Я посочувствовал Алексею, но, поскольку помочь ничем не мог, принялся заново прокручивать в голове план предстоящего штурма. От того, как пройдет его начало, зависел не только успех всей операции, но и моя судьба.
Минуло долгих десять минут, прежде чем вдали показалось светлое пятнышко. Из булавочной головки оно за несколько секунд выросло до размеров яблока. Чуть позже стало диаметром с футбольный мяч и продолжало расти, пока не превратилось в огромный портал.
Матрос прибавил газу едва выход из тоннеля стал размером с бутылочное горлышко, теперь же мотоцикл и вовсе мчался на всех парах. Грузовики тоже ускорились, что было понятно по возросшему реву двигателей.
Через полминуты караван снова оказался на свободе. После холодной и влажной тьмы каменной кишки воздух показался особенно вкусным. Давно забытое ощущение детского восторга переполняло меня. В последний раз я так сильно радовался, когда в три года впервые взял новогодний подарок из рук Деда Мороза. Помню, тогда я долго не мог успокоиться, мне хотелось петь и кричать от счастья, ведь я дотронулся до самого сильного волшебника в мире и не замерз, а получил много вкусных конфет, большую шоколадку и солнышко-мандаринки в шуршащем пакете.
– Тормози! – Я хлопнул рулевого по плечу, повернулся и замахал рукой, давая знак Луи остановиться.
Мотоцикл так лихо свернул на обочину, что чуть не врезался колесом люльки в отвесную скалу. Валдис никак не отреагировал на резкий вираж. Я даже позавидовал его выдержке. Представляю, чего бы от меня наслушался матрос, будь это я в коляске, а не флегматичный прибалт.
Алексей обернулся, сияя улыбкой во весь рот.
– Ну как вам, товарищ полковник? Здорово, да?
– Слышь ты, байкер хренов, высший пилотаж в бою показывать будешь, а здесь давай без выкрутасов. Нам до объекта живыми добраться надо.
– Понял, товарищ полковник, без выкрутасов. – Морячок разом сник и уже без прежнего энтузиазма поинтересовался у прибалта: – Ну, а тебе-то понравилось?
– Все нормально, – тягуче ответил Валдис. – Я в Таллине так же катался. Девушкам нравилось. Они сначала визжали, потом целоваться лезли, но ты не думай, я тебя целовать не буду.
Алексей фыркнул и открыл рот, собираясь сказать Валдису все, что он о нем думает, но я приказал обоим не молоть чепухи и слез с мотоцикла.
За спиной раздался скрип тормозов, захлопали дверцы кабин и послышался торопливый топот ног. К тому времени, как я приблизился к грузовику Луи, возле машины собрался весь отряд.
Я первым заскочил в кабину «опеля», схватил несколько «шмайссеров» и подсумков с запасными магазинами.
– До фабрики чуть больше километра, за следующим поворотом ее будет видно. Сейчас раздадим оружие и боеприпасы. Все помнят, что должны делать? – В ответ прозвучало дружное «да» на трех языках. – Вот и хорошо! За работу, парни!
Партизаны последовали моему примеру и тоже достали из машин автоматы и боеприпасы. Еще на месте засады мы разделили нашу маленькую армию на отряды. Обвешанные оружием бойцы подбегали к заднему борту автомобилей, выкрикивали фамилии звеньевых, с металлическим лязгом сгружали ношу на доски кузова и отправлялись за новой партией.
Через считаные минуты колонна снова двинулась в путь.
За поворотом открылся вид на закрывающие широкую пробоину в стене кратера крепкие деревянные ворота. Таранить такую преграду на мотоцикле все равно что с разбегу удариться головой о стену. Я нагнулся к прибалту, опираясь правой рукой на запасное колесо люльки, а пальцами левой руки крепко сжимая кольцо пассажирского седла, и проорал, перекрывая рев двигателей:
– Давай базуку!
Валдис неторопливо вытащил гранатомет из узкой щели между крылом и железным бортом мотоциклетной коляски, с той же неспешностью протянул его мне. Я выхватил оружие из его рук, прижал упор к плечу.
– Лёха, пригнись!
Матрос растопырил локти в стороны и распластался на бензобаке. Гранатомет оглушительно ухнул. Чуть позже серый гриб взрыва с грохотом взметнулся к небу на месте ворот. Лёха резко добавил газу. Обугленные деревяшки еще дождем сыпались на землю, а мы уже пробили дымное облако и ворвались на территорию фабрики.
На вышках отбойными молотами застучали пулеметы. Немцы брали упреждение, но пули свистели мимо, звонко щелкая по камням и с визгом уходя в рикошет, или же гулко шлепали по стенам ближних к воротам зданий.
Валдис подал мне новую базуку, сам вскинул на плечо другой гранатомет. Оба выстрела слились в один. Спустя секунду две дальние пулеметные вышки с грохотом превратились в тучи пыли, из которых во все стороны полетели дымящиеся обломки.
Интенсивность пулеметного огня противника резко упала. Алексей сразу обратил этот фактор в нашу пользу. Он заложил крутой вираж и направил мотоцикл на выбегающих из казармы пехотинцев. Пулемет Валдиса злобно залаял, добавляя грохочущих ноток в оглушительную симфонию боя.
Пока мы отвлекали огонь на себя, грузовики подшибли остальные вышки, по инерции проскочили под градом сыплющихся сверху деревяшек и замерли, дымя разбитыми радиаторами. Из фургонов горохом посыпались арестанты в полосатых робах. Стреляя куда глаза глядят, они разбежались, как тараканы по щелям, и отовсюду стали палить по мечущимся на площади немцам.
Тем временем моряк выжимал из мотоцикла все, на что тот был способен, гоняя по двору, словно фурия. Из-под колес летели фонтаны снежной пыли вперемешку с каменным крошевом. Двигатель завывал, временами переходя с хрипа на стон.
Я чувствовал себя ковбоем на родео и едва держался в седле, не забывая палить из автомата короткими очередями. Щурясь от порохового дыма, я радовался каждому удачному попаданию и даже кричал от азарта, воспринимая происходящее как компьютерную игру.
В какой-то миг в воздухе что-то прошелестело, и один из «опелей» с грохотом превратился в огненный гриб. Я оглянулся. Из узкого просвета между домами с лязгом выползал короткоствольный танк с маленькой башней.
– Стой! – хлопнул я рулевого по плечу.
Матрос выжал тормозной рычаг. Мотоцикл заскрипел колесами, рисуя черные полосы на камнях площади.
– Валдис, прикрой!
Пулемет эстонца загрохотал, дырявя пехоту немцев. Чуть позже швейной машинкой застрекотал Лёхин МП-40. Я соскочил с сиденья, вытащил из узкой ниши между коляской и тарахтящим мотоциклом последний гранатомет и, почти не целясь, шмальнул по танку.
Базука оглушительно ахнула. В следующий миг от взрыва ракеты внутри панцервагена сдетонировал боекомплект. Грохнуло так, что аж земля под ногами задрожала. Плоскую башню бронехода как ветром сдуло и отшвырнуло далеко в сторону. Столб огня и дыма вырвался из корпуса уничтоженной военной техники.
– За мной! – Я бросился к стоящему в отдалении танку с открытыми люками. В гусеничной машине, похоже, никого не было: двигатель не работал, пушка и пулемет подозрительно молчали. Наверное, партизаны грохнули танкистов, когда те выскочили из казармы вместе с пехотой.
– Стрелять из пушки умеешь? – спросил я моряка, когда мы, полусогнувшись и по-заячьи петляя, бежали к бронеходу. Валдис топал башмаками на полшага позади нас, время от времени огрызаясь огнем из автомата. Алексей промычал что-то невнятное и послал короткую очередь в окно соседнего дома. Стекло со звоном брызнуло осколками. Из комнаты на улицу вывалилось тело в серой шинели и с глухим стуком упало на брусчатку.
– Валдис, будешь наводчиком, я сяду за рычаги!
У меня были все основания надеяться, что я справлюсь. Мне уже приходилось управлять подобным танком, правда, не вживую, а жамкая кнопки клавиатуры. В старших классах школы довелось купить танковый симулятор. Я чуть ли не каждый вечер проводил по нескольку часов за компом, сидя внутри виртуальных танков и сражаясь с противником на просторах Северной Африки, России и старушки Европы.
Понятно, что виртуал отличается от реала, как небо от земли. На этот случай у меня был в запасе еще один козырь. После десятого класса я приехал в деревню к бабуле. Думал, на пару дней, но из-за одной стройной девицы завис там чуть ли не на все лето. Так уж вышло, что я сдружился с ее отцом. Отличный мужик! Видя мою тягу не только к его красавице-дочери, но и к технике, он частенько брал меня с собой в поле, где и научил управлять гусеничным трактором. Буду надеяться, подобный багаж знаний поможет справиться с непростой задачей.
Я заскочил на борт неподвижного танка, прогромыхал подошвами сапог по броне и нырнул в пахнущее маслом и бензином железное нутро машины. Сразу за мной внутрь стальной коробки протиснулись матрос с прибалтом.
В танке царил полумрак. Когда глаза попривыкли, я разглядел узкую панель приборов под смотровым люком механика. Перед ней торчали прямые, как палки, рычаги поворотов. Я открыл краник подачи топлива, повернул вправо флажок переключателя массы и утопил до отказа кнопку стартера. Танк ожил. Кабина наполнилась грохотом и проникающими из моторного отсека выхлопными газами.
Я нащупал ногами перекладины жестких педалей, положил ладонь на круглую балабошку изогнутого рычага коробки передач. Второй переключатель находился чуть правее и пока был мне без надобности. Сцепление оказалось очень тугим. Пришлось поднапрячься, чтобы выжать его левой ногой. Я с лязгом толкнул вперед первый рычаг коробки, поставил второй в положение «I» и добавил газу, отпуская при этом педаль сцепления.
Танк взревел двигателем, как разъяренный бизон, вздрогнул и устремился к ближайшему дому. Я не стал сворачивать, короткоствольная пушка давала возможность крушить любые преграды, без риска повредить орудие, и протаранил здание.
Меня так сильно тряхнуло в неудобном кресле, что я чуть не стукнулся головой о выступ какого-то кронштейна. Судя по возгласам, парням тоже досталось по самое не хочу. Хорошо хоть, никто зубы не выбил и не получил шишек на лбу. Обломки разрушенной стены забарабанили по броне, в приоткрытый люк наводчика влетели белые клубы известковой пыли. В горле запершило. Я закашлялся. Партизаны тоже хрипло заперхали.