Она объясняет, что, в то время как люди с надежным стилем привязанности ищут удовлетворения сексуальных потребностей в рамках серьезных отношений, люди с избегающим стилем склонны разделять сексуальную активность и эмоциональную близость. Они могут использовать секс как инструмент избегания и вступать в кратковременные отношения для подкрепления чувства своей значимости и независимости. Поэтому они более склонны к случайным связям, чем люди с надежным или тревожным стилем. Также они зачастую позитивно реагируют на соблазнение, например попытки увести их от постоянного партнера. Когда они занимаются сексом, они больше фокусируются на себе, чем на любовнике. Их сексуальные фантазии часто включают в себя сцены с эмоционально отдаленным партнером, даже проявляющим некоторую враждебность. В парах, где оба человека имеют избегающий стиль привязанности, наблюдается самая низкая частота сексуальных контактов.
ЛЮДИ С НЕНАДЕЖНЫМ стилем привязанности склонны отделять секс от чувств.
Люди с тревожным стилем используют секс, чтобы избавиться от неуверенности и обрести близость. Бирнбаум отмечает, что они сексуализируют свою тягу к эмоциональной близости и используют секс, чтобы получить поддержку партнера. К сожалению, это может привести к тому, что они становятся жертвой домогательств, а также занимаются незащищенным или нежеланным сексом. Во время секса они пытаются удовлетворить партнера, забывая о своих желаниях, а их тревога об отношениях может повлечь за собой страх сексуальных неудач. В парах людей с тревожным стилем наблюдается самая высокая частота сексуальных контактов, хотя некоторые из них предпочитают эмоциональные аспекты (объятия, поцелуи) непосредственно сексу. Их эротические фантазии часто содержат тему подчинения, которая, как отмечает Бирнбаум, «служит их стремлению быть чрезвычайно соблазнительными»67.
Люди с надежным стилем привязанности лучше справляются с расставаниями: легче принимают потери, быстрее справляются со злостью и грустью и переходят к восстановлению68. Может показаться, что люди с избегающим стилем восстанавливаются еще быстрее, потому что они почти сразу снова оказываются в поиске, но в их реакции может играть свою роль отрицание, так что они, вероятно, не восстанавливаются по-настоящему.
Мне кажется, Крис Уилсон проявил настоящую устойчивость. После окончания своего недолгого брака, распавшегося по инициативе жены, он купил себе фортепиано. И после нескольких месяцев горя начал ходить на свидания. Оба эти действия показались мне здоровым способом справиться с ситуацией.
Люди с тревожным стилем привязанности испытывают наибольшие трудности при расставании. Им тяжело справиться с потерей человека, дававшего им необходимую защищенность. То, что у людей с надежным стилем вызывает грусть, у них может вызвать отчаяние. Опрос пяти тысяч респондентов показал, что люди с тревожным стилем, которых бросили, реагировали на это «гневными протестами, повышенным сексуальным интересом к бывшему партнеру, сильной озабоченностью ушедшим человеком и потерей чувства идентичности»69. Удивительно, но именно партнеры с тревожным стилем более других склонны к жестокому поведению в результате расставания. Неспособный принять потерю надежной основы, такой человек может преследовать бывшего партнера или даже агрессивно атаковать его в попытке вернуть близость.
«Люди, не имеющие надежной привязанности в детстве», – пишет психиатр Томас Льюис и коллеги, – сталкиваются с тем, что во взрослом возрасте эмоциональная опора качается под ними, словно палуба корабля во время шторма. Они остро реагируют на потерю якоря привязанности, а без его помощи их отбрасывает обратно к скудным ресурсам. Конец отношений для них не просто мучителен, он лишает их всех жизненных сил»70.
Первое, что я заметил на кухонной полке в квартире Селесты, – старенькая печатная машинка, такая же как у Криса. Затем я увидел синтезатор и ноты сонаты Бетховена. Позже девушка рассказала мне, что она также играла на банджо и укулеле. Какова вероятность найти двух молодых людей с печатными машинками, которые на двоих играют как минимум на шести музыкальных инструментах?
Квартира Селесты располагалась в центре Вашингтона. Я помнил, что в одной из аудиторных работ она писала, что родилась в маленьком городке Центрального Техаса, и я восхищался расстоянием, которое она преодолела.
Селеста с улыбкой поделилась, что Крис написал ей и они должны встретиться через пару дней.
После того как родилась идея с их знакомством, я спросил Селесту, показались ли ей особенно близкими какие-то отдельные вопросы теста о стиле привязанности.
Селеста открыла онлайн-тест, пролистала утверждения и тут же выбрала два: «Я боюсь, что, когда мой романтический партнер узнает меня поближе, я ему не понравлюсь» и «Мое желание быть ближе отпугивает людей».
И то, и другое было классическими высказываниями, отражающими тревожный стиль привязанности.
– Какие-то еще?
– Да, еще вот это: «Я часто беспокоюсь, что мой партнер на самом деле меня не любит».
Когда я услышал, как Селеста читает эти утверждения, я осознал, сколько смелости нужно, чтобы пойти на свидание, особенно вслепую.
Она сказала, что после окончания ее последних серьезных отношений прошло несколько лет. После этого она была «не в восторге» от людей, ищущих отношений в Вашингтоне. Попытки онлайн-знакомства были настолько плохи, что она «удалила все приложения».
– Какой парень считается достойным внимания?
– Это кто-то эмоционально зрелый. Мужчина, который может говорить о своих эмоциях. Мне нужен кто-то, кто способен говорить о сложных вещах, повернуться лицом к тому, что неприятно, и поговорить об этом. Кто-то любопытный. И это точно не такой человек, чья жизнь вращается вокруг работы, спорта или недвижимости. Я ценю широкий взгляд на жизнь.
Крис Уилсон, насколько я знал, подходил по всем этим параметрам.
– Крис кажется умным, и наши интересы во многом совпадают, – согласилась Селеста. – Судя по тому, что ты рассказал, он неплохо соображает.
Тем не менее Селеста хотела узнать несколько вещей.
– Мне интересно, влияет ли как-то на его жизнь то, что он был эталоном ребенка с надежной привязанностью. Я бы всегда держала это в уме, и мне кажется, это тяжело. Было бы сложно поддерживать планку. А еще, – продолжила она, – кажется, что он слишком молод для того, чтобы жениться и развестись, особенно учитывая его надежный стиль привязанности. Хотелось бы узнать об этом больше. И, наконец, как он находит время на музыкальные аранжировки, написание книг и рисование, работая полный день?
Селеста встала, чтобы приготовить нам чай, а я воспользовался моментом и, с ее разрешения, осмотрелся в квартире. Повсюду были артефакты, маски и плакаты («Представительницы коренного населения защищают землю и жизнь»), напоминающие о поездках по миру.
Все эти вещи внезапно сделали для меня приключения Селесты более реальными, и это заставило меня задуматься, как она переносила их в эмоциональном плане с учетом ее тревожного стиля привязанности. Она побывала в Канадской Арктике, Эквадоре, Бразильской Амазонии, на Калимантане и в глубине Австралии. Когда я год жил за границей, мне было сложно одному в университетском городке, а она жила одна во всех этих местах. Селеста упоминала, что у нее были отношения, в том числе те с эскимосскими поцелуями, но тем не менее я удивлялся, как она смогла это вынести.
– Ой, путешествовать одной целый год было классно! – сказала она. – Я очень независимый человек, и мне не нравится, когда слишком комфортно.
Тем не менее меня удивляло, что человек с тревожным стилем привязанности мог вот так путешествовать, особенно в молодом возрасте, и не испытывать трудностей от одиночества или отсутствия опоры. Как она поддерживала эмоциональный баланс?
– Я очень быстро находила друзей, куда бы ни приехала, – начала она, – чтобы стать частью сообщества.
Иногда, призналась Селеста, это случалось слишком быстро. Она слишком старалась понравиться людям и заставить их доверять себе.
Чересчур быстрый поиск близких отношений соответствовал тревожному стилю привязанности.
– Но как ты справлялась с одиночеством? – спросил я.
– Безусловно, мне бывало одиноко, – сказала она. – Иногда было сложно принять, где я оказалась.
Селеста достала свой дневник путешествий и зачитала отрывок: «Я в Арктике одна! Что я здесь делаю?»
Затем она рассказала мне о системе, которую она придумала для борьбы с одиночеством.
Перед отъездом из Техаса она попросила семью и друзей: родителей, друзей семьи и даже бывших парней написать ей письма, которые она возьмет с собой. На конвертах было подписано, когда их открыть, например «Открой это в День рождения» или «Открой, когда тебе будет одиноко».
Селеста уехала из дома с восемью десятками писем, которые ждали прочтения.
– Это сработало, – сказала она. – Я с нетерпением ждала, когда можно будет прочитать каждое.
Она по-прежнему хранила эти письма в коробке в своей спальне.
Селесте был всего двадцать один год, когда она поехала в кругосветное путешествие. Ее план с письмами показал впечатляющий уровень самосознания для ее возраста. По сути, она придумала способ обойти свой тревожный стиль привязанности и даже превратить ее в достоинство. Я подозреваю, что эмпатия, подтолкнувшая ее изучать коренные народы, и то, как они защищают свою культуру, частично исходит из того же сильного желания быть рядом с людьми, которое часто является результатом тревожного стиля привязанности.
– Итак, ты придумала оригинальный способ бороться со стрессом от путешествий в одиночестве, – сказал я. – А что насчет креативных способов борьбы с волнением на первом свидании?
– Поход на свидание однозначно вызывает тревогу, – согласилась Селеста, – а еще глубокое чувство утомления, потому что «Ох, опять!» Но да, у меня есть способ борьбы с этим: я сознательно фокусируюсь на собеседнике, расспрашиваю его о жизни. Другими словами, пытаюсь узнать другого человека, что я хорошо умею делать как антрополог.