112. Некоторые исследователи утверждают, что именно исключение из статистики этих наиболее сложных случаев объясняет кажущийся успех ЭФТ.
В данном случае Рину удовлетворило то, что измена Эдгара не была фактором риска.
– Эдгар и Тиффани заверили меня, что это в прошлом, – вспоминала она, – и Тиффани сказала, что она больше ни в чем его не подозревает.
С точки зрения теории привязанности неудивительно, что изменил Эдгар, а не Тиффани: в парах чаще неверен именно партнер с избегающим стилем.
По сравнению с партнерами с надежным и тревожным стилем именно партнеры с избегающим склонны иметь «низкий уровень преданности» и заводить любовников113. Они также зачастую положительно реагируют на попытки соблазнения, когда их пытаются увести из текущих отношений.
Риск жестокости в отношениях более высок для партнеров с тревожным стилем. Их сильное желание близости может вызвать враждебную реакцию, особенно при угрозе расставания и от страха, что это может быть навсегда. Боулби называл это «злостью, рожденной страхом»114.
Это может показаться странным, потому что мы обычно представляем партнера с тревожным стилем как того, кто нуждается в близости, но данный факт подтвержден исследователями. «С точки зрения теории привязанности, – отмечают Филипп Шейвер и Марио Микулинчер, – насилие в отношениях является преувеличенной формой протеста против недоступности партнера и недостатка чуткости»115. Другие ученые отмечают, что это верно в отношении того, что иногда называют «типичной жестокостью в паре»: выходящих из-под контроля ссор, но не для более экстремальных форм насилия, таких как избиения.
Жестокость в отношениях не была характерна для Тиффани и Эдгара, поэтому Рина продолжила работу с ними.
На этой стадии ЭФТ каждый человек имеет возможность сказать, какие эмоции: страх, грусть или одиночество вызывает поведение партнера, и попросить о том, в чем он нуждается, когда чувствует себя так. Так начинается исцеление ран.
Если, допустим, имела место неверность, терапевт будет работать над пониманием эмоций преданного партнера и того, что поможет их залечить, а также над эмоциями изменившего человека и причинами его поступка.
– Речь идет не об оправдании поведения партнера, – отметила Рина, – а о понимании, почему так произошло. Это не равнозначно тому, чтобы сказать, что так поступать приемлемо.
Рина называет первый шаг «возвращение контакта с отсутствующим». В данном случае это означало, что Эдгара спросили: «Когда ты попадаешь в цикл отношений с Тиффани, где ты чувствуешь себя плохо, на что это на самом деле похоже?» Рина попросила Эдгара описать это для Тиффани. Он сказал, что чувствует, будто ему нужны объятия.
Затем Рина попросила Тиффани описать, как она себя чувствует, когда ей кажется, что она не может никому доверять и тащит на себе всю семейную ношу. Она попросила описать эти эмоции для Эдгара и рассказать, что ей нужно в такие моменты. Рина также попросила Тиффани поговорить о том, как тяжело ей далась неверность Эдгара и как она ощущалась. Услышав ответ, Эдгар извинился и смог рассказать, что причиной измены был разлад в их паре, отметив, что терапия не даст этому повториться.
Во время прохождения этой стадии ЭФТ у Тиффани заболела бабушка, и она помогала ухаживать за ней в последние дни ее жизни. Для Тиффани и Эдгара это стало возможностью, хоть и горькой, попрактиковаться в том, чему они учились на терапии.
– Рина настаивала на том, что мы с Эдгаром нужны друг другу в эмоциональном плане. Для меня это было в новинку. Я просто никогда не осознавала, как сильно он мне нужен. Так что когда моя бабушка заболела, это помогло мне понять, что я могу доверять ему и обратиться за помощью, когда это необходимо. Затем, когда моя бабушка умерла, я позволила Эдгару обнять меня. Он так хорошо меня успокоил. Рина заставила меня осознать, что я никогда не впускала такое спокойствие в свою жизнь. Раньше я всегда отталкивала его и Эдгара. Я боялась подпустить его ближе, потому что он мог уйти, ведь так происходило всегда.
Эдгар запомнил это так:
– Когда бабушка Тиффани умерла, я смог ее поддержать. Я чувствовал, что она впустила меня и дала мне стать частью ее жизни. Я мог успокаивать и обнимать ее, и она, наконец, обняла меня в ответ.
Всегда есть опасность, что после терапии пара вновь вернется в свой негативный цикл, поэтому на финальной стадии ЭФТ терапевт подталкивает их к поиску путей ухода от негативных поведенческих паттернов при помощи различных «диалогов». Например, если партнеры испытывают боль или разочарование, они могут научиться выражать не только поверхностные эмоции, как, например, «я зол», а более глубинные и хрупкие: «Я напуган. Я расстроен. Мне одиноко. Я скучаю по тебе». Этому сложно научиться, но это помогает избавиться от разрушительного паттерна.
Тиффани вспомнила их заключительную сессию.
– Рина спросила: «О чем вы хотите поговорить сегодня?» А я сказала: «Я думаю, все хорошо. Мы закончили».
– Она разобрала весь цикл наших отношений, – вспоминает Эдгар, – от начала до конца, по кусочку.
– Сейчас мы значительно лучше общаемся, – сказала Тиффани.
Рина была под впечатлением от этой пары.
– Они отнеслись к процессу со всей серьезностью и шли на эмоциональные риски, чтобы все получилось. Это чудесная пара, и я видела, как изменились их отношения за полгода работы. Они смело шли к своей цели. Я надеюсь, что они продолжат развиваться и сохранят свою связь.
Когда я узнал об ЭФТ и особенно о хорошем результате работы Тиффани и Эдгара с Риной Бернардс, я стал думать, как бы сложились отношения тысяч других пар, если бы эта методика применялась более широко. Может быть, они осознали бы свои потребности в привязанности, научились выражать эмоции, стоящие за злостью, болью и недоверием, смогли бы простить друг друга и дать возможность многим детям расти в полных и стабильных семьях?
Спустя год после встречи с Тиффани и Эдгаром в кафе «Интрига» мы связались по электронной почте. Тиффани написала: «У нас с Эдгаром в декабре родился мальчик. Его зовут Лукас. Сейчас ему семь месяцев, и мы тратим на него много времени! С нашей последний встречи мы оба старались работать над собой, чтобы улучшить отношения, и ребенок очень сблизил нас».
РАЗГОВОР О ГЛУБИННЫХ эмоциях может помочь партнерам с ненадежными стилями привязанности укрепить отношения.
Тиффани добавила, что поскольку ей приходилось соблюдать постельный режим большую часть беременности, они с Эдгаром весь год жили с ее родителями ради дополнительной помощи и заботы.
– Но какими чудесными бы они ни были, – написала она, – для нас как для пары это было сложно. Но все, чему нас научила Рина, очень помогло нам пройти этот период. В итоге мы съехали и сейчас очень счастливы.
Тиффани завершила свое сообщение словами: «Мы больше не общались с чудесной Риной, но считаем это хорошим знаком».
Глава 8Леди и пацанка: привязанность и дружба
Я неуверенно постучал в дверь квартиры напротив. Туда заехали новые жильцы, и я хотел поздороваться. Залаяла собака. Дверь приоткрылась, и женщина крикнула: «Чиф, тихо!» – и после я увидел свою новую соседку, молодую двадцатипятилетнюю женщину с длинными волосами и теплой улыбкой. Ее голова была странно наклонена, а на шее был бандаж.
Она пригласила меня войти.
Обстановка ее квартиры не соответствовала тому, что ожидаешь увидеть у молодого профессионала в Вашингтоне. На стенах не было дипломов, предвыборных афиш или фотографий с политиками. Интерьер был незатейливым, даже уютным: большое количество семейных фотографий в рамках, подушки, одеяла и мягкие игрушки для собаки.
Однако постер на кухне намекнул мне на положение моей молодой соседки. Он гласил: «Когда жизнь подкидывает тебе лимоны, просто добавь текилу». Как я позже узнал, Джен (она просила не называть ее фамилию) за последнее время много всего пережила116.
За четыре месяца до этого, на свой двадцать пятый день рождения Джен попала в аварию. Она везла маму и сестру в центр Вашингтона, остановилась на светофоре, и в них врезалась машина сзади. Пассажиры почти не пострадали, но «из-за того, что голова была повернута», как объяснила сама Джен, «скорая» увезла ее с сотрясением мозга и травмой шеи.
Это случилось меньше чем через год после резкого окончания короткого несчастливого брака.
Но, несмотря на физические и эмоциональные трудности, Джен выглядела стойкой. Из-за травм головы и шеи она быстро уставала и часто нетвердо стояла на ногах. Она рассказала, что один раз упала в душе. Потом при мне она оступилась, заходя в лифт, и разлила стакан горячего кофе. Тем не менее каждый день Джен вставала, одевалась и шла на прием к специалистам: неврологу, оптометристу, хиропрактику и физиотерапевту. И каждый день, независимо от погоды, она выгуливала Чифа, своего тридцатикилограммового черного лабрадора.
Для любого человека это было бы слишком, особенно для того, кто недавно развелся. Семья, казалось, поддерживала ее: мать, отец и тети часто по очереди оставались у нее ночевать, чтобы помочь. Но меня интересовала именно роль ее друзей в этой борьбе. Мне на ум пришла беседа с Гарри Рейсом:
– Исследователи иногда говорят так, словно привязанность есть только у тех, кто женат или имеет романтического партнера, – сказал он. – Но ведь есть много одиноких людей, и это не значит, что они не имеют надежной базы и защиты. Так как же они реализуют свою потребность в привязанности?
Гарри говорил, что это часто происходит благодаря особенно близким друзьям.
Далеко не любая дружба является полноценной реализацией привязанности, но близкие, поддерживающие давние друзья способны хотя бы частично удовлетворить нашу потребность в близости.