Я провел интервью с «Опросником взрослой привязанности» еще с несколькими политиками, действующими и бывшими членами Конгресса, и с удивлением обнаружил, что в каждом случае ответы, как и у Дукакиса, в основном демонстрировали избегающий стиль привязанности.
В личной записке, которую мне прислала доктор Рингель после оценки одного из бывших членов Конгресса, она спрашивала: может ли избегающий стиль привязанности быть «издержкой профессии» среди политиков?
Вопрос был интересным, и все же я нашел одно исключение: молодой мэр моего родного города Рочестер. Когда я посетил ее офис в городской администрации, чтобы провести интервью, Лавли Уоррен была мэром уже три года.
В своих ответах она вспомнила важные события из детства: истории любви (теплый дом, где мама «обнимала и целовала нас и говорила, что любит», и отца, который поддерживал ее); истории потерь (в тринадцать, когда жизнь «только начинается», она узнала, что ее отец принимает наркотики, и родители развелись; «Мое детство закончилось в тот день», – вспоминала она); истории травм («И я выбежала за папой, а он сел в машину, я кричала: „Папа, ты действительно выберешь наркотики, а не меня?“ И он уехал».); и истории о стрессоустойчивости (после школы она получила степень бакалавра, а затем юриста, стала президентом городского совета, а в тридцать пять ее избрали мэром).
Доктор Рингель проанализировала интервью и оценила мэра как обладательницу надежного стиля привязанности. Ее комментарии включали следующее:
«Может привести подтверждения для выбранных прилагательных <…> демонстрирует свою уязвимость <…> отмечает влияние опыта привязанности, хотя он и был болезненным <…> живое описание отвержения <…> склонна к размышлениям и проницательности и имеет свою личную идентичность, отдельную от родительской».
Мне показалось, что мой мэр была лучшим примером того, как ранняя надежная привязанность может дать стрессоустойчивость, позволяющую справляться с наиболее болезненными событиями и потерями в жизни. Если моя теория о том, что большинство политиков имеют избегающий стиль привязанности, верна, то мэр Уоррен – исключение из правила: лидер с надежным стилем привязанности. Еще слишком рано говорить, сможет ли она в будущем использовать это, чтобы стать трансформационным лидером. Но потенциал есть.
Горстки случайных интервью, конечно, недостаточно для глобальных выводов, но может ли избегающий стиль привязанности, которая характерна для примерно 25 % населения, действительно более часто встречаться среди политиков? Если да, почему? И каковы последствия?
Я видел, как отдельные аспекты избегающей привязанности могут быть преимуществом для того, кто строит карьеру на государственной службе. Люди с избегающим стилем привязанности самонадеянны, а это важное качество для тех, кто стремится к выборным должностям. Они также хорошо держатся, проводя много времени вдали от семьи и дома, а это необходимость для тех, кто баллотируется и затем служит на уровне штата или страны. Здесь мне вспомнилось израильское исследование, показывающее, что среди профессиональных теннисистов-одиночек доля людей с избегающим стилем привязанности выше204. Профессиональный теннис – это соревновательная сфера, где игрок действует один, где требуются постоянные поездки, которые означают время вдали от дома. Все это развивает привычку положиться на себя. В политике такого, пожалуй, еще больше.
БОЛЬШАЯ ЧАСТЬ политических деятелей имеют избегающий стиль привязанности.
Более того, люди с избегающим стилем привязанности не склонны доверять другим, а это черта, которая дает дополнительное преимущество в сфере, где нередки махинации и предательства. «Это звучит вполне резонно», – согласился Тим Петри, бывший член Конгресса. До недавней отставки Петри тридцать шесть лет проработал в Белом доме, представляя свой район в Восточном Висконсине. Именно в период его работы в Конгрессе, в начале 1980-х ФБР провели операцию под прикрытием, получившую название «Абскам». Федеральные агенты снимали на видео, как политики брали взятки от подставной арабской компании в обмен на политические услуги. Обвинения получили шесть представителей и один сенатор. Петри заключил: «Политикам нужно иметь хорошее чутье, чтобы распознавать мотивы людей и чувствовать, что что-то идет не по плану. Так что именно те, кто не расположен к доверию и опасается сближаться с людьми, в критические моменты склонны говорить «это звучит неправильно» или «проваливайте» и держаться в стороне от проблем».
Президентская гонка 2016 года продолжила эту закономерность. Тенденция демократа Хиллари Клинтон защищать себя и не слишком доверять окружающим (например, привычка использовать личный почтовый сервер, когда она еще была секретарем штата) соответствует самонадеянности и общему недоверию, характерным для избегающего стиля привязанности. Ее речи, наполненные политическими деталями, не были воодушевляющими, что делало их похожими на речь Майкла Дукакиса. А ее явная неспособность раскрыться перед избирателями как личность также соответствует склонности людей с избегающим стилем привязанности не раскрывать персональную информацию.
Республиканец Дональд Трамп тоже проявил черты, характерные для избегающего стиля: сильная самонадеянность, неприятие сомнений в себе, восприятие сексуальных отношений как повода для хвастовства, а не интимного момента, и идеализация родителей, несмотря на опровергающие факты.
Явная потребность быть в центре внимания, если бы она была направлена в первую очередь на получение одобрения, могла бы свидетельствовать о тревожном стиле, но в случае Трампа это больше лесть, которая также соответствует избегающему стилю. В итоге все свидетельства, в особенности его явная и сильная самонадеянность, ставят нашего сорок пятого президента в длинный ряд политиков с избегающим стилем привязанности.
Если гипотеза верна и многие или даже большинство политиков на самом деле имеют избегающий стиль привязанности, к чему это может привести? Надо подчеркнуть, что это не означает, что у нас нет эффективных лидеров. Майкл Дукакис был успешным слугой народа, переизбирался трижды, признавался лучшим губернатором США, эффективно продвигал рациональную политику на уровне штата и страны и сейчас по-прежнему активен в связях с общественностью, его уважают граждане и другие политические лидеры.
Но эффективный и трансформационный – не одно и то же. Этот более редкий вид лидерства, кажется, зарезервирован для политиков, которые приходят на службу с надежным стилем привязанности, кто может быть тем самым «более сильным и мудрым» опекуном, особенно во время кризиса, предоставлять эмоциональную поддержку, воодушевлять народ и вдохновлять последователей на раскрытие потенциала личности и нации. Повторяя слова Филиппа Шейвера и Марио Микулинчера, такие лидеры могут дать гражданам с разными стилями привязанности чувство «смелости, надежды и преданности»205.
Самым важным последствием деятельности политических деятелей с избегающим стилем привязанности может быть то, что в течение долгих периодов времени нам придется терпеть отсутствие надежного руководства и пробираться вперед без ощущения «более сильного и мудрого» лидера во главе. Вместо общего настроя на уверенность, гармонию и благополучие мы можем столкнуться с общим ощущением незащищенности. Это в свою очередь может вызвать дискомфорт и внутренние распри, которые будут выливаться в частые вспышки конфликтов между соревнующимися группами. Говоря кратко, это ситуация, с которой столкнулись многие нации.
Конечно, нам остается лишь рассуждать о стилях привязанности политиков. Можно найти подсказки в их публичных заявлениях, биографии, поведении на службе и вне ее. Раскрывают ли мемуары или воспоминания других членов семьи детали о раннем детстве? Кто был значимым взрослым, и какими были эти отношения? Встречались ли значительные разрывы отношений? Имеет ли политик во взрослой жизни в основном добрые намерения касательно других? Были ли отношения с друзьями, коллегами и персоналом доверительными и стабильными? Кажется ли связь с партнером здоровой и стабильной? Вдохновляют ли послания политика к народу или сеют раздор?
Ни один из этих факторов сам по себе не отражает надежный стиль привязанности. Например, многие политики поддерживают образ стабильного брака, но потом оказываются бабниками. Но все вместе они могут помочь выявить модели отношений, которые укажут на стиль привязанности.
Мы можем выживать без трансформационных лидеров, но лучше, когда они есть. В мирные времена они могут помочь найти креативные решения для сложных общественных проблем, а в периоды войны или финансового кризиса, когда нам нужен тот самый «более сильный и мудрый» человек, который станет нашей надежной основой и зоной безопасности, они могут вести нас вперед. Так что давайте будем наблюдать за кандидатами с надежным стилем привязанности, которые имеют потенциал, чтобы стать трансформационными лидерами.
Глава 13Потому что ты со мной: привязанность и религия
В почти пустой церкви стояла тишина. Рождественская детская служба и представление закончились, а всенощная начиналась только через час.
Я сел на край скамьи в дальней половине большого зала. Базилика в кампусе Католического университета в Северо-Восточном Вашингтоне – одна из десяти крупнейших церквей в мире и самая большая католическая церковь в США. Ее купол почти так же велик, как купол Капитолия.
По размеру и византийско-романскому стилю она может соревноваться с величайшими храмами Европы. Ее посещает больше миллиона людей в год, среди них президенты и священники, и многие из них совершают паломничества. Но кафедральным собором является не она, а собор Святого Матфея Апостола, расположенный в центре города. Базилика посвящена Непорочному Зачатию Святой Девы Марии.