Сейчас жизнь зовет все наркоматы на гораздо более близкое деловое обсуждение вопроса. Конечно, важно, чтобы не было мелочей, а обсуждалось, решалось самое существенное. Но я думаю, что мы подошли сейчас к такому моменту, когда на этой изолированности Наркомпроса надо поставить крест. Дальше так жить невозможно, потому что иначе вся работа будет хромать на четыре ноги, и не только наша работа, но и работа других наркоматов.
Я вовсе не считаю, что наш Наркомпрос ничего такого хорошего не сделал. У нас большая работа проведена, но проводится она до чрезвычайности келейно. Вот, скажем, у нас работала научно-техническая секция ГУСа, а научно-педагогическая секция не знала, как работает научно-техническая, и Главпрофобр тоже, кажется, не очень знал, как научно-техническая секция работает, а между тем работа научно-технической секции очень интересная. Работа наших исследовательских институтов чрезвычайно интересна. Работа, которая по педологии проведена, — разве это не интереснейшая работа? Когда был съезд по педологии, было около тысячи человек, были представители науки, было глубочайшее обсуждение этого вопроса с точки зрения марксистской идеологии, а после съезда неизвестно, к какому ведомству это дело пришито, — не то к Главнауке, не то к Главсоцвосу; и дело рассыпается, а другие наркоматы не имеют представления о том, какая работа тут ведется.
Я думаю, что Наркомпросом проведена большая работа, и товарищам из Наркомпроса, которые жалуются, что на их работу не обращают внимания, я скажу то, что мне сказал однажды один партийный товарищ: «Надо быть немножко «понахальней» и уметь «рекламироваться». Я не в худом смысле говорю — не в том смысле, что надо на пустом месте что-то раздувать и хвастаться тем, чего нет, но та работа, которая сделана, должна быть превращена в общее достояние, а не так делать, что где-то, в каких-то папках, никому не ведомых, эта работа хранится, а потом папки кто-нибудь из комсомольцев, наводящих чистоту в Наркомпросе, в утильсырье отправит. Много нашего чрезвычайно ценного материала отправлено в «утильсырье», и теперь даже книжек, которые писались в 1919/20 г., ни с какими собаками-ищейками не сыщешь. Вопрос связи — один из самых важных вопросов.
Но вот другой вопрос — я хотела обратить внимание еще на одну предпосылку, которая необходима для постройки единого плана. Как-то Главполитпросвет стал заниматься таким делом, как паспортизация. Об этом, пожалуй, тоже никто за пределами Главполитпросвета не знает, что это за «паспорта» такие и откуда они явились. Это было тогда, когда у нас были губернии, но это легко и на округ переключить. Паспорта эти начали строиться в связи с тем, как мы понимаем экономику.
В переписке Маркса и Энгельса есть одно чрезвычайно интересное письмо Энгельса к Штаркенбургу от 25 января 1894 г., в котором он говорит, что нет какого-то автоматического действия экономического положения, как это иногда весьма удобно воображают, но люди делают свою историю сами только в определенной обусловливающей их среде на основе оставшихся от прошлого действительных отношений. И в этом же письме Энгельс подробно останавливается на разных составных частях экономики. Он говорит о том, что в экономику входят вся техника производства и транспорт. В понятие экономических отношений включаются географическая основа, на которой эти отношения возникают и существуют, и перешедшие в действительность от прошлого остатки прежних экономических эпох, которые продолжают сохраняться или по традиции, или в силу инерции, а также, конечно, внешняя среда, окружающая эту общественную форму. Дальше Энгельс говорит о том, что и раса является экономическим фактором[188].
Вот в Главполитпросвете мы и построили особую схему для того, чтобы нам уметь учитывать все особенности какого-нибудь края. Нам надо, во-первых, природные условия учесть; потом — состояние промышленности, транспорта, сельского хозяйства, причем брать их не изолированно, а в связи с общей экономикой страны, брать их не только в стабильном состоянии, но в развитии эту сторону осветить; затем исторически осветить общественное развитие хотя бы со времени 1861 г., посмотреть, что переживала данная область, и затем взять современное культурное состояние. Это мы называли «паспортами» и несколько лет в очень трудных условиях работали над этими паспортами. Тем работникам, которые работали над паспортами, эта работа дала чрезвычайно много, потому что сейчас, когда слышишь о каком-нибудь районе, сразу представляешь весь профиль этого района.
Сейчас такие паспорта каждому краю легче легкого иметь. Теперь проведено районирование, существуют истпарты, которые надо взять под жабры, и, конечно, каждый край, каждый округ может иметь всю картину. В процессе писания этих паспортов и розысков в истпартах что установлено? Установлено то, что какое-нибудь село в 1905 г. громило помещика, в 1917 г. оно первое признавало Советскую власть и сейчас первое идет по контрактации, по коллективизации. Очевидно, это село представляет собой какое-то скопление революционной энергии… Важно изучить все эти массовые движения, и я с большим интересом прочла в «Орловской правде» — а мы в свое время очень старались над изучением Центрально-Черноземной области, изучали Курскую, Орловскую губернии, — что там теперь поставили перед собой такую задачу: этот паспорт изобразить в кино. Они снимают природу, хозяйственную жизнь, историю края — всех этих густопсовых помещиков, борьбу с помещиками. У них до сих пор есть старухи времен крепостного права, которые рассказывают, что тогда было, у них все это живо в памяти. Так что восстановить при киносъемке очень многое можно. Потом современная хозяйственная жизнь и современная культурная жизнь — как ее строить. Действительно, если бы иметь такой кинопаспорт, его знали бы не только работники просвещения, а каждый крестьянин и крестьянка — это имело бы громадное значение, потому что такой фильм увлек бы, на конкретном примере показал бы весь тот громадный сдвиг, который пережил данный край.
И вот мне кажется, что тщательнейшее изучение края должно лечь в основу составления производственных планов, единых планов. Без такого знания, общими «средними» цифрами оперировать нельзя. Помню, в 1919 г. в Перми — это было вскоре после ухода белых из Перми — один из красноармейцев выступил на митинге и сказал: «Страна наша непобедима на предмет квадратности и пространственности». Но, товарищи, этот «предмет квадратности и пространственности» представляет чрезвычайно большие трудности. Владимир Ильич говорил о пяти укладах, которые у нас существуют. Вот, скажем, в одном укладе, в Центрально-Промышленной области, раскулачивание носит один характер, а подите возьмите полупатриархальную страну, где еще не изжиты родовые отношения, — там раскулачивание должно иметь совершенно другую форму и должен быть другой подход, а тем более иная должна быть культурная работа. Культурная работа без знания основ жизни края никуда не годится,
А затем еще что? Необходимо ясное, четкое знание и понимание тех общих задач, которые стоят перед страной. Конечно, никуда не годится, если в программах нашей школы I ступени ничего не остается, кроме праздников, которые из года в год повторяются — праздник Первого мая, день Октябрьской революции, — все в одних и тех же формах проводятся и больше ничего не остается. Тут важно, конечно, чтобы наши кампании как-то примыкали к основному. И все же эти задачи, которые стоят перед страной, — они должны учитываться в производственных планах.
Тов. Алексинский, который будет после меня делать доклад, скажет о финансовой стороне дела, и т. Панфилов будет говорить, я по этим вопросам не берусь разговаривать, но вот эти две вещи — знание профиля своего края, с одной стороны, и, с другой стороны, ясное понимание задач, которые стоят перед страной, ударных задач, на что надо обратить внимание особое, — эти две задачи должны быть предпосылкой для создания плана.
Относительно этого создания плана.
Конечно, необходимо заключение генеральных договоров с целым рядом организаций; надо добиться, чтобы все наркоматы и все наши крупнейшие организации, которые существуют, брали на себя известную ответственность за эту работу и несли известные материальные обязательства, чтобы они ясно сознавали, как эта работа с ними связана и что они должны сделать. Необходимы определенное распределение труда и, конечно, известные права для этих организаций. У нас сейчас отделы народного образования часто росчерком пера уничтожают работу долгих лет, и это вызывает большую опаску со стороны организаций: ну что же — придут профсоюзы работать, у них проделана определенная работа, а заведующий окружным или краевым отделом народного образования распорядится эту работу, как не укладывающуюся в план, изничтожить, перекроить, перестроить. Знаете, тогда ни одна организация не пойдет. Надо, чтобы организации имели определенные права и обязанности. Это, по-моему, углубит в значительной степени и работу отделов народного образования, сделает ее гораздо менее безответственной, чем какая она сейчас есть. А сейчас надо прямо сказать, что работа эта очень часто совершенно безответственна. И вот тут — эти генеральные договоры, которые должны быть закреплены исполкомами; и РКИ должна следить за тем, чтобы проводились эти договоры в жизнь. Эти договоры будут иметь колоссальное значение.
Но это общий генеральный договор. Необходимо, чтобы в каждом селе, в каждом райисполкоме, в каждом городе, на каждом заводе составлялся свой оперативный план, где видно было бы, какая организация что делает, чтобы это все было теснейшим образом увязано и чтобы сами массы были втянуты в обсуждение этого вопроса. Возьмем сельсовет. Мне приходилось видеть председателей сельсоветов женщин и слышать, что они говорят: «Вот не знаешь, за что хвататься: не то за ясли, не то за площадку, не то за школу!» Разве так надо работать? А где инструкции? Инструкций, написанных для сельсоветов в популярной форме, ясно объясняющих каждому члену сельсовета, что он должен делать, — этого нет, а они должны быть написаны. Вообще вся пропаганда единого плана в массе должна быть построена совершенно иначе, ей должен быть придан гораздо более широкий размах, и она должна быть тесно связана с вовлечением масс в работу.