Да и не надо. Не заслужил.
— Я не выдержу, Федь. Ещё немножко потерплю, конечно. До свадьбы, чтобы никому праздник не испортить. А потом, если больше ничего не придумаю, пойду сдаваться. Лучше так, чем в окно или с какого-нибудь моста.
— Дурак, что ли?
— А что мне ещё остаётся? Если я не признаюсь, никто его невиновность не докажет!
— Ладно, давай так: допустим, посадят тебя в тюрьму. Ну, или каким-то другим образом накажут. Я не знаю, как у вас там наказывают: подвесят над кипящим вулканом, заставят смотреть все сезоны «Сверхъестественного», клеймо позорное выжгут. Но кому в результате станет лучше?
— Мне! — убеждённо выкрикнул Тимур.
— Почему?
— Потому что я преступник и должен быть наказан.
— Сомневаюсь.
— Ты просто не знаешь, что я сделал.
— Не знаю, и не уверен, что хочу знать. Но сейчас — живой и свободный — ты всё же какую-никакую пользу людям приносишь, детей учишь. Они тебя любят. Хочешь, чтобы они разочаровались в тебе и во всём, чему ты их учил?
— Ну… нет… Но они же ничего не узнают. Подумают, что я просто уволился.
— Вот-вот, уволился, бросил их на произвол судьбы.
— Ты утрируешь.
— Нет, пытаюсь воззвать к твоему чувству социальной ответственности.
— То есть давишь на жалость.
— Да! — Фёдор отхлебнул пива. — Кто-то же должен. Когда ты начинаешь думать о других, то перестаёшь загоняться. Так что подумай о детях. Про Ксюху твою разноцветную, например, подумай — к кому она за советом пойдёт, если тебя не будет?
— К Людвигу. Ничего, как-нибудь без меня разберутся.
Фёдор, услышав имя, не выдал удивление ни единым жестом. Даже глазом не моргнул.
Про Людвига он, конечно, знал — но ровно то, что Тимур счёл возможным рассказать. Правда, рассказывал он обычно на эмоциях, так что мог и ляпнуть что-то лишнее ненароком, но Фёдор, как водится, старательно пропускал мимо ушей все нестыковки и отклонения от официальной версии.
Не то чтобы она так уж сильно отличалась от реальности. В ней тоже фигурировал Людвиг Майер, сын отцовского компаньона, который помогал Тимуру с математикой, физикой и прочими точными науками, да и вообще был кем-то средним между старшим братом, лучшим другом и примером для подражания. Почти как сын маминой подруги, только папиного друга.
Потом случилась трагедия на стройке — и пример для подражания исчез в неизвестном направлении. Полиция так и не определилась, считать его главным подозреваемым или важным свидетелем, которого аккуратно устранили. Ситуацию покрутили в разные стороны, сравнили версии, опросили очевидцев, призвали на помощь экспертов — да и списали всё на несчастный случай при работе с пиротехникой. Мол, солнечный лучик неудачно преломился через какую-то стекляшку и ещё более неудачно подпалил фитиль одного из фейерверков, а дальше началась неконтролируемая цепная реакция.
Версия выглядела откровенно бредовой, но эксперты, настаивавшие на ней, клялись и божились, что именно так всё и было. Ещё бы, после общения с лучшими менталистами города!
Тимур, конечно, не мог рассказать Фёдору, что произошло на самом деле, поэтому ограничился тем, что вслух костерил пропавшего Людвига и желал ему всяческих кар.
В общем-то, легко было догадаться, кто скрывался под именем условного Бобы, возникшего из небытия.
— Вот-вот, и про Людвига тоже подумай, — серьёзно кивнул Фёдор. — Сам же сказал, что он бы не хотел…
— Всё, хватит, я понял, — перебил его Тимур. — А то сейчас мы дойдём до того, что и ты бы не хотел…
— Дойдём, конечно. Знаешь, если у меня будет выбор между тобой и человеком, о котором я только слышал, причём в основном плохое… Ну как думаешь, кого я выберу? Так что мне бы, конечно, не хотелось видеть тебя за решёткой, хоть за железной, хоть за магической.
Тимур сначала даже не сообразил, что его в этой фразе зацепило. Не обрадовало, не огорчило, не смутило, а просто странным образом царапнуло слух своей чуждостью.
Потом понял:
— Ты впервые произнёс вслух слово «магический» применительно к реальности!
— Сорян, больше не буду.
— Да почему? Почему ты так старательно игнорируешь магию?
— Потому что вы с Динкой так же старательно меня от неё отгораживаете. А я, знаешь ли, не слепой. Но и не тупой. Если вам надо, чтобы я ничего не замечал, я согласен не замечать. Нервы целее будут.
— Меньше знаешь — крепче спишь?
— И это тоже. А ещё — должен же среди твоих друзей быть хоть один нормальный человек. И, кстати, как друг, я от души советую… — Фёдор пересел на диван, подперев Тимура, осторожно вытащил из его рук остатки пластикового стаканчика и вставил вместо него банку пива. — Пей! Пей, хуже уже не будет. И не раскисай раньше времени. Сдаться всегда успеешь. Попробуй для разнообразия побороться.
— Как?
— Не знаю. Сейчас — не знаю. Но постараюсь об этом подумать. Вдруг есть другие варианты, о которых я не в курсе.
— Ты много о чём не в курсе, — вздохнул Тимур. — Я могу рассказать, но…
— Не надо, — остановил Фёдор. — Пока что — не надо. Попробую посмотреть на эту историю со стороны, независимым взглядом. И, кстати… вот мы тут обсуждаем, что сначала все думали, что виноват он, теперь выяснили, что виноват ты… А не может быть виноват кто-то третий?
— Да там же больше никого не было!
— Точно? Или ты не видел? И обязательно ли физическое присутствие?
— Я… не знаю. Не думал об этом.
— Подумай. Это просто гипотеза, причём высказанная наобум. Но всё же — подумай. Хоть отвлечёшься немножко от самокопания.
— Спасибо. Я попробую. — Прямо сейчас думать не получалось, такие штуки Тимуру всегда лучше удавались в одиночестве, поэтому он всё-таки отхлебнул из банки. Пиво оказалось действительно неплохое, только успело слегка нагреться за время разговора. — А про твою первую идею… Про сбежать…
— Ну?
— У тебя случайно нет знакомых, которые могут сделать документы?
— Разве что справку от нарколога. А твоему другу, я так понимаю, что-то посерьёзнее надо.
— Да, у него сейчас вообще ничего нет. — И даже если бы было — год рождения явно портил впечатление. Всё же на сорокалетнего Людвиг ну никак не тянул.— Паспорт нужен: обычный и загран. И виза. — Хотя, если вдуматься, зачем волку виза? Животных на границе не досматривают. Но не будет же он вечно в звериной шкуре бегать? Всё равно придётся как-то легализоваться… Вот только как убедить его сбежать?
Почему-то Тимур был уверен: уезжать Людвиг не захочет.
Впрочем, это же не повод не спросить.
* * *
Из недр квартиры раздавались звуки драки.
Не те, что в проходном дворе несколько часов назад. В этот раз драка звучала как клацанье по клавишам, клики мышкой, сдавленное «Да чтоб тебя!», азартное «Прыгай, прыгай! На пробел жми!» и целый ворох звуковых эффектов из колонок.
— Долбаная жестянка! — рыкнул Людвиг, в порыве чувств бросив мышку на стол.
— Эй, технику мне не разбей. — Тимур торопливо разулся и отправился разбираться, что происходит.
Происходила та самая китайская игрушка, про которую Ксюша периодически азартно рассказывала и название которой Тимур никак не мог запомнить (да и не особо стремился, чего уж там). Правда, в этот раз персонажи на экране почему-то говорили по-английски, а субтитры шли на немецком.
— А я тут решила Людвигу «Геншин» показать. И заодно языки подучить, — сразу же опередила все вопросы Ксюша.
Ну да, не «Варкрафт» же ему показывать, что он в нём не видел? Тем более что там за последние годы, кажется, даже интерфейс не изменился.
— Я думаю, он и так достаточно неплохо знает и немецкий, и английский. Так что для подучивания языков тебе надо в своём аккаунте перевод менять, а не в его.
— А вдруг это мой?
— С неоткрытыми кусками карты и персонажами двадцатого уровня? Не смеши!
— Мы разбирали обиходные фразы, — вступился за девочку Людвиг. — Сама она в здешних текстах без перевода мало что поймёт, очень уж они… китайские. А ты как? Нагулялся?
— Более чем.
Людвиг поставил игру на паузу, обернулся и задумчиво оглядел Тимура. Подошёл, ухватил за руку, внимательно изучил и ощупал (разве что не обнюхал) слегка покрасневшие костяшки пальцев. Аккуратно коснулся затылка, но сразу же убрал руку с раздражённым «Блин, забыл, что ничего не чувствую».
— Совсем ничего? — немедленно уточнила Ксюша.
— Не совсем, — отмахнулся Людвиг и недовольно уставился на Тимура. — Когда ты подраться-то успел? Да ещё с магией?
Тимур внутренне напрягся. Ну неужели так сложно было промолчать, даже если заметил?! Потом бы обсудили спокойно, а то сейчас начнётся…
— Вы опять уронили на кого-то бетонную плиту? — вскочила Ксюша. В глазах плескались восторг и неуёмное подростковое любопытство.
— Да не ронял я её! Только столб сшиб, а дальше она сама… А в этот раз, к счастью, вообще ничего не ронял. — Только несчастного Васю, но он же не «что». — Ладно, ерунда.
— Ничего себе — ерунда! На вас кто-то напал? Их было много?
— Никто на меня не нападал…
— Значит, вы сами на кого-то напали? Ну нет, это не в вашем стиле!
Развивать тему не хотелось, и Тимуру пришёл в голову один-единственный способ отвлечь Ксюшу от перебора вариантов. Не очень этичный, но…
— Я думал, что ты завтра зайдёшь, но раз уж ты здесь… Только не удивляйся. Мне вчера под дверь подкинули. Вот. — Дневник Нади лёг на стол рядом с клавиатурой. — Просили передать тебе.
Ксюша с любопытством потянулась к тетради, но вдруг резко отдёрнула руку. Перечитала надпись на обложке. Подняла взгляд на Тимура:
— Это то, о чём я думаю?
— Да. Наверное. Я-то чужие мысли читать не умею. Но скорее всего — да.
Ксюша отступила на шаг и, кажется, едва сдерживалась, чтобы не отбежать ещё дальше.
На тетрадку она смотрела, как на гадюку или на скорпиона. Или, скорее, как на сольпугу, потому что змеи и скорпионы действительно опасные существа, а вот сольпугу Тимур как-то раз видел на раскопках, и она вызвала именно ту реакцию, которая сейчас отразилась на лице Ксюши: «Господи, просто уберите эту гадость подальше от меня, пусть она исчезнет. Плевать, что эта дрянь не ядовита, можно она немедленно сдохнет? Кто-нибудь, уроните на неё кирпич!»