые лица, фигуры и движения. Они были очень похожи.
— Подойдите и встаньте у стены, — велел я им.
В течение некоторого времени я задавал им вопросы, пытаясь вывести из себя, но те отвечали спокойно. Характеры у обоих присутствовали, главное, у них были выдержанность и спокойствие, лучшие качества снайперов.
— Беру этих, оформляйте перевод, — велел я особисту.
— Сделаем, — кивнул тот.
После этого начиркав у себя в блокноте адрес, я передал его одному из парней, сказав:
— Прибудете по этому адресу завтра к обеду.
После этого мы покинули с Толиком школу снайперов и покатили ко мне домой, мне требовалась его помощь.
НКВД, кабинет капитана госбезопасности Ремизова, это же время.
— А вот это доклад группы наружного наблюдения, — протянул лейтенант Абросимов несколько листов, достав их из папки. — Объект дважды покидал квартиру, но он просто гулял. Как сообщили наблюдатели, гулял бессистемно и проверял, есть ли за ним хвост. Наши себя не выдали. По-видимому, Объект успокоился и, возможно, вскоре встретится со своим контактом.
— Ясно, — кивнул Ремизов, читая доклад. — Это все, или еще что-то?
— Есть по Москалю, которого вы курируете. Вернее, это сообщение от майора госбезопасности Лучинского. Вот оно.
Ремизов взял листы бумаги с докладом. Прочитав один раз, он тряхнул головой в непонимании и начал вчитываться в текст сообщения еще раз. Через некоторое время кабинет потряс взрыв отборного мата.