После смерти аль-Хакима Палестиной некоторое время владел эмир Халеба Салих ибн Мирдас, но в 1029 году Фатимиды вернули себе полную власть над нею. В 1027 году уже был подписан договор, который позволял императору Константину VIII заняться восстановлением храма Гроба Господня и разрешал еще остававшимся вероотступникам вернуться в христианство без наказания. Договор возобновили в 1036 году, но фактические работы по перестройке храма начались лишь около десяти лет спустя, при императоре Константине IX. Чтобы присматривать за работами, имперские чиновники беспрепятственно приезжали в Иерусалим, где полностью всем распоряжались, к отвращению местных мусульман и приезжих христиан[9]. По улицам ходило столько византийцев, что среди мусульман поползли слухи, будто приехал сам император. Там процветала колония купцов из Амальфи под протекцией халифа, которая протестовала против того, что их итальянская родина находилась в вассальной зависимости от императора, чтобы разделить получаемые его подданными привилегии. Страх перед византийским могуществом охранял благополучие христиан. Персидский путешественник Насир Хосров, побывавший в Триполи в 1047 году, рассказывает, что в гавани стояло множество греческих торговых кораблей и жители опасались нападения византийского военного флота[10].
В середине XI века христианам жилось в Палестине на редкость привольно. Мусульманские власти не свирепствовали, император заботился об их интересах. Торговля процветала, расширялись коммерческие связи с заморскими христианскими странами. И еще никогда раньше Иерусалим не пользовался такой любовью и богатством, которые принесли ему паломники с Запада.
Глава 3. Паломники Христа
Вот, стоят ноги наши во вратах твоих, Иерусалим.
Склонность к паломничеству глубоко коренится в человеческой натуре. Стоя на той же земле, где когда-то стояли те, перед кем мы благоговеем, глядя своими глазами на те самые места, где они родились, жили и умерли, мы исполняемся ощущением мистической связи с ними и получаем возможность действенно выразить свое преклонение. И если у великих людей всего мира есть свои святилища, куда их поклонники сходятся из дальних уголков, то еще охотнее стекаются толпы к тем местам, где, по их убеждению, землю освятило присутствие самого божества.
В первые дни христианства паломники встречались нечасто. Ранняя христианская мысль, как правило, ставила на первое место божественность и всеобщность Христа, а не его человечность; да и римские власти не поощряли поездок в Палестину. Сам Иерусалим, разрушенный Титом, лежал в руинах, пока Адриан не перестроил его как римский город Аэлию. Но христиане хранили память о том, где разыгралась драма жизни Христа. Они так почитали Голгофу, что Адриан намеренно возвел там храм Венеры Капитолийской. В III веке была всем известна пещера в Вифлееме, где родился Христос, и христиане отправлялись туда, как и на Масличную гору, в Гефсиманский сад и к месту Вознесения. Путешествия в эти святые места, чтобы помолиться и обрести духовные заслуги, уже успели войти в христианскую практику[11].
С триумфальным шествием Креста паломничества распространялись все шире. Император Константин охотно укреплял избранную им религию. Его мать, императрица Елена, самая высокопоставленная и удачливая из великих археологов мира, отправилась в Палестину, открыла Голгофу и отыскала все реликвии Страстей Господних. Император поддержал ее открытия тем, что построил там церковь, которая сквозь все превратности оставалась главной святыней христианства, — храм Гроба Господня.
К месту Елениных трудов тут же хлынул поток паломников. Невозможно сказать, сколько их было, поскольку в большинстве своем они не оставляли никаких сведений о своих путешествиях. Но уже в 333 году, еще до окончания раскопок, один странник оставил нам описание своего пути в Палестину от самого Бордо. Вскоре после этого мы находим описание поездки, которую предприняла одна неутомимая дама — одни называют ее Эгерией или Этерией, а другие — блаженной Сильвией Аквитанской. В конце века один из великих отцов латинской церкви — святой Иероним — обосновался в Палестине и увлек за собой кружок богатых и модных женщин, сидевших в Италии у его ног. В своей вифлеемской келье он принимал паломников, которые шли к нему непрерывной вереницей, чтобы отдать ему дань уважения, поглядев на святые места[12]. Святой Августин, самый духовно возвышенный из западных отцов церкви, считал, что паломничества не представляют важности и даже опасны, и греческие отцы в основном с ним согласны[13]. Однако святой Иероним, хотя и не утверждал, что факт проживания в Иерусалиме имеет хоть какую-то религиозную ценность, все же говорил, что человек, молящийся в тех местах, где Христос ступал собственными ногами, совершает акт веры. Его мнение было популярнее, чем мнение Августина. Паломников при поддержке властей становилось все больше. По некоторым сведениям, к началу следующего века в самом Иерусалиме и его окрестностях насчитывалось уже двести монастырей и странноприимных домов, построенных для приема паломников, и почти все они находились под патронажем императора.
Середина V века стала зенитом этой новой популярности Иерусалима. Императрица Евдокия, дочь философа-язычника из Афин, не обретя счастья при дворе, поселилась там, и многие набожные представители византийской аристократии последовали ее примеру. В перерывах между написанием стихов она оказывала поддержку растущей моде на собирание реликвий, императрица заложила основание крупной коллекции в Константинополе, прислав туда икону Божьей Матери, написанную святым Лукой.
Ее примеру последовали паломники и с Запада, и из Константинополя. С незапамятных времен предметы материальной роскоши шли в Европу с Востока. Теперь же на Запад потекли и предметы роскоши религиозной. Вначале христианство считалось восточной религией. Большинство раннехристианских святых и мучеников родилось на Востоке. Поклонение святым распространялось все шире. Такие авторитеты, как Пруденций и Эннодий, учили тому, что у мест их упокоения можно обрести помощь свыше и что их останки чудотворны[14]. Теперь мужчины и женщины были готовы проделать дальний путь, чтобы посмотреть на святыни. Больше того, они старались заполучить святыню в свои руки, чтобы отвезти ее домой и поместить в тамошнем храме. Главные реликвии — связанные с Христом — оставались на Востоке, пока их не перевезли в Константинополь, а святых — как правило, туда, где они родились. Но кое-какие реликвии попроще стали проникать на Запад, привозимые отдельными счастливчиками-пилигримами и предприимчивыми купцами или присланные в дар какому-нибудь правителю. Вскоре последовали небольшие части более важных святынь, а потом и сами они целиком. Все это помогло привлечь внимание Запада к Востоку. Вполне ожидаемо жителей Лангра, гордых обладателей пальца святого Маманта, в конце концов охватывало стремление побывать в каппадокийской Кесарии, где когда-то жил святой. Монахини Шамальера, которые хранили у себя в часовне мощи святой Феклы, живо интересовались местом ее рождения в Селевкии Исаврийской. Когда правительница Морьена привезла из своих путешествий большой палец святого Иоанна Крестителя, все ее подруги воспылали желанием поехать и посмотреть на его тело в Самарии и голову в Дамаске. Целые посольства будут отправляться в путь в надежде раздобыть такое сокровище, может быть, даже чашу со Святой Кровью или частицу самого Животворящего Креста. На Западе воздвигались церкви в честь восточных святых и Гроба Господня, и нередко часть их доходов откладывали на то, чтобы посылать деньги в святые места, в честь которых они были названы.
Этим взаимным связям способствовала торговая деятельность, которая по-прежнему велась на побережьях Средиземного моря. Постепенно она приходила в упадок по причине все большего обнищания Запада, а время от времени прерывалась, как, например, когда в середине V века море стало небезопасным для безоружных купцов из-за пиратов-вандалов; и положение еще больше осложнялось из-за вражды и ересей на Востоке. Однако до наших дней дошло множество путевых заметок, написанных в VI веке паломниками с Запада, которые отправлялись на Восток на греческих или сирийских торговых судах; да и сами купцы, помимо пассажиров и товаров, доставляли с собой религиозные новости и слухи. Благодаря путешественникам и торговцам историк Григорий Турский был прекрасно осведомлен о делах на Востоке. Существует изложение беседы, состоявшейся между святым Симеоном Столпником и сирийским купцом, который пришел посмотреть на него на столпе возле Халеба. Симеон спросил о новостях о святой Женевьеве (Геновефе) Парижской и попросил передать ей привет. Несмотря на религиозные и политические ссоры высших властей, отношения между восточными и западными христианами оставались весьма тесными и душевными.
Арабские завоевания поставили крест на этой эпохе. Сирийские купцы уже не приходили к берегам Франции и Италии с товарами и новостями. В Средиземном море снова появились пираты. Мусульманские правители Палестины подозрительно относились к приезжающим из-за границ христианам. Поездка обходилась дорого и давалась трудно, а у западного христианства было туго с деньгами. Однако общение не прервалось полностью. Западные христиане все так же стремились к восточным святыням и тосковали по ним. Когда в 682 году папу Мартина I обвинили в дружественных отношениях с мусульманами, он объяснил, что им двигало желание получить от них дозволение посылать денежную помощь в Иерусалим. В 670 году франкский епископ Аркульф отправился на Восток и сумел вдоль и поперек объездить Египет, Сирию и Палестину и вернуться через Константинополь, однако его путешествие заняло несколько лет, и он пережил немало лишений. Мы знаем имена и других паломников того времени, например святого Ульфия из Рю в Пикардии или святого Берхария из Монтье-ан-Дер в Бургундии и его друга Вемера. Но их истории свидетельствуют о том, что только самые стойкие и предприимчивые люди могли рассчитывать добраться до Иерусалима. Похоже, женщины даже не осмеливались отправляться в паломничество.