Во время отбора в команду я тоже хотел выложиться по полной. Я слышал, например, что нужно будет вести мяч левой рукой. Я не умел этого делать, но один старшеклассник сказал мне, что, если привязать правую руку к телу, это заставит тебя пытаться вести мяч левой. Так что после школы я приходил домой, приклеивал руку к телу малярным скотчем и часами практиковался на заднем дворе. В команду я все-таки попал.
Это было больше пятидесяти лет назад.
Сейчас восьмидесятилетний Бад О’Делл, будучи давно на пенсии, жил со своей женой Джесси недалеко от Шарлотта в Северной Каролине.
Я хотел навестить тренера, потому что хотел кое-что узнать. Очевидно, что он был моим значимым взрослым, и я реагировал на это, делая все возможное, чтобы стать лучше в учебе и играть в его команде. Но как он этого добился?
Стоя в дверях, Бад выглядел слабым. Он болел раком и прошел через химиотерапию и три операции. Его волосы поредели и поседели, а в обоих ушах виднелись слуховые аппараты. Он казался ниже, чем я его помнил. Он рассказал, что его рост при недавнем измерении был метр восемьдесят: «Когда я играл в баскетбол, мой рост был метр восемьдесят восемь. Я где-то потерял несколько сантиметров!»
Мы тепло пожали руки, и его рукопожатие было по-прежнему крепким.
Бад с женой проводили меня в свою скромную гостиную. Он сел в мягкое кресло. День был жарким, но на нем были две рубашки.
– Я обычно мерзну, потому что принимаю антикоагулянты, – сказал он.
– Так вы помните, как я был в школьной команде? – спросил я. – Я был не самым активным игроком.
Бад сделал паузу, прежде чем ответить. Я помнил то, как медленно он говорил, с осторожностью подбирая каждое слово.
– В моих воспоминаниях ты сильно интересовался баскетболом. И имел некоторые навыки.
– Очень хорошая формулировка, – сказал я, и мы оба засмеялись.
Он удивил меня, сказав, что жалеет, что не давал мне играть больше, и процитировал школьную установку о побеждающих командах.
– Но я уверен, что мое преподавание баскетбола всем вам было равноценным, – добавил он. – Я хотел, чтобы вы научились одному и тому же: как вести мяч, как делать передачи и броски, как делать бросок из-под кольца правой рукой, потом левой рукой…
Я перебил его.
– Это правда, что вы хотели, чтобы все умели вести мяч левой рукой?
– Да, – сказал он и сделал паузу. – Но, честно говоря, я сам двадцать лет тренировался, и у меня не очень хорошо получалось это делать, так что я сочувствовал всем, у кого с этим были проблемы.
Ох. Может, в попытках попасть в команду мне и не стоило так много времени уделять попыткам научиться.
Затем я спросил Бада о его подходе к тренерству и тем отношениям, которые он пытался выстроить с игроками.
– Я хотел знать каждого ребенка лично, понимать, кто он и на что способен, о чем думает, чем интересуется, какие его сильные стороны…
Бад описывал ровно то, что я чувствовал пятьдесят лет назад: его искренний интерес ко мне как к личности.
– И я хотел понимать, как каждый из вас принимает вызовы. Если вы реагировали на них плохо, я думал, как вас поддержать, потому что вы каждый день сталкивались с большим количеством сложностей в классе и на поле. Для этого мне необходимо было понять, как я могу помочь каждому ребенку получить то, что ему нужно. На этом строилось мое тренерство и преподавание.
Он не пользовался научными терминами, но его метод был ясен: понимание детей, сонастроенное участие к ним и предоставление инструментов, необходимых для достижения цели. Это, по сути, были ключи для взращивания отношений привязанности между тренером и игроком. Возможно, именно такой подход делал его хорошим наставником и учителем.
С момента той провальной игры прошло несколько недель, и команда явно прогрессировала. Проведя больше времени вместе, они узнали сильные стороны друг друга: кто играл лучше в защите, а кто в нападении, кто мог забросить мяч с середины поля, а кто нет, и так далее. Из-за своей занятости они так и не встретились для неформального общения, но благодаря усердной работе на тренировках две половины команды начали координироваться.
Шла финальная игра сезона, и на кону было многое. Счет на тот момент был 4:4. Проигрыш означал, что в начале матчей плей-офф парням придется встретиться с одной из лучших команд и они почти наверняка вылетят. Однако в случае победы дальше они будут играть с противником слабее, а это шанс на успех в финале.
Но сегодняшние соперники выглядели сильными. Мы поглядывали на них во время разминки, отмечая, что они были крупнее, чем кто-либо в нашей команде.
«Двое из них почти два метра ростом», – сказал мне Дейв с восхищением.
Когда команда собралась, чтобы обсудить финальную стратегию, на поле вышел судья для подготовки к разыгрыванию мяча. Был вечер воскресенья, середина зимы, так что кроме игроков, судьи, хронометриста и меня в зале никого не было. Один из игроков после отметил это. По его словам, было «странно» играть в тишине пустого зала, «где все, что ты слышишь, – это скрип кроссовок на деревянном полу».
Это еще и вовсе не помогало с точки зрения теории привязанности.
ВНИМАНИЕ БЛИЗКИХ людей помогает нам добиться лучших результатов.
В одном исследовании пятьдесят детей в возрасте от трех до двенадцати лет должны были дважды пробежать вокруг бейсбольной площадки так быстро, как могли. В первый раз родители наблюдали за ними, во второй – проверяли что-то в своих телефонах. В результате 80 % детей бежали в среднем на три секунды быстрее и с меньшим количеством падений, если мама или папа смотрели на них. Во втором случае они бежали медленнее и чаще спотыкались181. И было не важно, подбадривали родители ребенка или просто наблюдали в тишине, главное, что они присутствовали и обращали внимание. Проводящая исследование Бренди Ступица заключает: «Когда родители выполняют роль надежной основы, дети показывают лучшие результаты в спорте»182.
В исследовании Бренди Ступицы участвовали дети, но предполагается, что во взрослом возрасте присутствие любимых действует так же. Ученый Сэм Карр отмечает, что разлука с объектом привязанности может спровоцировать «психологическое состояние, которое не способствует высокой результативности»183.
Может ли быть так, что «преимущество домашней игры» хотя бы частично связано с физическим присутствием и вниманием близких людей?
К сожалению, тренера и менеджеры команд часто делают все наоборот и запрещают игрокам встречаться с супругами, любимыми и другими членами семей, считая их отвлекающим фактором. На Кубке мира 2010 года тренер сборной Англии запретил спортсменам контактировать с женами и подругами во время подготовки к турниру184. С позиции теории привязанности это контрпродуктивно. Знающий человек будет поддерживать посещение игры близкими команде людьми и убедится, что те убирают телефоны и следят за игрой.
Так получилось, что на финальной игре один объект привязанности все же появился – Мэгги, девушка Тодда. Мы сели с ней рядом и стали ждать свистка судьи.
Травмы
В первом прыжке Джош сделал передачу Томми, Томми – Дейву, а тот сделал бросок и заработал очко. Но после этого так же быстро мяч забросили и соперники. К середине матча мы показали свою лучшую игру, и счет был 21:19. Это означало, что весь сезон зависел от следующих двадцати минут. Я не играл, но все равно очень нервничал. Не представляю, как справлялись с волнением ребята.
Во второй половине игры, за шесть минут до конца мы увеличили преимущество до 30:26.
Но потом парни начали уводить мяч не туда и промахиваться, в то время как гиганты из команды-соперника вошли в раж. Оставалось две минуты, а мы проигрывали 34:35. Тодд заменил Томми на поле и, возможно, вдохновленный присутствием своей девушки, продемонстрировал всплеск энергии. Он увел мяч у гораздо более крупного игрока, уверенно прорвался к центру поля, сделал бросок из-под кольца – и тут его толкнули на пол.
Тодд лежал неподвижно. Его девушка вскочила. Судья остановил игру, и ребята столпились вокруг Тодда пытаясь понять, сможет ли он встать.
В целом игроки с надежным стилем привязанности лучше переносят травмы и быстрее возвращаются в игру по сравнению с членами команды с тревожным стилем, которые слишком фокусируются на боли, и с игроками с избегающим стилем, которые, напротив, могут отрицать симптомы травмы и тем самым ухудшать ее. Это происходит потому, что люди с надежной привязанностью верят, что если будет нужно, то другие люди будут в состоянии оказать им правильную компетентную помощь185. Игроки с надежным стилем привязанности также более оптимистичны и верят, что травму удастся вылечить. Игроки с ненадежными стилями, напротив, будут сильнее переживать из-за боли, потому что они не верят, что травма несерьезная или что другие люди способны позаботиться о них. Они склонны к преувеличению негативных сторон («все ужасно, и никогда не станет лучше») и, как мы уже отмечали, могут сильнее реагировать на боль.
Тренер, который становится объектом привязанности для игроков, может успокоить их в случае травмы, как это сделал Боб Хаггинс. Он может пойти дальше и скорректировать свою реакцию в зависимости от стиля привязанности спортсмена. Например, он может усилить стрессоустойчивость травмированного игрока с надежным стилем и сподвигнуть его вернуться в игру. С членом команды, у которого избегающий стиль привязанности, он может поговорить один на один, поддержав его ощущение самодостаточности и высокий болевой порог. Если игрок имеет тревожный стиль привязанности, тренер может попросить врача убедить его, что повреждение несерьезное, а затем мотивировать других игроков подойти и заверить травмированного товарища, что они заботятся о нем и поддерживают.
К счастью, в тот вечер Тодд не пострадал. Он выбросил это из головы и поднялся.