«Вот он, мой обратный билет! Другого шанса не будет!» – подумал я, сделал шаг к неподвижным телам и замер от неожиданно громкого эха. Когда последний отзвук затерялся среди колонн, я продвинулся еще на пару шагов и снова застыл, как изваяние.
Эхо дразнилось, щекотало нервы, нагоняло дрожь, заставляя поверить, что я здесь не один, пока окончательно не растворилось в сгустившейся тьме. Мне казалось, за мной настороженно следят чьи-то глаза, чьи-то чуткие уши ловят каждый шорох и даже слышат торопливый стук моего сердца. Задержав дыхание, я внимательно вслушивался в тишину. Рогатый демон исчез, но мрак остался. Горящие чадным пламенем светильники лишь отогнали его от алтаря, не в силах полностью справиться с ним.
Наконец, я приблизился к обнаженной Сванхильде. На ее лице застыла маска недавно пережитого блаженства, а поза, в которой она лежала, была настолько бесстыдна, что я невольно прикрыл ладонью глаза. Скажу честно: я не ханжа, но подсматривать за спящими, особенно когда они без одежды, – не в моем стиле. Да и намного приятнее видеть женщину прикрытой невесомой полупрозрачной тканью, чтобы воображение дорисовало подробности, чем лицезреть ее в самом что ни на есть распутном виде.
Браслет тускло поблескивал на запястье Сванхильды, притягивая взгляд. Я осторожно прикоснулся к нему, хотел снять, как вдруг сзади раздался тихий шорох и быстрое цоканье когтей.
Я резко выпрямился и посмотрел назад. Узкий круг света от жертвенных светильников трепетал, как и сердце в моей груди. За ним шевелилась липкая тьма, то наползая, то отступая вновь, словно волны морского прибоя. Смахнув со лба холодный пот, я глубоко вдохнул и снова потянулся за украшением.
Шорох и цоканье повторились. На этот раз гораздо ближе и с разных сторон. В темноте раздалось свистящее шипение, как будто сотни змей сползлись в храм со всей округи. Волосы на голове встали дыбом, спину продрал мороз, по коже побежали мурашки. Губы непроизвольно зашевелились, произнося странные слова, пальцы левой руки сложились особенным образом, из горла вырвался лающий звук, и от меня во все стороны хлынула волна белого пламени.
Холодный магический огонь на пару секунд выхватил из тьмы оживших демонов. Большая часть средневековых монстров еще отходила от долгого сна: их движения были замедленны, покрытые трещинами пласты камня отваливались струпьями от черного тела и кожистых крыльев. Те горгульи, что уже пришли в себя, быстро перебирали когтистыми лапами, спускаясь по колоннам вниз головой.
Твари пронзительно закричали, распахнули перепончатые крылья и ринулись в атаку. Не отдавая себе отчета, что и как делаю, я совершил несколько пассов руками и метнул в нечисть неожиданно возникшие из воздуха огненные шары. Один из фаерболов угодил в близко подлетевшее ко мне чудище. С треском вспыхнула шерсть, запахло паленым мясом, и монстра, с обожженным боком и пробитым крылом, отшвырнуло далеко в сторону.
Еще одна острозубая пасть мелькнула в сантиметре передо мной. В лицо омерзительно пахнуло гнилой рыбой. Я увернулся и тут же послал сгусток энергии в змееподобное тело с короткими лапами, драконьей головой и пронизанными ниточками сосудов кожистыми крыльями. Горгулья вспыхнула. Волоча за собой дымный шлейф, чудовище спикировало на пол и догорало там, корчась и пронзительно вопя, пока не сдохло.
Сбивая напирающих отовсюду тварей огненными шарами, я пальцами свободной руки вцепился в браслет Сванхильды, хотел сорвать его, но тут раздался женский крик. Что-то сильно встряхнуло меня, правая щека вспыхнула огнем, потом последовала еще одна мощная встряска, и я снова очутился в стучащей колесами вагонетке.
Перед глазами все расплывалось, в ушах звучал растянутый голос, словно кто-то проигрывал запись на низкой скорости воспроизведения. Передо мной нависло цветное пятно. От него отделилось пятнышко поменьше, раздался сухой треск, и лицо обожгла звонкая оплеуха. Зрение и слух сразу вернулись в норму. Я увидел Марику, она трясла меня за плечи и громко кричала:
– Максим! Максим! Да очнись ты!
«Какой Максим? Почему? Меня зовут Саня. Саня Грач», – подумал я.
Марика отвесила очередного леща, да такого, что у меня искры сыпанули из глаз, а мозги мгновенно прочистились. Я сразу вспомнил, где нахожусь и почему она зовет меня чужим именем.
Марика снова замахнулась, но я схватил ее за руку:
– Хватит! Я в порядке! Лучше скажи, что случилось?
– Сам посмотри!
Я вытянул шею и от души помянул строителей тоннеля со всеми их родственниками до десятого колена. Метров эдак через триста рельсы упирались в завал из камней, скрепленный сколоченными крест-накрест толстыми досками. Надеясь расправиться с завалом так же, как с монстрами в таинственном замке, я вытянул вперед руку, сделал несколько магических пассов и громко выкрикнул пришедшее на ум заклинание.
Вопреки ожиданиям, ничего не произошло. Из ладони не вырвались огненные шары, не полетели к груде камней, шипя и разбрызгивая искры. Я махнул рукой, словно встряхивал градусник, попробовал еще раз. Бесполезно! Видимо, сверхспособности проявлялись только в мире полутеней и загадочных символов на стенах.
– Похоже, я сильно тебя приложила. – Марика зацокала языком, качая головой.
Она сидела на дне грузового корыта, крепко вцепившись руками в края ржавых бортов. Пол в тоннеле не отличался ровностью, из-за чего вагонетка покачивалась на ходу. Встречный ветер трепал грязные волосы девушки, делая ее похожей на отчаянного безумца, решившего пересечь океан в ванне.
– Тебе весла для полного счастья не хватает, – неожиданно ляпнул я и громко хохотнул.
– Какого весла?! Совсем спятил?! Сделай уже что-нибудь!
– Весло! – заорал я, как полоумный, хлопнув себя по лбу.
Схватить лопату, перегнуться через ржавый борт и сильно прижать стальное полотно к бетону оказалось делом пары секунд. Лопата громко заскрежетала, рассыпая рыжие фонтаны искр, но вагонетка и не думала сбавлять ход.
Я надавил на «тормозной рычаг» изо всех сил. Скрежет усилился, искр стало больше. Кажется, скорость немного упала, но продолжить эксперимент не удалось – черенок с треском переломился, и я чуть не вылетел за борт. Спасибо Марике: она кошкой прыгнула на мои ноги, не давая сделать смертельный кульбит. Правда, я больно стукнулся коленом о наклонную стенку рудовозного вагончика и отбил ладони о край кузова, но это сущие пустяки по сравнению с разбитой вдребезги головой и переломанными костями.
Отбросив бесполезную палку в сторону, я вытащил из ящика динамитную шашку и тут же швырнул обратно. До завала оставались считаные метры. Надо было раньше бомбы кидать, а не дурью маяться. Даже если до предела оборвать запальный шнур, все равно времени не хватит.
Я схватил Марику за плечо и заорал:
– Прыгай!
– Боюсь!
– Прыгай! Разобьешься же! – Я попытался приподнять спутницу, но она крепко вцепилась руками в борта треугольного кузова. – Ну и черт с тобой!
Мы повалились на дно ржавого корыта. Я обнял девушку и, прижимая ее к себе, постарался сгруппироваться.
Вагонетка с грохотом влетела в затор. Нас по инерции швырнуло вперед. Я больно приложился боком о железную стенку вагончика. Марика непроизвольно саданула мне локтем по животу, но я тут же «отомстил», навалившись на нее всей массой, когда нас отбросило назад и сильно шмякнуло о днище.
Сверху посыпались камни. Вагонетка задрожала, отзываясь глухим звоном на каждый удар. Досталось и мне: пара увесистых булыжников отсушила ногу, еще один припал по локтю. Руку словно током шибануло. Острая боль пронзила предплечье, пальцы мгновенно онемели.
– Ты как? – спросил я, когда затих последний раскат камнепадного грома, а вращавшееся до этого скрипучее колесо издало прощальный скрежет и остановилось.
Марика пошевелилась.
– Нормально. Пусти, ты мне волосы прижал.
– Извини.
Я приподнял руку, Марика дернула головой, высвобождая волосы, потом осторожно вылезла из торчащей в каменной стене вагонетки. Следом за ней я тоже выбрался из необычного транспортного средства и, как оказалось, сделал это вовремя. Стоило мне очутиться на бетонном полу, как вагонетка потеряла равновесие и громыхнулась на рельсы. Камни лавиной обрушились на нее сверху, погребя под собой ржавый кузов и все, что в нем находилось.
Глава 13
Когда эхо обвала затихло, я потянулся к Марике за поцелуем, но нарвался на звонкую оплеуху.
– За что?!
– За то, что чуть не угробил! Еще больше бы клоуна из себя изображал!
– Много ты понимаешь, – буркнул я, потирая горящую щеку, и едва увернулся от новой затрещины. – Ну все, успокойся. Хватит! Все позади!
Я прижал Марику к себе и гладил по спутанным волосам, пока она тихо плакала. Наконец ее плечи перестали вздрагивать. Она еще раз шмыгнула носом и провела тонкими пальчиками под намокшими ресницами.
– Все? – Я приподнял ее голову за подбородок.
Она кивнула, сжав губы в тонкую полоску.
– Больше драться не будешь?
Марика помотала головой, а потом несколько раз стукнула меня по груди:
– Ну почему, почему, почему?
– Что почему? – Я обхватил ее кулачки ладонями, прижал их к сердцу и заглянул в красивые глаза.
– Почему ты не такой, как все? Ты другой, я чувствую это. Ты не так говоришь, не так ведешь себя, ты даже думаешь по-иному. Ты как будто пришел из другого мира.
Я прижал палец к ее губам.
– Тщщ! Тихо! Даже у стен есть уши. Это и в самом деле так заметно?
Марика кивнула.
– Давай присядем, и я все тебе расскажу.
Я оглянулся в поисках удобного места для посиделок. Прочная рама засыпанной вагонетки подходила лучше всего. От крепления кузова до сцепного крюка шла широкая площадка из наваренного поверх толстых швеллеров листа металла. Ее-то мы и приспособили под сиденье, все одно лучше, чем на ногах стоять.
– Рассказывай. – Марика оперлась локтями на колени, обхватила лицо ладошками и стала похожа на маленькую девочку в ожидании сказки на ночь.