ре, делал вид.
Хотя, опять же, то, что Серхан говорил, и то, что он думал, — зачастую две большие разницы. Он был не из тех, кто откровенничает с другими Избранниками, особенно когда придерживался строгого нейтралитета в военных вопросах. Такой себе кот, который гуляет сам по себе и себе на уме. А раз так, то и ум у него есть.
В конце концов, Акертона после всех церемоний проводили в переговорную, где он поприветствовал нас с таким размахом, будто он тут главный.
— Благодарю вас за терпение, что дождались меня! — заявил он, входя и широко раскинув руки, словно собирался обнять весь мир. Красный плащ на его шее, подбитый дорогим мехом, слегка развевался на ветру, придавая его выходу весьма драматичный вид. Прямо артист больших и малых театров, чёрт побери.
— Ну что вы, конечно, сэр Акертон, — сказал я, вставая, чтобы пожать ему руку. Рукопожатие у него было вялое, не то что у Германа. Затем я указал на свободное кресло за круглым столом. — Пожалуйста, присаживайтесь. Закуски и напитки скоро подадут. Но мне, если честно, не терпится начать свою презентацию. — Мой внутренний CEO уже рвался в бой, предвкушая крупные сделки.
Акертон подчинился и с важным видом сел между Германом Дурневым и Серханом Демиром. Дав им всем немного времени, чтобы обменяться любезностями, я начал свой питч. В горле даже немного пересохло от волнения — ставки были высоки как никогда. От успеха этой презентации зависело слишком многое.
— Прежде всего, — начал я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и солидно, — я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы с таким энтузиазмом откликнулись на моё скромное приглашение.
— Ну, ты же у нас денежный мешок, Морозов, — перебил Герман Дурнев, не дав мне закончить красивую фразу. — Так что, конечно, я тут как тут, если ты говоришь, что есть возможность срубить бабла.
Прямолинеен как всегда, этот рубака-парень. Никаких тебе дипломатических реверансов.
Остальные за столом, кроме Акертона, который лишь снисходительно хмыкнул, согласно закивали. Хотя я считал своих трёх торговых союзников вполне дружелюбными, я не был уверен, захочет ли Акертон тратить свои денежки таким образом. Он был тёмной лошадкой в этой компании. Но тем не менее я продолжил свою речь, стараясь не обращать внимания на выходку Германа.
— Торговцы намертво зажали этот континент в тиски, когда речь заходит о торговле и бизнесе, — сказал я, обводя всех присутствующих взглядом. — У всех нас с ними разные степени взаимоотношений, кто-то зависит от них больше, кто-то меньше, но в конечном счёте мы все можем согласиться, что не свободны торговать в Истоке. Всегда будут тёрки, всегда будет борьба за сохранение нашего суверенитета, за право самим решать, с кем и на каких условиях вести дела.
Я старался говорить убедительно, почти как на собрании акционеров «Эола», когда нужно протолкнуть очередную не самую популярную, но необходимую инициативу.
— Вы совершенно правы, Алексей Сергеевич, — сказал Серхан Демир, задумчиво поглаживая свою бородку. — Это вопрос, по которому, я полагаю, мы все можем прийти к согласию. Их монополия душит развитие.
— Меня вполне устраивают мои дела с Торговцами, — протянул Акертон, откинувшись на спинку стула с ленивой улыбкой. Он явно пытался показать, что он тут самый независимый. — Когда достигаешь определённого уровня благосостояния, как-то забываешь о задранных ценах и их, хм, специфических методах ведения бизнеса.
Видно было, что мужик кайфует от собственной важности и богатства.
Со стороны Германа Дурнева послышался сдавленный стон, похожий на рычание, но я метнул в него такой взгляд, что он удержался от того, чтобы наехать на Акертона. Ещё не хватало, чтобы они тут сцепились. Любопытно было наблюдать, как этот тип, Акертон, ведёт себя в группе. Наедине он был спокоен и рассудителен, даже показался мне вполне вменяемым, но в присутствии других лидеров казался довольно высокомерным и напыщенным. Чёрт поймёшь, какая из его личин настоящая. Может, обе.
— Я здесь не для того, чтобы плести заговоры против Торговцев, — сказал я, стараясь вернуть разговор в конструктивное русло. — По крайней мере, не сегодня. Я здесь, чтобы представить совершенно новую возможность, новые горизонты за пределами Истока. Возможность начать покупать и экспортировать товары в другой части мира, на другом континенте, в частности в Великом Граде Паннония.
Именно эти слова заставили самодовольную улыбку Акертона сползти с лица. Он прищурился, его взгляд стал острым, и он наклонился вперёд, теперь полностью захваченный тем, что я говорил. Ага, клюнул! Я усмехнулся про себя и надавил.
— С развалом королевства Лекса Могучего и моей новообретённой деревней на море я, можно сказать, нахожусь в уникальном положении, чтобы начать серьёзную межконтинентальную торговлю. Логистика уже практически выстроена. Я установил контакты со многими купцами на континенте Алепия — купцами, которые отчаянно нуждаются в наших товарах и готовы платить за них хорошие деньги.
Я указал на мешки, живописно расставленные на столе.
— А теперь я хотел бы обратить ваше внимание на эти товары, которые я привёз из Алепии в качестве небольшого образца того, что нам доступно. Прошу любить и жаловать, эксклюзив!
— Сахар⁈ — выдохнул Герман Дурнев, благоговейно запуская свои ручищи в мелкий, как пудра, порошок. — Морозов, ты хоть представляешь, сколько это добро стоит здесь? Это же целое состояние!
Я наклонился вперёд, понизив голос для пущего эффекта, и усмехнулся.
— А там я его покупаю за бесценок. Десять монет за мешок.
Эти слова едва не вышибли всех со стульев. Даже Акертон, до этого пытавшийся сохранять невозмутимый вид, клюнул как щука на блесну. Его челюсть слегка отвисла.
— Как… как такое возможно? — спросила госпожа Анна Вульф, её глаза округлились, как блюдца. Она даже прикрыла рот рукой от изумления.
— Жители Алепии выращивают его, как мы пшеницу! — объяснил я. — Мы с вами каждый день проходим мимо полей пшеницы и ничего об этом не думаем, это для нас обыденность. Эти ребята точно так же выращивают сахарный тростник. Это для них основной продукт, понимаете? Как для нас хлеб.
— И это только начало того, что у них есть для торговли, — продолжил я, изо всех сил стараясь передать свои впечатления. Возможно, я немного и приукрашивал для красного словца. — У них есть хлопок отменного качества, ром, от которого ноги сами в пляс идут, глинтвейн по своим секретным рецептам, бочки грибов, на вкус как отборные стейки, я сам пробовал! Конопля там растёт как сорняк, из неё можно верёвки вить или ещё чего поинтереснее. А драгоценные камни и рубины настолько обычны в шахтах, что их часто отдают детям просто потому, что они блестят! Как игрушки!
Судя по их реакции на дешёвый сахар, они уже были готовы вписаться в это предприятие, забыв обо всех сомнениях.
— Должен сказать, Алексей Сергеевич, — произнёс Серхан Демир, посмеиваясь и поднося один из алмазов размером с голубиное яйцо к свету, — это совсем не то, чего я ожидал. Вы умеете заинтересовать. — Его глаза горели азартом, как у игрока, сорвавшего джекпот.
— Я думала, ты просто хотел запустить новый торговый путь между нами, ну, может, какой-то торговый альянс, картель, внутренние скидки, договорённости по объёмам производства, — сказала Анна Вульф, всё ещё не веря своим глазам. — Ничего настолько… радикального и, не побоюсь этого слова, революционного.
Я указал на две красиво оформленные описи на столе: одна содержала то, что можно было купить в Алепинске, а другая — то, чего хотели его жители.
— Итак, есть торговые партнёры. Они не только заинтересованы в продаже нам дешёвых товаров, — сказал я, давая им время ознакомиться, — но ещё и хотят покупать. Торговцы давным-давно подсадили их на иглу своих товаров первой необходимости, создали зависимость, а потом кинули, набрав предоплаты и совершив разовый обман из-за неспособности заморских жителей им отомстить. Классическая схема: сначала подсадить, потом взвинтить цены, набрать предоплат за будущие поставки и исчезнуть. Впятером мы сможем обеспечить их огромным количеством товаров, которые там уйдут за бешеные деньги.
Это была чистая экономика, спрос и предложение в действии. И я собирался на этом неплохо заработать.
Акертон первым схватил опись с доступными товарами из Алепинска. Он изучал её несколько минут, и с каждой секундой его брови ползли всё выше. Анна Вульф и Герман Дурнев столпились над списком экспортных товаров и оживлённо бормотали о том, как много у них определённых ресурсов, которые здесь почти ничего не стоили, а там… Серхан Демир всё ещё был занят разглядыванием мешков с сахаром и драгоценностями, пересыпая их из руки в руку, и даже не притронулся к описям. Воздух в комнате буквально искрился от возбуждения. Это был запах больших денег. Очень больших денег.
Глава 9
— Итак, вы все видите, что в моём предложении есть огромная ценность, — сказал я, когда ажиотаж немного поутих и они оторвались от созерцания сокровищ. — Потенциал для всех нас получить не просто прибыль, а сверхприбыль. Потенциал получить доступ к дешёвым товарам для наших собственных нужд, что снизит издержки и повысит уровень жизни наших людей. Но, как и в любом серьёзном бизнесе, за участие в этом предприятии придётся заплатить.
Серьёзность моего тона и упоминание «платы» заставили присутствующих успокоиться. Описи были отложены, а на столах появились бумаги и перья — делать заметки.
Все взгляды были устремлены на меня. Прямо как на совещании у меня в «Эоле», когда я объявлял о новой стратегии развития или, не дай бог, о сокращениях.
— Моё предложение заключается в том, чтобы мы впятером создали совместную торговую компанию, акционерное общество закрытого типа, для покрытия расходов, связанных с межконтинентальной торговлей, — заявил я, чеканя каждое слово. — Мы создадим систему, которая позволит любому из нас, акционеров, инициировать рейсы, а любому члену компании — покупать доли в этом конкретном рейсе. Это позволит нам эффективно распределять стоимость чрезвычайно дорогих путешествий, минимизировать риски и получать прибыль в зависимости от того, сколько мы инвестируем. По сути, классическое торговое акционерное общество, проверенная временем схема.