Ботинки со вчерашнего дня так толком и не просохли, а пальто на вешалке не оказалось вовсе. Идея выскакивать на улицу в мятой домашней одежде Тимуру не понравилась, но, судя по звукам, Людвиг на первом этаже уже скрёб когтями дверь подъезда. Потом, видимо, вспомнил, что даже в волчьем теле можно действовать по-человечески, и догадался нажать на кнопку домофона.
— Без меня не уходи! — крикнул Тимур, с третьей попытки попав ключом в замочную скважину и мысленно смирившись с перспективой оказаться на осеннем ветру в тонкой футболке.
Хотя какая разница? Всё равно уже простыл, хуже не будет.
Оказалось — очень даже будет!
Видимо, этот день, с самого утра напоминавший сумбурное цирковое представление с пьяными клоунами и обдолбанным жонглёром, и продолжаться планировал в том же духе.
Нет, сначала всё шло почти обычно. Едва выскочив из подъезда, Тимур по щиколотку провалился в лужу и даже не удивился. Потом едва успел увернуться от летящего в лицо полиэтиленового пакета, но при этом чуть не сшиб мелкое существо в ярко-зелёном комбинезоне. Пол существа на вид не удалось определить даже приблизительно, но пластиковой лопаткой оно Тимура по ноге шарахнуло вполне уверенно и от души.
Хвост Людвига тем временем скрылся за соседним домом.
Тимур поспешил следом, но на повороте его окатила грязной водой машина («Смотри, куда прёшь! Понаехали тут чурки узкоглазые!» — заорал водитель вместо извинений. «Так тебе и надо, козлина!» — добавила мама ярко-зелёного существа).
И тут светофор ехидно подмигнул и сменил свет на красный.
Сегодня явно был не лучший день, чтобы нарушать правила дорожного движения, поэтому пришлось ждать.
В итоге, когда Тимур — мокрый, продрогший и злой на весь мир — выбежал на соседнюю улицу, он был почти уверен, что Людвига там не увидит. И даже представлял, как осмотрится для приличия, махнёт рукой и отправится домой греться. А потом, когда этот мохнатый дурень вернётся (Конечно, вернётся! Куда он денется?), можно будет высказать ему всё, что накипело. И пельменей больше не давать.
Но получилось всё совсем не так.
Людвиг сидел на тротуаре возле продуктового магазина и нервно лупил хвостом по асфальту. А напротив него стояла Инга Гаврилова. Кажется, она что-то говорила, но разобрать слова с такого расстояния не получалось.
Тимура эти двое заметили одновременно. Волк заинтересованно склонил голову набок и вывалил язык, будто дразнясь. Вся его поза красноречиво говорила: «Ну и как ты объяснишь девочке свой вид?»
— Тимур Игоревич! — Инга всплеснула руками. Точнее, одной рукой — во второй был довольно тяжёлый на вид пакет, и им так небрежно взмахнуть не получилось. — Вы что тут делаете, вы же болеете?
— У меня пёс сбежал, — брякнул Тимур.
— Так это ваш?
— Соседкин. Она… Там… — С враньём, как обычно, не складывалось. Тимур не умел так ловко перетасовывать факты, как Ксюша, или вдохновенно нести полную чушь, как Людвиг. Но надо же когда-то начинать! Итак, что бы эти двое сделали на его месте? Ксюша бы, конечно, свалила всё на бабушку. — Она старенькая уже, даже ходит с трудом. А дети в отпуск уехали и оставили ей собаку.
Людвиг кивнул одобрительно и заинтересованно. Продолжай, мол, мне тоже интересно, насколько тебя хватит.
Кажется, Тимуру предстояло снова его разочаровать, потому что фантазия сбоила и подходящие факты выдумываться никак не желали.
— Она… соседка не уследила, и пёс удрал. Домой, наверное, захотел. А я из окна увидел, куда он помчался, ну и вот…
Инга кивнула (то ли поверила, то ли просто решила не спорить), потрепала Людвига по голове и серьёзно заметила:
— Ошейника нет.
— Снял, наверное. Или расстегнул. Когда убегал.
— Ну как же ты так? — Она присела перед волком на корточки, рискуя утопить в луже подол длинной куртки. — Пошли, вернём тебя домой, пока Тимур Игоревич окончательно не замёрз.
Людвиг покосился на Тимура, словно прикидывая, насколько срочно его надо вести домой, а потом вдруг ткнулся носом Инге в шею и осторожно лизнул.
— Ай, щекотно! — воскликнула девочка.
— Лю… — Тимур вовремя вспомнил, что по имени оборотня лучше не называть, и торопливо исправился: — Лютый, веди себя прилично! А ну ко мне!
Ни на какого Лютого этот балбес, конечно, не тянул: на ветру он распушился и стал похож на огромную добрую меховую игрушку. Даже не хаски, а маламут какой-то! Комок мехового обаяния!
Оклик Тимура он демонстративно проигнорировал, продолжая исследовать Ингу, — и в ухо ей подышал, и в волосы носом зарылся. Девочка не сопротивлялась, наглаживая волка свободной рукой. А потом вдруг цепко ухватила за шкирку, выпрямилась и велела:
— Пошли домой!
Людвиг подчинился совершенно спокойно. Кажется, для того, чтобы заставить его что-то делать, надо было родиться девочкой — им всегда удавалось находить с этим неугомонным общий язык. И с Дианой они как-то умудрялись понимать друг друга с полуслова, и с Ксюшей. Про Настю и упоминать не стоит. И вот теперь — Инга.
Инга, к слову, выглядела как-то непривычно. Слишком серьёзная? Слишком сосредоточенная? Что-то в ней было не так, но для того, чтобы уловить это что-то, требовалось больше времени и спокойная обстановка, а не случайный взгляд посреди улицы.
Они с Людвигом прошли мимо Тимура и, не оглядываясь, двинулись дальше.
— Сейчас направо, — подсказал Тимур, пристраиваясь рядом.
— Я знаю, где вы живёте, — откликнулась Инга. И вдруг стремительно покраснела, разом превратившись в обычную версию себя. — То есть… Я не следила, честное слово! Просто это же все знают.
— Так уж и все?
— Ну… некоторые. Те, кому это интересно.
— А тебе интересно? — спросил Тимур и мысленно тут же дал себе по губам, потому что Инга вдруг остановилась и беспомощно захлопала глазами. Даже Людвиг прекратил изображать дрессированную немецкую овчарку, послушно выполняющую команду «рядом», и заинтересованно обернулся.
— Нет! То есть… это же не просто так, а для дела. Я, вообще-то, к вам шла.
— В смысле? Зачем? — Теперь настала очередь Тимура хлопать глазами.
— Проведать. Вы же болеете. Вот! — Инга многозначительно тряхнула пакетом, как будто на нём были написаны ответы на все вопросы, а не название продуктового магазина.
Впрочем, внутри угадывались апельсины, лимоны и пара коробок.
— Это что, молоко? — кое-как опознал Тимур.
— Молоко и сок. Сок полезный, а молоко надо с мёдом. Мёд я тоже взяла.
— Почему все сегодня пытаются меня лечить?
— Простите… Я не первая, да? — Инга наконец-то взяла себя в руки и двинулась дальше, хотя напоминать помидор не перестала. Её хотелось пожалеть и утешить, но как сделать это, не вызвав ещё большего смущения, Тимур не представлял.
— Да, но… До тебя были друзья. А из ваших ещё никто не приходил.
Сначала он хотел сказать «из детей», но в этот раз успел сформулировать фразу правильно. Кажется, Ксюша была хорошим учителем по основам использования многозначительных фраз и осторожных умолчаний. «Из ваших» звучало достаточно нейтрально и могло подразумевать кого угодно — и школьников в целом, и конкретно фан-клуб. И если школьники (точнее, одна конкретная школьница с разноцветными волосами) в гости заглянуть уже успели, то фан-клуб пока что действительно представляла только Инга.
— Друзья — это здорово, — задумчиво изрекла она. — Хорошо, что о вас есть кому позаботиться. Особенно сейчас.
— Не надо обо мне заботиться, — отмахнулся Тимур, стараясь не слишком задумываться, что подразумевалось под «сейчас»: период болезни или расставание с Дианой. Или вообще какой-нибудь кризис среднего возраста, который эти безумные дети ему приписали, основываясь на случайной статье из интернета. — И вообще, отдай пакет, он тяжёлый. Сам донесу.
— Себя сначала донесите, — буркнула Инга и сразу же испуганно закусила губу. Румянец, только-только начавший сползать со щёк, поспешно вернулся на место. — Извините, я… Ну… Тимур Игоревич, давайте вы просто доберётесь домой без приключений, выпьете горячего молока и ляжете спать, а я уйду с мыслью, что всё сделала правильно. Можно же, да?
— Можно. Только я не собирался…
Людвиг вздёрнул верхнюю губу и тихо, но отчётливо зарычал.
— Можно, — исправился Тимур. Демонстративно спорить с волком при ученице он не планировал. Да и домой действительно хотелось. Правда, молоко он терпеть не мог, а спать совершенно не хотел, но завернуться в одеяло и дёрнуть горячего чаю было бы неплохо. И ещё в душ (не вместе с одеялом, конечно).
Но до душа, одеяла и чая требовалось сперва добраться.
За десяток шагов до подъезда Тимур понял, что сделал большую ошибку. Опять. Нет, всё же врать он никогда не умел. Вот зачем было про соседку говорить? К слову пришлось, да! Показалось, что хорошая идея.
А теперь получается, что прежде, чем зайти в квартиру, надо вернуть собаку хозяйке. Но ведь возвращать-то некому, никакой хозяйки в природе не существует. И что делать? Не пускать Ингу в подъезд, чтобы она не увидела, как Тимур с Людвигом скроются в одной квартире?
Нет, это совсем грубо получится. Она старалась, апельсины покупала, тащила их… за такое, по-хорошему, надо бы на чай пригласить. Но она же наверняка согласится, и вожделенные душ и одеяло придётся отложить на неопределённый срок.
Но это ладно, мелочи, в процессе разберёмся. А вот Людвига куда девать?!
С каждым шагом вопрос становился всё более насущным, а удачная идея никак не хотела самозарождаться из ничего. Только голова снова заболела, как будто простейшее мысленное усилие оказалось для неё слишком тяжёлым. Или дело было в пробежке по улице? Или в холодном, пронизывающем ветре, который бил прямо в лицо, нырял под футболку и заставлял глаза слезиться, а голые руки — покрываться мурашками.
А на руках, кстати, татуировки!
По школе Тимур с короткими рукавами не ходил, чтобы не вызывать лишних вопросов, но сегодня совершенно забыл об осторожности и засветился буквально перед всеми — и перед Машей, и перед Стасом, и вот теперь перед Ингой.