И, наконец, последнее — о руководстве.
Теперешний момент требует гораздо более глубокой проработки целого ряда вопросов. Мы сейчас мало используем опыт западноевропейский и американский. Там чрезвычайно много есть чему научиться. Это было бы, по выражению Владимира Ильича, самое настоящее «комчванство», если бы мы думали, что у передовых стран мы ничему не можем научиться. Но мы, конечно, ничего не можем брать слепо. Мы должны брать их опыт и его пропускать через призму нашего, коммунистического мировоззрения. Тогда для нас он будет чрезвычайно ценен. В некоторых областях мы пробовали это сделать. Очень интересны высказывания некоторых американцев по этому вопросу: «Странное дело, — говорят они, — методы как будто вы от нас взяли, методы для нас знакомы, а результаты у вас получаются иные, гораздо лучшие». Вот почему у нас иные результаты, — этого им не понять. Мы взяли их методы, а содержание мы вложили коммунистическое. Этого часто американские буржуазные педагоги не понимают — не понимают, что мы их методы с другим содержанием связываем. Нам надо учиться. Сейчас работа наших исследовательских институтов, работа Общества педагогов-марксистов, работа методической комиссии приобретают исключительно большое значение. Тут, конечно, «кто не пашет, у того и огрехов нет», и в процессе работы могут быть те или другие ошибки. Но не в том дело. Ошибки коллективно выправим, но гораздо более важна постановка вопроса. Вот это сейчас приобретает чрезвычайно большое значение. Это нисколько не мешает единству руководства.
Вот что я хотела бы еще сказать по поводу единства руководства. Вначале, когда стала работать научно-педагогическая секция ГУСа, Владимир Ильич несколько раз повторял: «А что же программа? Что у вас с программой, как подвигается дело?» Я мычала неопределенно. У, нас дело не продвигалось. Мы хотели места привлечь и написали: пожалуйста, напишите программы, а мы обобщим опыт. И что же мы получили? Мы получили сборище программ, написанных под самыми разнообразными углами зрения. В одних программах была история «до Владимира Мономаха и после Владимира Мономаха», в других история уничтожалась совершенно — и следов не оставалось, в третьих предлагалось изучать какие-то совершенно странные предметы, вроде того, «почему борода у мужчин растет, а у женщин не растет». Мы получили кипу программ, над которой посидели, и решили, что надо работать иначе — надо дать сначала общую установку. И вот когда подработана была общая установка и обсуждена вместе с местами, когда были выслушаны замечания, тогда эта установка вливала программу в определенное русло.
Было бы совершенно неправильно, если бы в центре захотели писать программы для каждого края. Один из инспекторов очень образно рассказал, что получается, когда программы, написанные в центре, в Москве, применяются в Ингушетии. Вот паспорта и должны наложить отпечаток на программу, а центру необходимо давать лишь общие установки, продуманные установки. Важно в этом отношении, чтобы было единое руководство, основанное на выслушивании мнений мест, на учете их опыта, чтобы не было разнобоя в руководстве, но чтобы у мест были развязаны руки для внесения в программы необходимой конкретности, вытекающей из знания местных условий. То же самое и в смысле учебника. Тут излишняя централизация, в особенности сейчас, вредна.
По каким линиям должно идти руководство? Руководство должно идти по линии подготовки широчайших кадров просвещенцев, в том числе и культармейцев, потому что сейчас работа приобрела огромный размах. Поэтому сектор кадров сейчас приобретает исключительно большое значение. Сейчас гвоздь вопроса — в подборе людей, и чрезвычайно необходимо, чтобы по линии кадров не было разнобоя, чтобы тут велась единая марксистская, ленинская линия.
Конечно, сейчас понятие «просвещенец» расширяется. Вот есть очень интересный саратовский опыт крестьянского университета, который я предложила бы всем товарищам внимательнейшим образом изучить, потому что там чрезвычайно четко расчленено, как необходимо проводить руководство — не бумажное руководство, а живое, непосредственное. Там этот деревенский университет так задуман (я не знаю, как это практически проводится, — это другое дело, но задуман так): пишутся учебники, разработки к ним, дается план лекций на основе материала учебника, даются методические указания, как с каким слоем работать — как проработать с молодежью вопрос, как проработать с женской аудиторией вопрос, как работать с подростками. Затем рассылается все это непосредственно в адрес учителей, агрономов, ветеринаров — всей интеллигенции, которая имеется в селе: «Пожалуйста, прочитайте вот этот учебник и разверните работу, а затем через полгода приедет комиссия, которой вы расскажете то, что вам дали эти учебники, и расскажете о работе, которую вы провели по этим учебникам». Может быть, многие скажут: «Ах, какое заезжательство!», — как говорят отдельные старые педагоги и тем более врачи, агрономы: «Это, мол, к Наркомпросу относится. Как приставать с такими вещами к врачу?! Это ко мне никакого отношения не имеет». Но работать по-старому нельзя, а по-новому надо помочь работать.
Такая работа, конечно, чрезвычайно важна, но она невозможна, если наряду с этим нет руководства активом. Надо ведь отдать себе отчет в том, что у нас сейчас вырос и в деревне, и тем более в городе, чрезвычайно интересный и крупный актив организаторов. Вот когда какой-нибудь избач Глазковской избы-читальни Тамбовского округа рассказывает, как они хлебозаготовки проводили, дает целый план: как они охватили весь район, поставили и слушали радио, разбили на сотни все население и к каждой сотне прикрепили человека, как провели всю эту кампанию, — то, знаете, когда слушаешь такого организатора, понимаешь то, что Владимир Ильич говорил на похоронах Я- М. Свердлова. Он ценил т. Свердлова как чрезвычайно сильного организатора и говорил: теперь массы все больше и больше будут выделять из своей среды организаторов, при помощи которых можно будет провести социалистическую перестройку — перестройку всей структуры страны. И вот какой-нибудь глазковский избач является таким организатором, несомненно крупнейшим организатором, но, кроме него, кроме таких организаторов, приходится встречать в массах организаторов колхозов, организаторов разных сторон деревенской жизни. Вот эта организация, которая творится сейчас в гуще жизни, имеет громаднейшее значение, но мы не умеем приходить на помощь этому активу. Через этот актив мы должны организовать сельскую интеллигенцию, всех знающих людей так, чтобы каждое их знание шло на пользу строительству социализма. Мы это плохо делаем. И поэтому прав Саратовский крестьянский университет, когда он на этот актив обратил сугубое внимание.
А затем вопрос — о подходе к массам. Этот вопрос — вопрос помощи массам в деле кооперирования, взаимопомощи, в деле объединения в области культурной работы — имеет колоссальнейшее значение, и опять-таки Саратовский университет в поле своего зрения ставит эту активизацию и организацию масс. По этой линии, мне кажется, и должно идти руководство, тут нужна громаднейшая работа.
Вот то, что хотелось мне сказать. Конечно, это только небольшая часть тех задач, которые перед нами стоят. Владимир Ильич говорил, что гвоздь строительства социализма заключается в организации. Сейчас надо вопросы организационные брать не отдельно, а тесно увязывая их с нашими целями и нашей практикой повседневной. И в культурной революции гвоздь вопроса лежит в организации.
Товарищи, мы говорили сегодня о культурной революции. Хотя культурная революция идет и пойдет несколько иным путем, чем революция политическая, но все же это — революция, и на каждом собрании, на котором приходится бывать, на вопрос, как того или другого добиться, буквально приходится отвечать: «Товарищи, знания берутся с бою». И это на каждом рабочем и крестьянском бедняцко-батрацком собрании. По-моему, на каждом таком собрании надо говорить: раз революция, так добиваться надо, потому что под лежачий камень и вода не течет.
Меня немножко удивили некоторые выступления товарищей: уж очень они спокойны были. Вот взять, примерно, Западную область. Что там, в Западной области, происходит? На меня произвел чрезвычайно сильное впечатление рассказ одной крестьянки (правда, это было несколько лет назад, но это к Западной области относится и сейчас, и это не какой-нибудь единичный факт). Крестьянка рассказывала, как одним росчерком пера заведующий отделом народного образования решил сломать здание избы-читальни, бревна перевезти в соседнюю деревню на постройку школы — и приступил ломать избу-читальню. Тогда народ ударил в набат. Тут бы, говорит она, произошло, несомненно, увечье и столкновение, если бы организованно не вмешались и не предложили послать делегацию в Смоленск. Вот до чего доходят дела заведующих наробразами. В центре постановили избу-читальню не сносить, а заведующий местным отделом народного образования ночью все-таки снес ее. Ночью рабочие пришли и перевезли. Если так действовать, то, конечно, можно такое раздражение вызвать, которое может вылиться в очень острые формы. Это было три года назад: на Десятилетие Октябрьской революции рассказывались эти вещи, но ведь фактов острой борьбы много.
Товарищ из Иваново-Вознесенска весьма скептически отнесся к наблюдающемуся культурному подъему. Но ведь ивановцев приходится постоянно видеть. Недавно приезжала делегация из Вязников с фабрики Карла Либкнехта (б. Ярцева) хлопотать о постройке школы, — но надо было видеть этих рабочих! Ведь это рабочие, которые еще в 1896 г. бастовали. Когда подготовлялась в Ленинграде забастовка ткачей, специально человек ездил нелегально в Вязники, и ярцевцы тоже бастовали тогда. И как раз в приехавшей делегации была работница, которая принимала в 1896 г. участие в забастовке. С четверть часа поговорите с этими рабочими — и вы увидите, что они добьются не только всеобщей грамотности, но и семилетки. И таких рабочих в Ивановском крае не мало.