— Они нас не видят?
— Конечно, нет. Это всего лишь воспоминание, — затем она заметила ряд волшебников и ведьм в стороне. — А! — она подошла к ним и нетерпеливо поманила своих учеников за собой. — Вот те, кого мы ищем.
— Кто они такие? — спросил Дин.
Гермиона подошла к ведьме, стоящей с краю группы.
— Узнаете её?
Софи ахнула.
— Это Элизабет!
136/430
Кевин вздрогнул.
— Но она, типа, такая молодая и всё такое.
— Нет, это точно она!
— Тогда... — Джастин огляделся. — Это воспоминание не может быть таким старым! Ты сказала, что ему полторы тысячи лет! Но ведь Элизабет — бабушка Дафны!
— Ты и прав, и неправ одновременно. Это воспоминание Элизабет о воспоминании этой ведьмы, — Гермиона указала на ведьму рядом с Элизабет, — о воспоминании этого волшебника, — она указала на волшебника, который стоял рядом с ними, — и так далее, вплоть до последнего волшебника в группе, который просматривает память одного из тех волшебников, — она указала на вереницу волшебников, выстроившихся вдоль многочисленных скамей деревянного амфитеатра. — Это копия копии копии — и так много раз — памяти одного из волшебников, которые присутствовали на этом мероприятии.
— Но зачем? — с недоумением спросил Дин.
— Всё просто, — Гермиона подошла к ближайшему волшебнику в собрании, который разговаривал со своим соседом. Остальные последовали за ней. — Попробуй пересказать мне, что он говорит.
Дин наклонился к мужчине, затем откинулся назад.
— Звучит как бессмысленный набор звуков.
— Именно. Каждые сто с лишним лет они делают новую копию и переводят на современный язык самые важные выступления.
Софи расплылась в улыбке
— Гениально!
Они вернулись к Элизабет.
Кевин указал на окружающую их обстановку, похожую не то на амфитеатр, не то на арену.
— И что же здесь происходит? Где мы?
— Это Визенгамот, в котором Мерлин, всё ещё занимающий — впервые на нашей земле — должность Великого Чародея, представляет собравшимся свой шедевр — Родовую Магию Альбиона.
Кевин оживился.
— Я уже слышал об этом парне! Мерлин должен был быть очень крутым, правда?
Софи повернула голову, оглядывая толпу.
— Да, я вообще знала о нём ещё до того, как мне сказали, что я ведьма. Так кто же из них он?
Гермиона указала на большое пустое кресло в центре скамей.
— Он ещё не пришёл.
— О-о-о.
Впрочем, долго ждать им не пришлось. Вскоре высокий человек с длинной развевающейся бородой, держащий в руках длинный посох, вышел на поляну и предстал перед собравшимися волшебниками. Шум стих, и человек начал говорить.
Когда он это сделал, память Элизабет тоже заговорила, читая с заранее подготовленного пергамента и время от времени сверяясь с пергаментом ведьмы, стоящей рядом с ней; по-видимому, чтобы убедиться, что она была в нужном месте.
Гермиона и все остальные наклонились к ведьме из Рода Гринграсс, чтобы уловить произносимые ей слова, наблюдая, как Мерлин закончил свою речь, а затем с ужасом и восхищением наблюдали, как до-Хогвартсовский Визенгамот превратился в вулкан, клокочущий раскалённой и ядовитой лавой.
Через некоторое время они все вышли из Омута.
Софи быстро и глубоко выдохнула и схватилась за грудь.
— Это было круто!
— Ну-ну, не расслабляйтесь, — Гермиона указала на полку, всё еще полную бутылок. — На сегодня у нас ещё много дел.
Затем они наблюдали за сессией Визенгамота, объявившей об основании Хогвартса, причем сами Основатели были встречены с удивлением. Прочие члены собрания недоумевали, что четыре рода были готовы раскрыть перед другими тайные знания магии своих родов. И испытывали недоверие на тему, а не было ли у Основателей скрытых мотивов для создания школы?
Они наблюдали за тем, как на неком заседании в Визенгамоте обсуждали подписание международного Статута о Секретности, а на другом — обуздание Светлого Лорда, столь агрессивного и бескомпромиссного, что потребовалось основать специальную магическую боевую силу — авроров. И ещё одно, на этот раз о договоре с банком Гринготтса, который дал гоблинам всемирную монополию на волшебное банковское дело. В общей сложности они посмотрели восемь воспоминаний, каждое из которых начиналось и заканчивалось с рывка, чуть не выдирающего бешено бьющееся сердце из груди. К концу дня Гермиона чувствовала себя как чертова мисс Фризл из Волшебного Школьного Автобуса.
— Итак, Гермиона, — начала Софи, которая безуспешно пыталась идти по прямой. — В это же время на следующей неделе?
Гермиона держалась за уже опустевшую полку рядом с Омутом.
— Да, конечно, на следующей неделе. Ага.
* * *
Драко Малфой вошел в гостиную Слизерина и остановился как вкопанный. Всё изменилось. Ничего не стояло там, где должно было быть обычно. До этого его "трон" располагался по левую сторону разделительной линии, служащей кратчайшим путем между входом в гостиную и лестницами в спальни. Теперь дорожка перестала быть прямой, она изгибалось дугой, оставляя правой стороне комнаты гораздо большую площадь пола, чем левой.
Он раздраженно огляделся, пытаясь найти свое кресло.
137/430
Там! Кто-то проложил вторую дорожку под прямым углом от середины главной, разрезав большую отныне правую часть комнаты надвое. Эта новая дорожка вела прямо к креслу и группе диванов, похожих по размеру на его собственные, но явно более дорогих.
Его собственное кресло стояло слева от этого нового и явно доминирующего в гостиной образования в знакомой ромбовидной форме, состоящей из привычных ему диванчиков. Кресло и диванчики Гринграсс были зеркальным отражением его собственных, но находились они справа от нового "трона".
Драко нахмурился и прошёл сквозь смущенную и недоумевающую толпу студентов, ухватился за своё кресло и попытался сдвинуть его. С таким же успехом он мог попытаться сдвинуть замок.
Он вытащил палочку и бросил "Фините". Это тоже не сработало.
Он посмотрел на новый доминирующий "трон", посмотрел на множество резных деревянных змей, вьющихся вокруг него, и заметил, как их глаза, казалось, следили за ним, даже не двигаясь.
Он обвел взглядом множество наблюдающих за ним студентов, всем было любопытно, что он собирается делать дальше.
Драко Малфой нахмурился и опустился в своё кресло со всем достоинством, на которое был способен.
Несколько минут спустя Гринграсс, находящаяся теперь гораздо ближе, чем раньше, уселась на своё место и повернулась к нему; легкая улыбка играла на её губах.
— Так намного уютнее, не правда ли?
Он притворился, что совершенно равнодушен к происходящему.
— Я удивлен, что твой Лорд не поставил твое кресло туда, — он указал на место рядом с новым змеиным троном. — Очевидно, он считает, что ты не справишься.
Слегка мечтательное выражение лица Гринграсс не изменилось.
— Я — орудие воли моего господина. Я справлюсь со всем, что он мне поручил, и только с тем, на что будет его воля.
Малфой отвернулся и почувствовал, как дрожь пробежала по его спине. Это было слишком похоже на некоторые заявления, сделанные о некоем человеке, которого он видел в Омуте в личных воспоминаниях своего отца.
* * *
Перед Гарри простирался стол, полный еды и питья. Но вот есть ему не просто не хотелось. На самом деле, он делал все возможное, чтобы его не вывернуло наизнанку. Почти невыносимая вонь наполняла его ноздри, а из глаз катились слезы протеста. Назвать еду гнилой было бы все равно, что назвать Дамблдора маленькой хитрюшкой, и он был совершенно уверен, что если бы с ним присутствовала Дафна, она бы настояла на том, чтобы сжечь потом всю их одежду, уничтожить пепел и целый день отмываться от этого запаха, предпочтительно в слезах Феникса.
— Итак, Лорд Слизерин. Расскажите нам больше о молодом призраке, о котором идет речь, — сэр Николас де Мимси Порпингтон висел в воздухе в половине стола от него. По бокам от него и вокруг стола плавали еще десять призраков, включая Барона, Серую Даму и Толстого Монаха.
Гарри подавил рвотный рефлекс и выпрямился.
— "Ангел, который ведет летопись жизней" — магглорожденная ведьма, убитая в тысяче пятисотых годах местным маггловским дворянином, с которым у неё были романтические отношения. Последние пятьсот лет она была магически привязана к дереву на кладбище, на котором её похоронили. В момент смерти она была на раннем сроке беременности.
Серая Дама подлетела к столу и проплыла сквозь гнилую курицу.
— Вы говорите, она привязана, — заметил сэр Ник. — И как же вы предлагаете перевезти ее сюда? Будете ли вы пересаживать дерево?
— Я бы предпочел этого не делать. Это очень старое дерево, но при необходимости, конечно, можно будет поступить и так.
— Так какой же иной метод вы предлагаете?
— Мне известен ритуал, который может передать её привязку на сходный с деревом объект, который я затем принесу сюда.
Это вызвало ропот вдоль всего стола.
Толстый Монах задумчиво поднес руку к подбородку.
— Я не помню такого имени "Ангел, который ведет летопись жизней". На каком факультете она училась?
— Она не была студенткой Хогвартса, я думаю, что она обучалась в местной школе.
Сэр Николас усмехнулся.
— Тогда зачем приводить её сюда? Почему бы не отправить ее в ту школу, если она так одинока.
— Я её друг. Первый, который был у неё за двести лет. И, несмотря на то, что она не обучалась в классах Хогвартса, она знала об этом месте через предания и истории и жаждала плавать по его коридорам в течение многих веков. Нужна ли более веская причина, чтобы протянуть руку дружбы и сострадания той, кто трагически погиб в расцвете своей юности?
Он покосился на Серую Леди, которая смотрела на Кровавого Барона холодными, мертвыми глазами.
— По-моему, хорошо сказано, — усмехнулся Толстый Монах. — Я голосую за то, чтобы мы дали юному призраку шанс.
Сэр Николас не выглядел впечатленным.
— Независимо от достоинств самого предложения, в котором я всё ещё не убежден, я могу только признать, что мне трудно поддержать петицию, принесенную человеком, который скрывается за маской, — казалось, что ему наскучило это собрание. — Это противоречит всем тем принципам, за которые стоит мой дом.