Седой предупреждает:
— Зона запрета техник! Далее используйте только внутренние техники, если не хотите получить разрывы меридианов и травмы.
Словно насмехаясь над нами, Древние, которых уже давно нет в живых, показывают, что ни им, ни их творениям запреты не писаны — пейзаж вокруг тоже сменяется вдруг, резко, неожиданно.
Солнечный свет тускнеет, небо темнеет, словно за время одного шага, который я делал, наступил вечер. Отвесные скалы, до которых вдох назад нужно было ещё шагать и шагать, вдруг оказываются уже слева и справа, словно расщелина прыгнула на нас, заглатывая и закрывая от солнца, обдавая холодным дыханием из пасти.
Словно этого было мало, с каждым шагом стены расщелины вздымаются всё выше и выше, гораздо быстрей, чем это должно быть на самом деле. Тысяча шагов, и они высотой уже выше любого из Небесных Исполинов, закрывают небо и солнце, нависают над нами, заставляя почувствовать себя крохотными букашками. Вход уже кажется бездонной чёрной глоткой какого-то чудовищного Зверя. Впрочем, что значит, какого-то? Опасного, громадного, непобедимого.
Я на ходу оборачиваюсь, чётко видя ту границу, на которой это происходит: вот расслабленные лица искажает гримаса удивления и даже страха. Все всё знают, всем всё объяснили, все готовы, но ничего не могут поделать с ужасом, который накатывает на них в момент смены иллюзии. Огромной, качественной иллюзии, которая действует там, где не действуют техники и формации. Ещё одна тайна Древних, которую никто так и не разгадал. Даже Орден Небесного Меча, который научился выковыривать формации защиты из зон запрета, но так и не сумел заставить эти формации искажать миражами.
Считается, что для такого эффекта в формации запретов вплетены Массивы иллюзий. Вплетены как бы не Небесным Воином, потому что даже многоопытные старейшины, бывшие когда-то комтурами Ордена, не могли точно определить, сколько же сил нужно на подобное, чтобы вот тут работало, а тут не работало. Чтобы тут запрет техник, а тут солнце гаснет, но ведь гаснет только для тех, кто вошёл, верно?
Многие не ограничились гримасами. Вздрагивали, ругались, дёргались, сбивались с шага. Но никто не попытался побежать прочь. Уже хорошо.
Я, наконец, отвернулся, обратив теперь взгляд вперёд. Туда, откуда скоро должны показаться первые големы. Вернее, вторые. Первых искатели семьи уже выбили вчера, разведывая дорогу. Я, разумеется, помнил, что глядеть бесполезно, но ничего не мог с собой поделать.
Вздохнув, постарался растянуть посильней сферу восприятия.
Сто шагов.
Ничего.
Триста шагов.
Ничего.
Тысяча шагов.
Ничего.
Две тысячи шаг…
В прохладный ветер вплелась тёплая, едва уловимая струя.
Я резко поворачиваю голову, обращая взгляд на Седого.
Тот кивает и рявкает:
— Приготовились!
Големы — не люди и не Звери, их не испугать криком, не насторожить. Они знают только одно — уничтожить нарушителей. Для них всех мы враги. Сектанты.
Шесть шагов, семь шагов, восемь шагов…
Из пустоты, из ничего, где только что ничего не было, вываливается серая, шипастая тварь, даже в полумраке здешнего миража сверкающая гладкой, полированной шкурой.
У меня было лишь мгновение на то, чтобы вскинуть копьё. Мне хватило.
Резкий выпад — и голем лишается сначала одной, а затем и второй лапы. Шаг вперёд, подтоком по пасти, отводя зубы, и пнуть в грудь, откидывая голема в сторону. Как можно сильней, как можно дальше, чему Единение и техника усиления только помогают.
Голем слева, справа, ещё раз слева. Спустя десять вдохов рубится уже треть стражников и искателей семьи, рубится, даже не пытаясь убивать големов.
Да, убивать проще, убивать быстрей, но если мы хотим оставить между собой и незваными гостями полосу защиты, то каждый из этих големов нам нужен.
Я многое узнал за эти дни. О големах, о забавах Древних с их фигурками и о своей тупости. Насчёт последней особенно старался Седой. Хорошо хоть, делая это лишь наедине и мыслеречью.
Впрочем, я его отлично понимал. Ну да, поместье Древних. Библиотека с памятью Повелителя Стихии, тайный подвал, в который так сложно было попасть и игрушки там? Это же и правда смешно.
Не игрушки, а главная часть управления формациями, которые защищали поместье и создавали големов в том числе. Не только подвала, но ещё и какого-то города Древних.
Что-то вроде крохотного Поля Битвы внутри большого Поля Битвы и своего подобия Ключа. Без портала, но и без него это был очень жирный куш, за который на аукционе передрались бы даже идущие из семи звёздных фракций, ведь это возможность защитить свой дом, своё поместье, поставить големов Древних себе на службу, щёлкнув по носу соседа, у которого такого нет и не будет.
Но, разумеется, передрались бы только за полный набор — управление формациями и сами формации, которые и создают големов.
Я шагал вперёд, методично и неторопливо превращая нападающих големов в калек. Чем меньше повреждений, тем проще будет местным формациям восстановить своих защитников. Они, в общем-то, умудряются сделать это даже в том случае, если големов полностью уничтожить. Даже если выпотрошить големов, лишив их глаз-накопителей, то формации сумеют создать новые.
И вот по этой части у меня всё больше и больше вопросов. Нет, не о том, почему нельзя использовать их вместо духовных камней и не такие ли формации, только огромные и чуть другого вида находятся там, где расположены Шахты духовных камней, нет, мой главный вопрос в другом.
Почему мои Указы действуют на големов Внешних Полей Битв?
А ещё более главный вопрос — почему я не обратил внимания на эту странность раньше? Ещё, считай, год назад, когда первый раз использовал свои силы против големов у поместья?
Выпад. Но моё копье, вместо того, чтобы начисто отрубить лапу голему, притворяющемуся помесью тигра, мада и пантеры, оставляет лишь неглубокий разрез в камне его тела.
Я выворачиваю копьё, заплетаю им лапы голема, наваливаюсь, превращая его прыжок в падение, рву древко на себя, прокручивая его, обрушиваю на голема ещё один удар, точно в разрез, отрубая, наконец, лапу.
Причина моей затяжной схватки очевидна: големы повысили ранг силы.
Пнуть прямо в морду голему, сбивая попытку встать на уцелевшие лапы. И меня, и голема откинуло в разные стороны, проволокло по песку силой удара, напоминая, что у нас нет Опоры, а через миг я уже тянулся вперёд в длинном выпаде.
Лезвие, чиркнув голема по брюху, глубоко вошло в заднюю лапу. С трудом удержался от того, чтобы наполнить меридианы силой, используя, если не Звёздное Лезвие, то технику Раскола. Нельзя. Зона запрета техник.
Три вдоха — справился и без оружейных техник, уловив справа от себя облегчённый вздох стражника семьи, когда-то орденца. Мельком скользнул по нему, всего лишь Предводителю, взглядом. Не кинулся спасать своего главу — уже молодец. Но верить в меня нужно сильней, может мало было у стражников тренировок с моим участием?
Отброшенный голем пытался достать нас, тех, кого он считал за сектантов, прыгая на двух уцелевших лапах, но это скорее смешно, чем опасно, каждому из таких калек-беглецов хватало хорошего пинка или удара плашмя тяжёлым мечом, чтобы снова отшвырнуть от строя внешних защитников. Ни один из Мечей или других наёмников ещё ни разу не вступил в схватку.
Приноровившись к новому ритму схватки, я вновь вернулся к рассуждениям.
Мои Указы действуют только на живое. Я выяснил это очень и очень давно. То ли в пустошах Нулевого, то ли в лесу Небесных Исполинов Морозной Гряды. Исключений с тех пор не было. Люди, Звери и Монстры, растения и звери. Те, кто был жив и у кого была душа, которую я мог заклеймить своим Указом, заставив бежать в страхе или умереть.
Но были ещё одни противники, на которых действовали мои Указы.
Призраки.
С ними всё понятно — они, по сути, квинтэссенция души, сама эта субстанция.
Я невольно криво улыбнулся. Вот что с собирателями камней из Нулевого делают учителя и горы книг давно умерших мудрецов. Теперь собиратель камней даже не ломает язык, выговаривая столь сложные слова.
Но суть в том, что если есть душа, то на неё можно воздействовать.
И это может значить только одно — у големов она тоже есть.
Что я тут же и проверил, словно не доверял себе и своей памяти.
Слабость.
Возникшая надо рвущимся ко мне големом печать подействовала безотказно — у него разъехались лапы, словно его придавила незримая тяжесть, голем запнулся, сменив бег на неуверенные шаги.
Выпад. Ещё один. Привычный пинок, втянуть в себя силу души из печати, развеивая её. Вернувшиеся в полёте силы калеке уже не могли помочь.
Что и требовалось доказать.
Почему я принял возможность убивать големов талантом Указов как должное?
На это у меня нет ответа. Хотя я никогда и не считал себя мудрым или догадливым. Принял как должное, даже не задумавшись. Нет у меня ответа и на вопрос — почему Указы не действовали на них раньше.
Вернее, ответов у меня два. Либо големы простых Полей Битв в Тюремных поясах и в городах Древних отличаются от големов Внешних Полей Битв, либо моя сила и мой талант растёт. Лишь возвращение в Тюремные пояса и опыты могут показать, какой из ответов правильный.
Я склонялся ко второму. Моя сила растёт. Скорее всего, главную роль в этом играет само Возвышение.
Раньше у меня не было сил на то, чтобы сохранять печати во сне. Затем не было сил на то, чтобы видеть чужие печати без помощи своей. Я когда-то не умел добавлять второй и третий цвет в Указы, усиливая их и прочее, и прочее, на что я даже не обратил внимания, шагая к Небу, как не обратил внимания на то, что Указы стали убивать големов.
Но каков бы ни был правильный ответ, даже если дело не в моей силе и Возвышении, это не отменяло того, что если в големах нет души, то и действовать не на что.
А этот вывод уже очень неприятный.
Снова вспомнился шар Бедствия над Полем Битвы у Вольного Приюта, волна призраков и их схватка с големами.