— Лорд Малфой, — произнесла фигура хриплым, безжизненным голосом.
Люциус Малфой слегка наклонил голову к прикованному к кровати мужчине.
— Роберт Вольф. Я вижу, что, в конце концов, вы всё-таки устроили дуэль с ним.
Роберт Вольф кивнул и разразился неудержимым приступом кашля.
Люциус Малфой подождал, пока приступ утихнет, прежде чем продолжить.
— Итак... — он провел пальцами по металлической раме кровати. — Значит, они у вас?
Роберт Вольф ухмыльнулся.
— Есть ли они у меня? Конечно, они у меня есть. И как видите, — он ухмыльнулся, — на этот раз он дрался, как следует, — он с громким стоном потянулся к палочке, лежащей на столике, поднёс ее к своей лысеющей голове и вытащил из неё длинную серебристую прядь воспоминаний.
Малфой достал свою палочку и наколдовал маленький пузырек. Память стекла в него, и Малфой потянулся, чтобы взять его, но Вольф выхватил его первым.
— Э-э-э, Лорд Малфой, — Вольф ухмыльнулся. — Наша сделка.
Малфой вздохнул и достал из кармана мантии небольшой кошелёк с золотом. Он с размаху швырнул его на кровать.
Вольф поднял его с победоносной улыбкой на лице.
Малфой протянул руку за флаконом.
Вольф отдал его.
Взмахнув плащом, Малфой повернулся и вышел из комнаты. Договоритесь с таким низким человеком, как патриарх рода Вольф, и он устроит такое шоу из-за такой крошечной суммы денег. Он вернулся в Малфой-Мэнор и немедленно забаррикадировался в своем кабинете.
Подошел к шкафу в дальнем конце комнаты и осторожно открыл двери. Сотни и сотни флаконов обнаружились внутри, все тщательно маркированные и рассортированные — только самые актуальные результаты многовекового сбора памяти его предками — дуэльные стили от Европы до Африки и Азии, от войн и драк в барах до международных стандартных дуэльных турниров.
Если кто-то и был кем-то в мире профессиональной магической схватки, то его имя было здесь. Это был незаменимый инструмент для профессионального дуэлянта, каким Малфой когда-то был в юности, — возможность свободно изучать и использовать при необходимости тонкие приёмы и мелкие слабости конкретного противника. Все оставляли следы, все оставляли знаки, незаметные для глаза того, кто не тратил всё свое время на их изучение. Он крепче сжал в руках волшебный флакон. И сегодня вечером он собирался найти эти знаки и сорвать маску Слизерина раз и навсегда.
Он поднял первую порцию воспоминаний, вылил их в Омут памяти и принялся за работу.
Часы тикали. Минуты превратились в часы. Леди Нарцисса подошла и спросила о чём-то. Он прогнал ее, чмокнув в щеку и заверив, что занят тем, что никак нельзя отложить.
Часы шли, и число непросмотренных флаконов начало сокращаться. Он начал вытаскивать из шкафа всё новые и новые диковинные имена. Его глаза опухли от усталости. Он покачивался на ходу. Темнота за занавеской кабинета начала уступать место первым лучам рассвета, а он всё смотрел и смотрел.
Затем, наконец, в один момент он снова вышел из Омута, но теперь вся его сонливость исчезла.
Его сердце билось всё быстрее и быстрее.
На лбу у него выступил пот.
Его руки дрожали, сжимая два отдельных пустых флакона.
Нет. Это было невозможно. Как такое возможно? И всё же... и всё же Люциус знал, что он не ошибся.
Последствия открытия были слишком ужасны, чтобы даже думать о них, но он должен был их обдумать.
Он, спотыкаясь, подошел к письменному столу, потянулся к заколдованной его кровью полке и вытащил невзрачный чёрный блокнот. Он открыл его на первой странице, взял перо и дрожащей рукой написал:
— Мой Лорд, я выяснил личность Лорда Слизерина.
Письменная речь не может передать нетерпение, но, тем не менее, единственное слово, написанное в ответ, справилось с этим.
— Ну?! — было сказано там.
Лорд Малфой сделал ещё один глубокий вдох, прежде чем написать следующие три слова.
— Он — это вы.
238/430
Глава 14. Предсказания, дебилы, наркотики и наказания
https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-twenty-eight-divination-dimwits-drugs-and-detention/
[На следующий день после Рождества 1991 года (утро Дня Подарков)]
Кертис Лаулесс упорно сверлил взглядом безмолвствующий мобильный телефон, лежащий перед ним на столе, всё то время, пока его номер два докладывал о текущем, довольно низком, уровне запасов наркотиков. Глухой шум и вибрация вчерашнего рождественского пьяного веселья, эхом отдававшиеся в стенах и полу Манчестерского ночного клуба, постепенно уступили место боли и пульсации лёгкого похмелья, мешавшего Лаулессу должным образом продемонстрировать, насколько он раздражен.
— Так ты говоришь, — начал ворчать Кертис, продолжая пытаться вернуть мобильный телефон к жизни исключительно силой своего отравленного токсинами разума, — что из-за того, что мы непри... неправе... э-э... перепутали количество, которое нам нужно было иметь — из-за Рождества, — что теперь мы будем вынуждены прекратить продажи всего через несколько недель?
— Да, босс, — прогрохотал его номер два, стоя как гора, вытянув руки перед собой и теребя большое золотое кольцо.
— И теперь нам ничего не остаётся, как ждать звонка мистера-красавчика-Малфоя и надеяться, что у него есть что-то для нас?
— Да, босс.
Кертис застонал. Наркодилер, который называл себя Малфоем, сказал, что Кертис не сможет связаться с ним по этому телефону и что он сам перезвонит Кертису, но тот всё равно разозлился, когда попытался позвонить и получил ответ "этот номер недоступен".
Его второй номер издал негромкое ворчание.
— Он ещё ни разу не подводил нас.
— Нет, не подводил, но мне не нравится сидеть на заднице и дожидаться от него милости. Но с другой стороны, ни у кого другого и близко нет такого дешёвого товара.
— Цены падают повсюду.
— Не так быстро, как у него, — Кертис продолжал свирепо смотреть на неподвижный мобильный телефон. Малфой сказал, что позвонит где-то на Рождество или в начале нового года. Оставалось надеяться, что он снова сдержит своё слово. Ему не нравилось настолько полагаться на одного человека.
На стол перед ним со стуком опустился стакан с водой. Он взял его в свой большую лапищу и одним глотком проглотил половину.
Внезапно снизу донесся громкий удар, и стекло в его руке разлетелось вдребезги.
— Полиция! Всем на пол!
Кертис медленно закрыл лицо руками и застонал.
* * *
[6 января 1992 г.]
Джон Поттер уверенно шагал по Хогвартс-Экспрессу, пожимая руки мальчикам и улыбаясь девочкам. Это было его долгом как наследника древнего и благородного рода Поттеров, лидера детей Света, и если не самого Мальчика-Который-Выжил, то, по крайней мере, Избранника-Судьбы-и-Смерти.
Зимний Фестиваль прошел хорошо. Он был в центре внимания на Рождественской Вечеринке Поттеров и произвёл на всех впечатление своей "продвинутой" работой с палочкой и навыками трансфигурации. Вскоре после этого отец отвел его в сторону и дал ему тот же самый урок "как очаровывать девушек и влиять на людей", который он получил в прошлой жизни. Однако на этот раз он был гораздо более восприимчивым, точно понимая, зачем в жизни парня нужны красивые девушки, а не просто принимая эти слова как должное на интеллектуальном уровне одиннадцатилетнего наследника благородного рода. Правда, почему отец посчитал, что дать ему такой урок в одиннадцать лет — хорошая идея, оставалось для него тайной.
Но теперь это уже не имело значения. Было немало девушек, которых он хотел видеть рядом с собой, и была та, с которой ему хотелось хотя бы вновь начать общаться, если не снова завоевать её преданность. Он похлопал по сумке, висевшей у него на плече. И у него была именно та вещь, с которой он мог это сделать.
Джон прошел чуть дальше по вагону, пожал ещё несколько рук, подмигнул одной особенно симпатичной третьекурснице, получив в ответ застенчивую улыбку, открыл дверцу следующего вагона, увидел мелькнувшие волнистые каштановые волосы, широко раскрыл глаза, когда увидел, с кем разговаривает Гермиона, и нырнул в первое попавшееся купе вагона, где его встретили вытаращенные глаза нескольких второкурсниц. Он виновато улыбнулся им и прижался ухом к двери.
— …Не беспокоюсь об этом, наследник Малфой.
— А следовало бы, Грейнджер, — голос Малфоя сочился самодовольством. — Гринграсс, готовая защитить тебя, не всегда будет рядом.
— А ты не помнишь, что случилось с последними людьми, которые напали на меня?
— Да, Слизерин вызвал их на дуэль, но только потому, что Вольф не захотел предстать перед судом за нападение.
Джон попытался ещё теснее прижаться ухом к двери.
— Ты хочешь предстать перед судом за нападение? — спросила Гермиона.
— Не слишком.
— Ну, значит, мы определились.
239/430
Драко понизил голос, и Джону пришлось зашипеть на девочек, которые начали хихикать у него за спиной.
— Держу пари, Грейнджер, ты считаешь себя очень горячей штучкой — присоединилась к Охоте и поймала Лавгуд, — но ты не одна из нас. Ты никогда не станешь одной из нас. Ты грязнокровка — выскочка с представлением о себе выше своего положения. Под всей твоей подготовкой, манерами и стилем чистокровной принцессы у тебя ничего нет. Никаких предков, Никакой родовой магии, никакого наследственного вклада в волшебный мир. Сколько заклинаний сконструировал род Грейнджер? Сколько артефактов он изобрел? Сколько книг он опубликовал? Ноль!
— Возможно, не сегодня, но когда-нибудь это непременно случится.
Джон услышал громкий смех.
— Бвахахаха! О, Грейнджер, ты слишком много о себе возомнила.
Звуки смеха прокатились по коридору и в конце концов затихли.
Джон осторожно открыл дверь, помахал девочкам, шагнул вперед и с громким щелчком закрыл ее за собой.
Грейнджер резко обернулась, заставив его поднять руки в знак капитуляции.
— Тихо, тихо.
— Ах, это ты, — сказала она, как будто таракан только что перебежал перед ней дорогу.