ы от атак легилимента, который могли поставить только самые лучшие окклюменты.
Это в сочетании с очевидной нестабильностью мальчика, которую ясно показали сегодняшние события, привело его к одному болезненному выводу. Этот парень был опасен. Слишком опасен, чтобы позволить всему оставаться, так же, как и раньше. Но что ему оставалось делать? Лили и Джеймс ни за что не позволили бы исключить его из Хогвартса, без того, чтобы стать свидетелями события, показавшего, что что-то пошло не так. Это противоречило бы всему, что он им говорил.
Но ему нужно было, чтобы Гарри был в более безопасном месте. Где-нибудь, где он мог бы присматривать за ним, откуда Гарри не смог бы просто убежать, где он не мог бы получить такое же влияние на детей, как и Том. И откуда Дамблдор мог бы снова забрать Гарри, когда придет время его очередной встречи с Томом.
Дамблдор уставился на глухую стену Больничного крыла.
И тогда его озарило.
Идея!
Вдохновение!
Он испустил долгий, подавленный вздох. Конечно, именно туда он мог бы поместить юного Гарри, как бы ужасно это ни было... в Азкабан.
265/430
Глава 15. Клейтрофобия и Планирование Ограбления
https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-twenty-nine-cleithrophobia-and-planning-a-heist/
Гоблины. Ну почему это обязательно должны быть гоблины?
Стэн Шанпайк, в настоящее время водитель, откомандированный из автобусного подразделения "Логистики ночных рыцарских фургонов", вел свою машину вдоль шотландского побережья, время от времени бросая взгляды на своего спутника, едва достающего ему до пояса. Огромный фиолетовый грузовик мчался по почти пустынной дороге, время от времени огибая машину или мотоцикл или даже перепрыгивая через них, если дорога была перекрыта сразу в обоих направлениях.
Гоблин, сидевший рядом с ним, почти ничего не сказал за всю поездку, невзирая на все попытки Стэна завязать разговор.
— Итак, вы полагаете, что его светлость будет устраивать всевозможные шикарные вечеринки и всё такое, когда вы это достроите?
Гоблин хмыкнул и продолжал смотреть в боковое окно грузовика.
— Я просто думаю, что смогу хорошо вписаться в одну из них, ведь, правда? — Стэн вертел в руках галстук-бабочку и одновременно уворачивался от человека, ехавшего верхом на лошади, заставляя своими манёврами позеленевшего спутника хвататься за боковую дверь и ругаться на своем грубом языке. — Моя мама всегда говорила, что во мне есть что-то от благородных.
Гоблин уставился на него.
— Просто смотри на дорогу, человек.
Стэн пожал плечами и снова повернулся вперед. От гоблина никогда не добьешься доброго слова. Разве не следует этим злобным маленьким пидорам хоть иногда расслабляться?
Они продолжали мчаться через всю страну, не отставая от рыцарского фургона впереди и стараясь не слишком опережать рыцарский фургон позади них. В конце концов, вся колонна добралась до небольшой полоски земли, выступающей из воды посреди сонной деревни. Тёмно-пурпурные грузовики дисгармонировали со всем, что их окружало, от побелённых каменных стен домов до коричневой древесины пристани и бледной синевы воды и неба — и всё же ни один из сотни или около того жителей деревни не смотрел косо на цветное безумие, только что вторгшееся в их дом, и даже не замечал его.
Стэн постучал по дверке своего фургона, ожидая судна, на которое они должны были выгрузить груз, и стараясь не обращать внимания на гоблина, который вытащил из бумажного пакета что-то похожее на жареную крысу и теперь жадно пожирал её.
Ожидание продолжалось. Стэн нахмурился. Разве их не должны были уже встретить? Он заглушил двигатель, открыл дверь и ступил на истёртую асфальтовую дорогу. Какой-то шикарно одетый парень разговаривал с его приятелем Ричи у головного рыцарского фургона. Тон разговора начал повышаться. Он подошел поближе.
— Эй, Ричи, что происходит?
Ричи нахмурился и кивнул в сторону другого мужчины, который, по мнению Стэна, буквально кричал всем своим видом: "Министерство".
— Мистер Шанпайк? — произнёс мужчина предельно высокомерным тоном. — Я Джеффри Перкинс, инспектор департамента магической торговли — и мне поручено следить за всеми материалами и артефактами, используемыми при строительстве Слизерин-мэнора.
— Да?! Но вы ведь не имеете на это права, правда, Рич?
— Уверяю вас, мистер Шанпайк, что министерство дало на это разрешение.
— Это дело гоблинов, человек, — гоблин-компаньон Стэна появился из ниоткуда и встал рядом с ним. — Груз находится под нашей ответственностью, и вы не имеете права проверять груз гоблинов, согласно договору между нашими расами.
Губы инспектора Министерства скривились.
— К счастью, это не составит проблемы, так как не я буду проверять грузы гоблинов.
— Что?
Внезапно появился ещё один гоблин, вставший рядом с Перкинсом и злобно ухмыльнувшийся.
— Ты! — закричал гоблин Стэна.
— Я, — ответил гоблин Перкинса.
— Какое дело клану Золотозубых до Рода Слизерина?
— Ни малейшего, это всего-навсего выгодный контракт с Министерством на оказание помощи в надзоре за магическим бизнесом.
— ВЫ ПРЕДАТЕЛИ! — гоблин Стэна достал неизвестно откуда боевой топор.
— Ты назвал нас предателями? — гоблин Перкинса сплюнул, доставая из пустоты двуручный меч. — Вы, клан Расщепителей костей, называете нас предателями! ВЫ ДЕСПОТЫ, ПЫТАЮЩИЕСЯ ПОРАБОТИТЬ ГОБЛИНОВ!
Они бросились друг на друга.
Стэн, Ричи и Перкинс рванулись в разные стороны, от всей души пожелав себе не потерять ни одной конечности, в то время двое гоблинов решали то, что, как быстро согласились все три человека, было внутренним делом гоблинов и абсолютно не имело никакого отношения ни к одному из них.
* * *
266/430
Гермиона приземлилась, огляделась и вздрогнула. В комнате, в которой она очутилась, было темно — так темно, что она ничего не видела. Мгновение спустя Дафна присоединилась к ней, выпав из воздуха, словно из облака.
Пара девочек обменялась встревоженными взглядами: кроме друг друга, они никого не видели.
Губы Гермионы задрожали.
Гарри был разочарован ею.
Тяжёлая дверь открылась, в комнату хлынул свет, и Гермиона с Дафной ахнули.
В дверях стоял Тёмный Лорд Волдеморт, высокий, лысый, белокожий, красноглазый, безносый, страшный — лицо, которым пугали не только маленьких детей, но и их родителей, учителей, солдат и героев.
Лишь теперь они увидели, что к противоположной стене висела прикованной другая Гермиона, выглядящая не так уж и намного старше. Цепи уходили от её запястий к крюкам на потолке, ноги не касались пола, одежда была изорвана, волосы растрёпаны, лицо в крови, кожа грязная, фигура такая тощая, что сквозь кожу проступали кости.
Старшая Гермиона подняла голову, и выражение отчаяния и безнадёжности на её лице заставило младшую Гермиону вздрогнуть.
Тёмный Лорд ничего не сказал — просто шагнул вперед и поднял палочку.
— П-пожалуйста, — умудрилась выдавить старшая Гермиона, прежде чем фиолетовое заклинание выстрелило из палочки Волдеморта, ударив её прямо в грудь и вырвав отчаянный крик из беспомощной ведьмы, корчащейся и дергающейся в воздухе, хватающейся руками за пустоту там, где наручники врезались в её запястья.
Младшая Гермиона крепко прижималась к Дафне, та в ответ делала то же самое; обе отчаянно хотели — но не осмеливались — отвести взгляд, пока старшая Гермиона кричала, брыкалась и иногда умоляла в промежутках между сильными спазмами.
Наконец, Волдеморт, казалось, был сыт по горло. Он опустил палочку, открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но передумал и почти скучающим взмахом палочки выстрелил красным заклинанием в старшую Гермиону.
Младшая Гермиона и Дафна закричали.
Голова старшей Гермионы взорвалась, окрасив пустую каменную стену в красный цвет. Цепи, удерживавшие обезглавленный труп, ослабли, и мертвая старшая Гермиона упала на землю.
Волдеморт вышел из комнаты, и огромная змея скользнула внутрь. Последнее, что увидели Гермиона и Дафна, было чудовище, работающее челюстями над ногами трупа, массивные зубы прокалывали кожу, мощные мышцы подтягивали тело по полу к нему в пасть.
Гермиона чувствовала, что её вот-вот стошнит.
Сцена изменилась, и теперь Гермиона следовала за Тёмным Лордом в маленький коттедж, дверь которого была снесена заклинанием. Изнутри доносились крики.
— Нет! — мужчина стоял на коленях на полу, умоляя о пощаде, а кричащую и бьющуюся молодую женщину утаскивали фигуры в масках. — Пожалуйста! Не надо! — умолял этот человек. — Пожалуйста! Она не сделала ничего плохого!
Волдеморт встал перед мужчиной, который в ужасе смотрел на него.
— Она грязнокровка — а ты опозорил себя, женившись на такой мерзости. "Круцио".
Мужчина закричал, разрывая голову Гермионы своим отчаянным воплем. Она ещё крепче прижала к себе Дафну, слёзы начали застилать ей глаза.
Сцена снова изменилась. На этот раз они оказались в огромной закрытой комнате, заполненной сотнями ведьм и волшебников всех возрастов. Лица их выглядели усталыми, грязными и испуганными.
Открылась дверь, и вошел Волдеморт вместе с несколькими дюжинами Пожирателей смерти.
— Ведьмы и волшебники, — сказал Волдеморт мягким голосом, который громом разнёсся по внезапно затихшей комнате. — Все вы сопротивлялись, когда вам приказали сдаться. Наказание за сопротивление Лорду Волдеморту — смерть.
Затем Пожиратели Смерти начали систематично убивать всех в комнате, одного за другим — мужчин, женщин, детей, стариков, даже младенцев, сжатых в объятиях мёртвых матерей, не обращая ни малейшего внимания на крики, мольбы и всегда столь короткие вопли боли.
Волдеморт стоял, смотрел и улыбался.
Сцена за сценой, вновь и вновь, дальше и дальше. По лицу Гермионы текли слезы. Её тело сотрясала дрожь. Дафна прижалась к ней так крепко, что на коже Гермионы начал образовываться лёд.
В конце концов, показ закончился. Гермиона почувствовала, что её тянет всё выше и выше, и наконец она вылетела из Омута Памяти, скулящая ведьма кучей сложилась на полу, в ней не осталось и намека на былую элегантность.