Ли хмуро кивнул. Мужчина поддел ножом стягивающие его запястья веревки, и в какой-то момент мне показалось, что оборотень дернется, неуловимым для человеческого глаза движением выхватит у него оружие, атакует ближайших к себе противников, чудом уворачиваясь от стрел. Почти почувствовала, как свистит воздух, когда две из них сорвутся в мою сторону, даже приготовилась уклониться…
Но нет. Ничего не произошло. Ли только тряхнул затекшим запястьем, заставив конвоиров вздрогнуть, и начал спускаться. Стоило ему с глухим стуком спрыгнуть на дно, как главарь тут же втянул лестницу наверх. Я недоуменно нахмурилась, когда меня повели к краю, но, опережая даже мой мысленный вопрос, мужчина глянул вниз, окликая:
– Эй, оборотень! – Ли вскинул голову. – Лови!
И он спихнул меня вниз.
Я только коротко непроизвольно вскрикнула, а спустя удар сердца уже угодила в вовремя подставленные руки.
– Поймал, – негромко констатировал оборотень с легкой насмешкой в голосе.
Сверху раздался шелест. Мы оба машинально подняли глаза и увидели, как яму накрыла сплетенная из ветвей решетка, голоса зазвучали, удаляясь, как и факельный свет. Яма погрузилась в кромешную темноту.
Ли со вздохом опустил меня на землю и сноровисто распутал веревки.
– Что я пропустил? – поинтересовался он, наблюдая, как я растираю запястья.
– Кажется, поутру нас собираются скормить какому-то Змею. И судя по тому, что у них есть очередь на это благое дело, не мы первые, не мы последние.
– Это мы удачно зашли, – пробормотал ученик, сползая по стенке и усаживаясь на землю, придерживая, очевидно, все еще ноющую голову.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Против ожидания в яме было чисто и сухо. Стены когда-то обмазали глиной и подожгли, оставив лишь несколько отверстий у самого низа, очевидно, чтобы стекала дождевая вода. Я разглядела стоящий на полу кувшин и, подойдя, обнаружила, что он доверху полон. Переведя взгляд с кувшина на прикрывшего глаза Ли и обратно, я решительно подхватила его, со стуком поставила около оборотня и, не обращая внимания на любопытно приоткрывшийся глаз, подцепила когтями край рубашки и рванула. Треск ткани прорезал воздух, а оборотень тут же возмущенно распахнул оба глаза.
– Эй! Это была моя рубашка!
– Была, – согласилась я, после чего опустилась рядом с ним на корточки и, скомкав оторванный кусок в ладони, опустила его в воду.
Стоило коснуться мокрой тканью разодранной щеки, как оборотень зашипел и отпрянул.
– Ты как маленький! – возмутилась я.
– Я и есть маленький! – гордо заявил «крошка», что был выше меня на добрую голову. – Маленький, несчастненький…
Он жалобно состроил брови домиком и даже показательно шмыгнул носом. Ха! Это он пусть на однокурсницах своих репетирует, у меня в отряде было десять маленьких несчастненьких мужчин, которым тоже малейшую царапину надо было обрабатывать с песенкой-сказочкой и обязательно подуть на ранку.
Я отстранилась и поднялась – Ли облегченно выдохнул. И тут же охнул, когда я опустилась на его вытянутые ноги, сдавив коленями бедра, и ухватила пальцами подбородок, поворачивая голову нужной мне стороной.
– Садис-с-стка, – прошипел оборотень.
– Кровопийца, – поправила я.
– Уж лучше бы тогда кусалась! Это… ай!.. по крайней мере приятно. И уж лучше меня съешь ты, чем какой-ни… ш-ш-ш-ш… будь Змей!
Обреченно закатив глаза, я покачала головой и использовала самое сильнодействующее обезболивающее – подула. Ли уставился на меня, широко распахнув разноцветные глаза, а я, воспользовавшись его оцепенением, перешла ко второй царапине, на виске, продолжая то и дело дуть на воспаленную кровоточащую кожу. Вон как притих – говорю же, самое действенное!
Я осторожно отвела в сторону прилипшие ко лбу темные волосы. Шишка уже успела надуться до приличных размеров, если и не с кулак, то с очень крупную сливу. Я приложила к ней смоченную тряпку, и оборотень блаженно прикрыл глаза.
– Болит? – сочувствующе поинтересовалась я.
– Гудит и кружится, – отозвался Ли. – Зато я теперь смело могу говорить, что я на всю голову стукнутый!
– Нашел чем гордиться. И не на всю, а только на половину.
Ученик только пренебрежительно фыркнул.
Ткань нагрелась. Я снова опустила ее в холодную воду, подержала там, чуть отжала и снова приложила. Ли молчал, я тоже притихла, отстраненно наблюдая, как набухла на обрывке крупная капля, как сорвалась вниз, скользнув по щеке и шее под воротник куртки. Взгляд сам собой опустился ниже, словно надеялся и дальше проследить за ее движением. Вместо этого наткнулся на мерно вздымающуюся грудь, виднеющуюся в распахнутой куртке, и едва-едва выглядывающие линии татуировки. Мне тут же захотелось отвести кожаную полу в сторону и рассмотреть, наконец, поближе, что там изображено, но от этой идеи с сожалением пришлось отказаться. Вряд ли ученик оценит подобные поползновения со стороны преподавателя. Хватит того, что этот преподаватель сейчас сидит у него на коленях в его же рубашке, а его рука покоится у меня на бедре. Вцепился, когда первый раз к царапинам полезла, да так и не отпустил.
Кстати! Можно было бы уже и…
Я вскинула голову и обнаружила, что Ли за мной, оказывается, пристально наблюдает из-под опущенных ресниц. Строго-шутливые слова вдруг застряли в горле. Я молча опустила руку с тряпкой, потянулась пристроить ее на краешке кувшина и вздрогнула, когда оборотень вдруг подался вперед, уткнулся носом мне между шеей и плечом и глубоко вдохнул.
По позвоночнику пробежали мурашки, я дернула плечом, поежившись от щекотки, и по привычке покровительственно потрепала Ли по растрепанным волосам.
– Что, голова уже не держится?
– Ага, – оборотень выпрямился как ни в чем не бывало и широко зевнул. – Как думаешь, я успею выспаться до того, как нас кому-то там скормят?
– Змею, – наставительно повторила я учительским тоном и сползла с его колен, пристраиваясь рядом, вытягивая ноги и запрокидывая голову.
На иссиня-черном кусочке неба, виднеющегося в квадратиках решетки, не было ни звездочки. Сколько до рассвета? Веска? Две? А потом? Я начинала догадываться, почему мужчины не стали сами меня развязывать – мало ли чего магичка еще попробует вычудить, а с местным неработающим колдовством это опасно. Вон останется вдвоем со своим спутником – и пусть экспериментирует.
Экспериментировать желания не было. Я попыталась откинуть решетку телекинезом, но ничего не вышло, а колдовать наугад было глупо. Еще не хватало, например, утопиться благодаря собственной же магии или быть заваленными десятью пудами лягушат.
Я подтянула колени к груди, тоскливо уставившись в пол.
– Эй, кровопийца. – Ли положил руку мне на плечи и уверенно привлек к себе. – Ты тут, случаем, не хандрить ли собралась?
– Имею право! – возмутилась я, не пытаясь, тем не менее, отстраниться.
– Нашла из-за чего расстраиваться! Ну, оказались мы хрисс знает где, ну поймала нас какая-то банда полудурков и хочет пустить на корм какому-то Змею. Ну, магия не работает, а я больше не могу обратиться и всех очаровать мокрым носом и бархатными ушками, чтобы они умилились и нас отпустили. Подумаешь! – Я невольно хихикнула. – Может, и нет вообще никакого Змея, и нас просто сбросят со скалы во славу сомнительного божка.
– Последняя фраза должна была меня утешить?
– Мне отчего-то показалось, что разбиться о скалы лучше, чем медленно умирать, пока тебя кто-то жрет. Ты так не думаешь?
Я думала. Только не о том, как лучше умереть. А о том, что впервые ощущала себя настолько беспомощной и нуждающейся в защите. Магия – самый верный спутник – меня здесь предала, а больше я ничего не умела. Даже костер не смогла бы разжечь, если бы не Ли. И так далеко бы не убежала от преследователей. И вообще.
Обнимающая меня за плечи тяжелая сильная рука дарила это самое ощущение уверенности и защищенности. Я вдруг вспомнила, как метнулся его взгляд при словах главаря о том, что его развяжут, – оценивающе, стремительно. Вот почему я готова была к тому, что он сейчас атакует. Даже без второй ипостаси оборотни сильнее и быстрее обычного человека, да и воинское искусство им не чуждо. Только он не стал. Из-за меня.
Я поежилась, и в то же мгновение пальцы чуть сжались на моем плече, одновременно согревая и подбадривая. Кажется, я сейчас начну искренне завидовать Полли и тому, как она без всяких задних мыслей может позволить себе забраться к нему на руки, уткнуться в грудь, а Ли ее обнимет, утешит, поцелует в лоб и скажет, что все будет хорошо. Потому что именно этого мне сейчас отчаянно захотелось.
Только вряд ли я когда-либо смогу себе это позволить.
Ждать рассвета пришлось недолго. А может, я просто вместо того, чтобы задремать, от безделья провалилась в сон, а проснулась от того, что солнечные лучи ударили в глаза, да и гостеприимные хозяева не заставили себя долго ждать.
– Эй, вы! – почти сразу донеслось сверху, и в яму с легким шорохом свалилась веревочная лестница. – На выход! Девица первая. И давай без фокусов.
Лучники по краям ямы, целящиеся в меня и оборотня, тоже ненавязчиво намекали, что шутить ребята не намерены. Я поднялась, чувствуя легкую ломоту в затекших конечностях, оглянулась на Ли, который ободряюще мне кивнул, и начала карабкаться наверх. Стоило зацепиться рукой за край ямы, как меня тут же рывком вздернули и, торопливо связав запястья, оттащили в сторону. С оборотнем проделали то же самое, по-прежнему держа меня на прицеле, и мы двинулись в обратную сторону.
При свете стало возможным разглядеть крепкие дома из знакомых серебристых бревен, утоптанные дорожки и аккуратные палисадники. На крыльце одной из изб стояли две женщины, проводившие нас хмурыми взглядами, в глубине которых читались одновременно жалость и облегчение.
– Эй, ребятки, – вдруг весело произнес Ли, когда мы вышли за ворота и направились в сторону леса. Но не туда, откуда пришли, а правее. – Расскажите хоть нам, неместным, кто нами завтракать-то будет.