Добровольцем вызвалась Ираида.
Заявила, что хочет, мол, подольше тут потусоваться, с народом, который у Внешних Врат ошивается, поближе познакомиться, его обычаи изучить, ну и всё в таком духе. Я, конечно, не в восторге был от перспективы остаться без своего дипломата на неопределённый срок — она у меня девка толковая, реально разруливала многие вопросы.
Но, с другой стороны, если подумать, было бы неплохо получше разузнать, как тех бедолаг из Касты Заключенных, что в горах пашут, как Папы Карло, на свободу вытащить. Подозреваю, именно поэтому она так рвалась остаться. Сердобольная она у меня, хоть и с деловой хваткой.
Перед тем, как окончательно ударить по рукам насчёт отъезда, меня отловил Хемиш — тот самый главный ящер-охранник у Внешней Стены. Он, в сопровождении Ираиды, которая семенила за ним, как привязанная, подкараулил меня, когда я в одиночку топал обратно в свой отель. Попросил, значит, перетереть с ним с глазу на глаз. Мне стало любопытно, что за расклад, и я согласился. Встретились мы в потёмках какого-то мелкого, заброшенного домика, где воняло сыростью и ещё какой-то дрянью, и я приготовился слушать, что же его так беспокоит.
Атмосферка, скажу я вам, была та ещё — хоть триллер снимай.
— Мы уже целую вечность стоим на страже этих стен, — зачастил Хемиш, шипя на своём ящерином языке так быстро, что я бы ни хрена не понял, если бы Ираида не переводила. — Но мы, понимаешь, не коренные жители этой части континента. Мой народ, мой клан, жил по ту сторону гор, в самой глуши Центральной Алепии. Когда-то давно мой клан решил стать мореходами, ну, типа, морскими волками, и мы отгрохали здоровенный корабль, чтобы исследовать остальной континент. Нашу посудину разнесло в щепки у побережья Восточной Алепии, как раз там, где стоит этот Великий Град Панноний.
Вернуться домой через горы было нереально — туда никого не пускают. Но местный народ, эти кроликотоны, оказались добрыми и позволили нам жить здесь, у Внешней Стены. Они дали нам работу и платили за наши услуги. Наша сила, наши мускулы, помогли им отбиться от первой волны ваших человеческих пришельцев, которые хотели войну развязать с Великим Градом.
Но со временем мы становились всё менее и менее полезными. Знаешь, как старый инструмент, который больше не нужен, а выкинуть жалко.
— Как только сюда пришла торговля, а с ней и люди со своими собственными охранниками, мы стали ещё меньше нужны, — продолжал Хемиш. — Мы тут как-то перетёрли с одним купцом, ну, поинтересовались насчёт покупки корабля для себя, чего-нибудь такого крепкого, надёжного, чтобы не развалилось на полпути. Но это было как раз перед тем, как Торговцы исчезли навсегда, — сказал Хемиш, и его слова повисли в воздухе на несколько мгновений, жирно намекая на то, чего он, собственно, хочет. Прямо как в старых фильмах про мафию, где босс делает предложение, от которого нельзя отказаться.
— То есть твой народ хочет свалить отсюда? — уточнил я, прикидывая в уме возможные гешефты и риски.
— Когда-то мы были изгнанниками, кораблекрушенцами, оторванными от дома, — пафосно изрёк Хемиш. — Мы стали могучими воинами, чтобы защищать этих беспомощных кроликотонов у Внешних Врат. И мы патрулировали пустые улицы сотни лет, ожидая дня, когда случится хоть что-нибудь интересное. Теперь, когда торговля снова открывается, я хочу, чтобы ты продал нам корабль. Мощное судно, которое позволит нам покинуть эту часть мира Исток навсегда. Свалить по-тихому, без лишнего шума.
— А горы до сих пор вам недоступны? Хотите, мы просто перевезём вас домой, к своим? — спросил я, пытаясь понять его логику. Ну, типа, заблудился — вернись домой, делов-то.
Наступила тишина. Хемиш молчал, видимо, подбирая слова. Или просто размышляя, стоит ли мне доверять.
— Боюсь, что нас там не очень-то хорошо встретят, — наконец выдавил он. — Слишком много времени прошло с тех пор, как мы ушли. Старейший Дракон, наш главный, предупреждал нас о нашей глупости, о нашем неуёмном желании исследовать континент. Вначале, когда мы только потерпели крушение, мы могли бы вернуться через горный хребет, если бы это не было запрещено. Но сейчас? Спустя восемьсот лет? Про нас забыли или мы стали посмешищем. Будут тыкать пальцами, как в прокажённых.
— Тебе восемьсот лет? — я аж присвистнул. Ни хрена себе, долгожитель! Я-то думал, я тут самый старый перец, хоть и в молодом теле.
— Время не имеет значения для дракона, — пояснил Хемиш, как будто это само собой разумеющееся. — Но мы не можем просто переждать этот позор, вернуться ни с чем. Мы отправимся куда-нибудь ещё и совершим что-нибудь великое, чтобы показать, что мы не какие-то там дураки, раз ослушались наших старейшин. Хотим, так сказать, реабилитироваться в глазах общественности.
— То есть довести дело до конца, закрыть ваш драконий гештальт?
— Что такое этот гештальт? Не понимаю. В общем, да, нам надо вернуться к статусу исследователей и что-то открыть, исследовать и всё такое. Иначе нам позор.
Информации было, конечно, выше крыши.
Хемиш, блин, ни капли не походил на дракона в моём понимании. Скорее, на здоровенную ящерицу-переростка. В моей голове драконы — это такие огромные, могучие твари, с крыльями, как у «Боинга», и способностью дышать огнём, как заправский огнемётчик.
Я даже на подсознательном уровне почувствовал лёгкое разочарование, узнав, что здесь они — просто двуногие ящеры, пусть и высокие да мускулистые. Хотя, конечно, тут же в голову пришла мысль о кроликотонах и их, так сказать, изменении размеров в течение жизни. Может, Старейший Дракон — это как раз то, что я себе представлял? Интересно, а драконам будет интересна торговля? С такими ребятами можно было бы неплохой бизнес замутить, если, конечно, они не сожрут тебя вместе с твоим товаром.
— Ну, если вы хотите купить у нас корабль, я могу предоставить вам всё что угодно, на любой вкус и цвет, — сказал я, уже прикидывая возможную прибыль. Бизнес есть бизнес, даже с драконами. — Разумеется, мы потребуем оплату в момент покупки судна, а также компенсацию расходов на его доставку сюда. Логистика, знаете ли, дело затратное.
Хемиш кивнул.
— Конечно, друг Алексей, — он уже успел запомнить мое русифицированное имя, молодец. — У нас достаточно золота, чтобы заплатить за такой корабль. Я очень надеюсь, что ты сохранишь наше предприятие в тайне.
— О? — переспросил я, и мысль о принудительном труде, о какой-нибудь местной форме рабства, тут же всплыла в голове. А вдруг их тут держат силой, как крепостных? — Вас что, держат здесь против вашей воли?
— Ерунда! — отмахнулся Хемиш. — Мы обеспечиваем безопасность кроликотонам. Без нашей силы они мало что могли бы нам сделать, мы бы их одной левой уделали. Но я представляю лишь небольшую группу внутри стражи. Не все из нас хотят уходить; на самом деле, некоторые из моих сородичей вполне довольны той жизнью, которую они здесь ведут. Молодые же, включая меня, не разделяют этого настроения. Мы бы предпочли, чтобы наш отъезд остался в тайне. Такой, знаешь, метод — уйти тихо, без слёз и упрёков. Не хочется драки, знаешь ли.
Я нахмурился, услышав эти слова. Драки? Картины этих чешуйчатых воинов, атакующих мои корабли и грабящих мои грузовые караваны, тут же вспыхнули в моём мозгу. Это что же получается, среди драконов нет единства и они, даже спустя сотни лет, склонны к измене и переменам, как майский ветер?
— Вот это уже, знаешь ли, заставляет меня задуматься, — сказал я. — Как я могу быть уверен, что твои оставшиеся сородичи не станут враждебно настроены по отношению к нам за то, что мы помогли тебе? Не хотелось бы мне потом разгребать последствия вашей междоусобицы.
Ящер издал звук, похожий на хриплый кашель, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он смеётся над моим вопросом.
— Мы не какие-нибудь беззаконные монстры, — сказал он. — Я просто хочу избежать затяжных споров и дебатов, которые могли бы отговорить моих друзей присоединиться ко мне в этой экспедиции. Мы склонны к соблюдению договорённостей. Ну, ты понимаешь, бюрократия, согласования — это всё не для нас, вольных воинов.
Что-то в этой всей истории казалось мне неправильным, каким-то мутным.
Скрытный характер нашего разговора, тот факт, что Хемиш представлял лишь меньшинство, желавшее уйти, и при этом он, похоже, был тут главным. Он что, бросает свой пост? Дезертирует, по сути? С другой стороны, какое мне до этого дело? Моя хата с краю. Главное — чтобы сделка была выгодной.
— Я предоставлю тебе транспорт, — сказал я, — при условии, что ты поклянёшься мне, что для меня или моих людей не будет никаких последствий. Никаких, мать их, разборок и наездов.
— Я вырву чешуйку в знак клятвы тебе, — сказал Хемиш, шевельнувшись в темноте. Я услышал тихий звук, будто что-то рвётся, и в следующую секунду мне в руку вложили удивительно холодную, сухую чешуйку. На ощупь — как кусок старой кожи. — Это символ моей клятвы, — пояснил он. — Если я подведу тебя, ты предъявишь её тем, кто выступит против тебя, и их гнев, по традиции, будет направлен на меня. Типа, ответственный найден, все претензии к нему.
— Благодарю тебя, — сказал я. — Это меня немного успокаивает. А то, знаешь, не хотелось бы влететь на ровном месте двумя ногами в маргарин.
— И я благодарю тебя, — прошептал Хемиш. — Ибо я наконец-то смогу покинуть это проклятое место и сделать то, чего я жаждал сотни лет: исследовать этот великий мир.
Душа поэта, блин, а не воина.
— Я должен вернуться к своим делам, — сказал я, делая шаг к выходу, где едва брезжил дневной свет. — Но прежде чем я уйду, я хочу спросить. Твоё старое племя, в Центральной Алепии, они открыты для торговли с чужеземцами? Ну, вдруг там можно какие-нибудь эксклюзивные контракты заключить?
Хемиш снова громко рассмеялся, его хриплый кашель ничуть не походил на обычный смех. Это было больше похоже на рык какого-то доисторического зверя.
— О, Алексей, — сказал он сквозь приступы хохота, — тебе лучше держаться подальше от центральной части континента. Ибо Старейший Дракон, наш лидер, не очень-то жалует купцов и торговцев. Тот горный хребет, учти, был запечатан не народом Алепии. Скорее, это он, Старейший Дракон, постановил, что всякий, кто пройдёт чере