Может быть, теперь ему стоит дойти до середины поезда и случайно столкнуться с Гермионой? Она, наверное, ещё занята общением с магглорождёнными, и интересно было бы взглянуть, насколько хорошо это у неё получается.
Но сначала…
Он зашёл в теперь уже пустую ванную, вытащил свой сжатый сундук и начал переодеваться в стандартную школьную мантию.
***
На глазах Джона дверь их купе скользнула в сторону, открывая заметно успокоившуюся Сьюзен.
- Как всё прошло?
Сьюзен плюхнулась рядом с ним.
- Гринграсс сказала, что примет извинения при условии, что ты извинишься лично.
Он застонал.
- Не надо таких звуков издавать. Я считаю, что она совершенно права. Ты нагрубил - тебе и извиняться.
- Ладно, ладно. Я пойду.
Он встал, поплёлся к двери, распахнул её и продолжил движение по коридору к середине поезда и к Серым. Он добрался до открытого вагона всего в нескольких отсеках от их штабного купе и потянулся к ручке двери.
***
Гарри отмахнулся от ещё одного смущённого поклонника Мальчика-Который-Выжил. Чёрт возьми, он уже забыл, насколько экстремальной была когда-то реакция сверстников на него в поезде. В тот, первый раз, он был смущён, но полон надежд. Все казались такими дружелюбными и любопытными. Озадаченными, да, но они восприняли новость о том, что он был братом-близнецом Мальчика-Который-Выжил, которого ошибочно посчитали сквибом, с интересом и радостью. Столь позитивные отношения продлились до распределения, после которого все полетело прямиком в ад.
Он прошёл мимо того купе, в котором, по его сведениям, находилась Дафна, и продолжил путь. Он подошёл к двери одного из немногих открытых вагонов Хогвартс-Экспресса, потянулся к дверной ручке, повернул её, вошел в вагон, полный расслабленных и весёлых ведьм и волшебников, посмотрел на противоположный конец вагона и застыл.
Ноздри его расширились, глаза заледенели, губы скривились, гримаса ненависти мгновенно полыхнула на его лице и столь же быстро исчезла.
Раздражающе знакомая спина закрыла дальнюю дверь и начала поворачиваться к нему. Его лицо расслабилось, глаза потеплели, а рот растаял в улыбке полной радостного лета, полыхающего дружеского костра и хорошего настроения.
- Брат!
Все разговоры прекратились. Все студенты повернули головы.
Глубоко в животе, не затронутом даже сильнейшим окклюменционным щитом, поднялась желчь.
***
Джон уставился на него. Казалось, что вагон растянулся до бесконечности. Половина глаз смотрела на него. Другая половина зафиксировалась на фигуре, стоящей на другом конце бесконечного пространства.
Это был Гарри.
Его сердце забилось быстрее. Он начал потеть.
Но это был и не Гарри. Это был не тот Гарри, которого он помнил. Гарри из прошлой жизни был маленьким и худым… робким… держащимся в тени и вздрагивающим от малейшего шума.
Этот Гарри выглядел таким же высоким, как и он, и стоял горделиво выпрямившись. Его лицо было открытым и дружелюбным, и он не носил очки, хоть замотанные изолентой, хоть нет.
19/430
Его собственное лицо явно выдавало замешательство.
- Удивлён, что увидел меня? - губы Гарри скривились в едва ли не нахальном оскале.
-Как?
Неприятное чувство дежавю затопило его.
- Так же, как и все остальные. Разве мама с папой не сказали, что я поступаю в школу в этом году?
Его глаз дёрнулся.
- Что ты знаешь о маме и папе?
Все собравшиеся студенты смотрели, широко раскрыв глаза, поворачиваясь взад и вперёд с каждым залпом в пошаговой словесной дуэли.
- Очень мало. В конце концов, они ведь выбросили меня.
Кто-то ахнул.
- Довольно необычно, хочу сказать, для семьи, которая всеми считается одной из самых светлых. Но ведь даже тогда, когда они осознали свою ошибку, мог я надеяться на то, что они хотя бы пальцем пошевелят дабы повидаться со своим давно потерянным сыном, прежде чем он поступит в школу?
Он вздрогнул и переступил ногами на плюшевом ковре. Происходящее определённо выглядело всё хуже и хуже. Но как Гарри узнал о том, как обычно относились к детям–сквибам и что такое светлые семьи? И как Гарри... он застыл. Гарри был слишком хорошо осведомлён о магическом мире. Что означало... он закричал от первобытной ярости.
- Ты, ублюдок! - он вытащил палочку и, не задумываясь, бросил пару стандартных заклинаний, с которых обычно начинали дуэль, так называемый "привет дуэлянта".
Ублюдок увернулся от них и перевернул соседний стол в качестве щита. Книги и пергамент разлетелись повсюду.
Крики и вопли заполнили вагон.
Он бросился вперёд. Магия полилась из его палочки, он был полон решимости уничтожить того, кто угрожал его любви.
- Что. Ты. Сделал. С. Джинни?! - с каждым яростным криком заклинание, куда он вкачивал чересчур много магии, делало вмятины, раздирало и разбивало обречённый стол, распадающийся в праведном ливне изорванного пергамента и деревянных щепок. Но когда пыль и магия улеглись, ублюдок исчез.
Он зарычал.
- Поттер!
Он на одних инстинктах увернулся от брошенного ему в спину экспеллиармуса и развернулся, надпочечники всё ещё продолжали качать адреналин в кровь, палочка всё ещё была в его руке, готовая уничтожить новую цель.
- Поттер! Положи свою палочку сейчас же! Это приказ!
Он смотрел в дрожащее, но решительное лицо Пенелопы Клируотер, куда более молодой, чем он её помнил. Гнев иссяк. В горле образовался комок. Его рука с палочкой бессильно упала вдоль тела. Его трясло. Он огляделся. Все вокруг смотрели на него с выражениями шока и страха на лицах. Некоторые вздрогнули, когда его взгляд падал на них. Живот потянуло ужасом от того, что он натворил. Да уж, всё выглядело более чем хреново.
Несколькими часами позже из Хогвартс-Экспресса вышел красный от стыда Джон Поттер, которого распекали всем коллективом Светлых, не считая старост.
Свежий воздух шотландского сентября обжёг ему руки и лицо. Дети вокруг него болтали и смеялись, заставляя чувствовать своё одиночество в толпе. Он сел в лодку вместе со Сьюзен, Роном и Ханной и уставился в пустоту, в то время как остальные смотрели на него. Охи и ахи неприкрытого благоговения кружились вокруг него и туманили взгляд, в то время как беспокойство и тревожащая, глубоко скрытая неуверенность в себе ласкали его кожу как аура дементора, нанесённая на ткань.
Он вылез из лодки и машинально протянул Сьюзен руку. Вместе они добрались до набережной, до величайшей магической школы Великобритании и до церемонии распределения в Хогвартсе.
Он вполуха слушал, как Макгонагалл выдаёт им свою фирменную речь и поймал скользнувший по нему взгляд Гарри, одинокого и изолированного, но также сильного и уверенного в себе. Он стиснул зубы. Если всё будет продолжаться, так же как было... ему придётся что-то сделать.
20/430
Глава 2. Запредельно Слизеринская Магглокровка - часть 1
https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-sixteen-a-very-slytherin-muggleborn-part-one/
Большой зал Хогвартса был по-настоящему большим, и, по сравнению с ним, группа поступающих детей, прижавшихся друг к другу как прутики на новой метле, казалась незначительной, маленькой, почти ничтожной.
Директор Альбус Дамблдор поморщился. Он наблюдал за находящимися в большом зале юными ведьмами и магами с таким видом, с каким по-настоящему Великий лорд осматривает свой не менее Великий род. По всему залу ученики сидели, переполненные трепетом и предвкушением, чувствами, обычно далеко не столь распространёнными перед процедурой распределения по факультетам. У всех на устах было поступление в Хогвартс Джона Поттера, но то настроение, которое он чувствовал, выходило далеко за рамки даже столь значимого события.
Он не раз слышал фразу "Золотой год". За всю его память не было ещё года, когда бы в Хогвартс одновременно поступало столько наследников родов. Десять наследников. Обычно хорошо, если первого сентября под Шляпу садится хотя бы один. То, что трое из этих наследников были детьми лидеров Тьмы, Света и Серых, лучше ситуацию не делало.
Боковая дверь открылась, и профессор Макгонагалл завела в зал поступающих, выстроив их в линию лицом к студентам.
Общий гул в зале медленно угас.
Опираясь на стол, он внимательно вгляделся и оценил общее состояние детей. Многие нервничали, их глаза метались по залу, как будто ожидая нападения. Это было нормально. Его брови нахмурились. Что было далеко не так нормально, так это то, что некоторые из них качались от усталости. Их глаза закрывались и снова открывались. Время от времени они не могли сдержать позёвывания. Они выглядели измученными. Он не мог не заметить, что эта выделяющая из общей массы группа была одета в сшитые по индивидуальному заказу мантии.
Распределение началось.
- Аббот, Ханна.
Это было неправильно, заставлять этих детей погружаться в политические распри, которые вели их родители. Они должны наслаждаться своим детством.
- Хаффлпафф!
Он заставил себя улыбнуться и хлопнул в ладоши девочке Аббот.
- Боунс, Сьюзен.
- Хаффлпафф!
Он жестом пригласил Поппи присоединиться к нему.
- Бут, Терри.
- Рэйвенкло!
Поппи наклонилась к его уху:
- Да, Директор?
- Броклхерст, Мэнди.
- Не были бы вы столь любезны, чтобы проверить состояние здоровья некоторых из наиболее известных детей, поступающих под нашу опеку…
- Рэйвенкло!
- ...во время пиршества? Боюсь, многие из них весь день использовали окклюменцию.
Поппи фыркнула.
- Браун, Лаванда.
- Альбус, вы что, серьёзно? Я знаю, что для окклюменции не нужен высокий магический потенциал, но они всё ещё слишком молоды для длительного её использования.
- Гриффиндор!
- Я знаю, Поппи.
- Булстроуд, Милисента.
- Слизерин!
Он вздохнул.
- К сожалению, мы не имеем права диктовать родам, как вести свою политику и какую роль в ней должны играть дети.
- Корнер, Майкл.