Глава шестнадцатая. Операция «Невидимка»
Как был провален проект «Чистая лазейка»
В 1977 году, когда Гарднер Гас Хэттавэй возглавил резидентуру ЦРУ в Москве, он с прискорбием вынужден был констатировать, что его подчиненные лишены возможности покидать здание посольства незамеченными. Всякий раз за ними увязывалась «наружка». В то же время «чистые» дипломаты, занимавшие непрестижные должности, могли беспрепятственно передвигаться, куда им вздумается.
Ларчик открывался просто: КГБ задолго до приезда любого цэрэушника в Москву располагал на него исчерпывающей информацией: будучи в зрелом возрасте — 40–45 лет, он успевал побывать в других странах, значит, «засветиться».
Проект Хэттавэя «Чистая лазейка» и участие в нем разведчиков «глубокого прикрытия» состоял в том, что сотрудника, ранее не работавшего за границей по линии разведки, вычислить намного сложнее. Особенно, если он молод — не более 30 лет, — и если он не станет участвовать в «играх» своих коллег, а также посещать помещений резидентуры, занимаясь чисто посольскими делами.
Согласно задумке Хэттавэя, разведчик «глубокого прикрытия», выходя на «тропу войны», обязан действовать, как призрак: молниеносно появиться в нужном месте в нужное время и молниеносно исчезнуть. О его принадлежности к разведке могли быть осведомлены только в Лэнгли, резидент и посол США в Москве.
«Чистая лазейка» была успешно апробирована, и на смену первопроходцу решено было послать следующего молодого офицера — Эдварда Ли Говарда. Он полностью удовлетворял всем требованиям, предъявляемым к кандидатам на эту должность.
Ко всему, жена Эдварда — Мэри Говард прошла шестинедельный курс подготовки в знаменитой разведшколе в Кэмп-Пири, учебном центре ЦРУ в штате Вирджиния (выпускники называют ее «Ферма»), и работала секретарем начальника Оперативного департамента ЦРУ.
Поскольку трудно было прогнозировать, с какими обстоятельствами ему придется столкнуться в Москве, его детально проинформировали обо всех операциях, проводимых американской резидентурой, и о наиболее ценных агентах, в числе которых был и «Сфиэ» — Адольф Георгиевич Толкачёв, ведущий конструктор секретного Всесоюзного НИИ «Фазотрон» Министерства радиопромышленности СССР.
…Однако в московские окопы холодной войны Говард не попал — в апреле 1983 года тест на полиграфе показал, что он лгал об употребления в недалеком прошлом психотропных препаратов и о чрезмерном увлечении алкоголем. Его отвели от поездки в СССР и в мае уволили из ЦРУ без объяснения причин, разрушив, таким образом, его мечту детства стать национальным героем США.
В августе 1983-го в наше консульство в Вашингтоне поступило заявление от Говарда о выдаче ему туристической визы для поездки в СССР. В конверт он вложил письмо с просьбой о встрече с представителем КГБ для передачи сведений, которые представляют интерес для советской стороны. Местом встречи он обозначил здание Капитолия в Вашингтоне — довольно смелый шаг, учитывая предполагаемый характер встречи, но не такой уж и безрассудный, если иметь в виду, что контрразведчики из местного отделения ФБР вряд ли заподозрят, что осмотрительный сотрудник КГБ предпочтет для встреч со своим агентом эту кишащую людьми туристическую Мекку.
Однако руководство вашингтонской резидентуры КГБ, опасаясь попасть в ловушку ФБР, приняло решение не рисковать и на встречу не выходить. Тем более что, если бы ФБР раскрыло вербовочную акцию русских в священном для американцев месте — здании Конгресса, — вал протеста и негодования внутри страны был бы неизбежен.
Год спустя, после попытки Говарда установить контакт с КГБ, московский Центр дал «добро» на встречу с ним. Оказалось, сделать это непросто.
В феврале 1984 года, во время ссоры в баре, Говард выхватил пистолет и выстрелил в потолок. Суд признал его виновным, но ограничился пятилетним условным сроком и подпиской о невыезде. Эдвард переехал в Санта-Фе и устроился экономистом в законодательном собрании штата Нью-Мексико, но так и не смог побороть в себе обиду на ЦРУ. Ведь он со временем непременно должен был стать героем Америки!
…Когда сотрудники вашингтонской резидентуры КГБ нашли новый адрес Говарда и напомнили о его письме, он с энтузиазмом принял предложение о сотрудничестве и о встрече со своим возможным оператором.
21 сентября 1984 года Говард, нарушив подписку о невыезде, переступил порог советского консульства в Вене, встретился с указанным ему человеком, выложил всё, что было ему известно и об операции «Чистая лазейка», и о разведчиках «глубокого прикрытия», а также о Толкачёве и его потугах добыть сведения о нашем самолете «Невидимка».
Говард не был бы американцем, если бы за услугу не потребовал денег. Заявил, что «готов довольствоваться ничтожными 150 тысячами долларов».
Сделка состоялась — Эдвард стал обладателем требуемой суммы, КГБ — информации особой важности.
…Получив требуемую сумму, Говард поместил деньги на секретный счет в швейцарском банке, и уже 23 сентября в компании любимой жены шумно отпраздновал акт возмездия над ненавистным Управлением у себя дома в Эль-Дорадо.
Говард полагал, что сделка носила единовременный характер, но в КГБ считали по-другому. И хотя контракт не был оформлен письменным договором о взаимных обязательствах, Комитет не собирался в дальнейшем отказываться от услуг добровольного рекрута, постоянно держа его в поле зрения. Скоро у Говарда появится возможность в этом убедиться.
Если играть, так уж играть по-крупному!
Получив наводку от Говарда, наши контрразведчики осторожно выяснили, к разработке каких научных программ и проектов конструктор Толкачёв имеет непосредственный доступ, а к каким проявляет повышенный интерес, не обусловленный служебной необходимостью, заказывая спецлитературу в секретной библиотеке Всесоюзного НИИ радиопромышленности «Фазотрон».
Выяснилось, что его интерес к сведениям, составляющим военную и государственную тайны, беспределен, а доступ к ним неограниченный. Было от чего схватиться за голову — за последние 5 лет через руки Толкачёва прошло множество документов под грифом «Совершенно секретно» и «Особой важности».
Толкачёв снабдил американцев подробной информацией об электронных системах управления, используемых нашими истребителями МиГ, а также о контрмерах, применяемых ими для того, чтобы ускользать от американских самолетов и радаров.
«Значит, — решили контрразведчики, — оригинальные идеи, с которыми успел ознакомиться шпион, уже нашли достойную оценку за океаном и теперь усовершенствуются в тамошних секретных лабораториях, или же, будучи материализованы, уже работают на нашего противника.
Черт подери, всё, что нами достигнуто в результате неимоверных усилий и лишений, за бесценок скуплено американцами, а своими успехами в военной радиоэлектронике они обязаны нам и своему агенту!»
В воображении контрразведчиков возникали картины дорогого ресторана, где за столами с крахмальными скатертями сидят богатые посетители-янки, а на кухне, не покладая рук, только и успевая смахивать пот со лба, трудятся русские повара-ученые. Между кухней и залом снует половой по кличке «Сфиэ», подтаскивая клиентам на блюдечке с голубой каемочкой деликатесы согласно сделанному заказу.
…Измена убыточна. Американцы поделились секретами, полученными от «Сфиэ», со своим основным союзником на Ближнем Востоке, Израилем, и вскоре арабы, чьи военно-воздушные силы были на 99 процентов укомплектованы советскими военными самолетами, обнаружили их уязвимость и досягаемость для средств израильской ПВО.
Многомиллиардные контракты на поставку советской авиатехники и средств ПВО арабским странам были сорваны.
Измена прибыльна. Никогда еще за всю историю Соединенным Штатам не удавалось заполучить более рентабельного агента. До разоблачения «Сфиэ» ЦРУ успело аккумулировать на его счетах в американских банках более пяти миллионов долларов — ничтожная сумма по сравнению с той, что могла быть затрачена США на соответствующие исследования в области электроники. Таким образом, Толкачёв сэкономил американским налогоплательщикам сотни миллиардов долларов!
«Стелс» — мертворожденное дитя
Вскоре упаднические настроения сменились трезвым расчетом. Начальник 1-го (американского) отдела Второго главка КГБ генерал-майор Красильников Рэм Сергеевич приободрил подчиненных: «Носа не вешать, разработать план мероприятий, сводящих до минимума нанесенный урон!»
Руководство КГБ согласилось с генералом Красильниковым: удары нанести одновременно по нескольким направлениям. Прежде всего, надо превратить Толкачёва в канал продвижения противнику внешне заманчивых, но по сути дезориентирующих или тупиковых идей. Таким образом, мы бы сумели замкнуть исследования американцев на «негодный объект», заставив их распылить материальные ресурсы и научный потенциал.
Планируя использовать «Сфиэ» в своих целях, КГБ исходил из того, что тот за время многолетнего и безупречного обслуживания своих заокеанских хозяев заслужил их доверие и настолько приучил их к употреблению изысканных яств — сверхценных сведений, — что они, не задумываясь, проглотят и другие, но уже приготовленные на комитетских кухнях. Почему бы и нет? Глотают же больные вместо наркотических таблеток плацебо — пилюли-пустышки. Главное — чтобы пациент доверял эскулапу.
И началось.
Толкачёв, оставаясь «официантом», стал еще и мальчиком, подающим мячи на поле, где происходил решающий матч за первенство между двумя командами: Комитетом госбезопасности СССР, с одной стороны, ЦРУ и военно-промышленным комплексом США — с другой.
…В ходе изучения абонентских карточек секретной библиотеки НИИ «Фазотрон» контрразведчики установили, что, начиная с 1981 года, Толкачёв неизменно проявлял повышенный интерес к технологии создания нашими специалистами бомбардировщика-невидимки. Именно в это время американцы начали активно разрабатывать свой вариант летательного аппарата, который невозможно засечь радарами. Американский «Стелс» был полным аналогом нашего «Невидимки». Мы значительно опережали США в этом направлении, поэтому услуги «Сфиэ», этого подрядного поставщика секретных сведений, относящихся к нашему проекту, явились бы для противника подарком судьбы.