Если традиционно к функциям партий относились выдвижение кандидатов на выборные посты, интеграция общества и выражение интересов его отдельных слоев, то новые всеохватные партии делают ставку на первую функцию (успешное выдвижение кандидатов на различные посты). С ней они справляются в наиболее полной мере, жертвуя социальной интеграцией на той или иной ценностной или идеологической основе и выражением интересов или мировоззрений. В результате во всеохватных партиях произошло размывание идеологического содержания программ, религиозных и социальных связей. Именно появление всеохватных партий сформировало ситуацию, в которой взаимоотношения избирателей и власти стало возможно рассматривать как особый рынок, описываемый в рамках теории рационального выбора.
Значительным фактором, благоприятствовавшим развитию всеохватных партий, стало происходившее параллельное развитие государственных телекоммуникационных систем, прежде всего телевидения (многие исследователи отмечают, что кризис народных партий совпадает с распространением в 1980-х частных телеканалов).
В Европе всеохватные партии стали определять политику после Второй мировой войны. Однако многие их принципы были выработаны в Америке. Пример всеохватной партии – Коалиция «Нового курса» Франклина Делано Рузвельта (New Deal Coalition) – объединение различных групп интересов и слоев избирателей в 1932 году вокруг «Нового курса» – программы Демократической партии и Франклина Делано Рузвельта, избранного в этом году президентом. Создание коалиции можно считать отправным моментом в формировании партий нового типа.
Выборы 1932 года в США в исторической и политической литературе называются выборами перегруппировки (realigning election), поскольку они привели к изменению всей партийной системы и правил политической игры. Важнейшим социальным вызовом по отношению к политической системе США на тот момент стала Великая депрессия, начало которой принято датировать 1929 годом, когда рухнул фондовый рынок США. Рузвельт, выдвинутый в качестве кандидата от Демократической партии, сделал «Новый курс» своим основным предвыборным обещанием. С самого начала «Новый курс» предполагал три главных пункта – облегчение (relief) состояния наиболее пострадавших частей общества (в том числе безработных и малоимущих), восстановление (recovery) экономики до уровня, существовавшего до депрессии, и реформу (reform), без которой такое восстановление было невозможным. Однако «Новый курс» не представлял собой целостной идеологии или программы, скорее это был набор разных методов и подходов, в том числе и экспериментальных, которые, однако, сформировали ядро идей, которые разделялись самыми разными политическими агентами, несмотря на то, что последние могли не соглашаться по множеству иных вопросов. Фактически первый этап осуществления «Нового курса» (1933-1934) удовлетворял практически все группы интересов, за исключением разве что коммунистов и социалистов, выступавших за полную государственную собственность на средства производства.
Коалиция «Нового курса» радикально изменила не только Демократическую партию США, но и весь образ американской политики. Основными агентами коалиции, объединившимися вокруг Демократической партии, Рузвельта и «Нового курса», стали профсоюзы, политические машины больших городов, этнические и религиозные меньшинства. Весьма важным моментом стала опора коалиции на большие города (с населением свыше 100 тыс. человек). Здесь Рузвельту и его команде пришлось действовать против традиционных форм патронажной политики, ориентировавшейся на отношения партийного босса со своими клиентами, обеспечивающими определенное число голосов. Ставка Рузвельта была на абсолютное большинство.
В качестве общенациональной политической машины, особенно действенной в городах, Рузвельт использовал Управление общественных работ (Works Progress Administration), разрушившее отношение клиентелизма: сотни тысяч людей смогли получить работу независимо от своих политических взглядов, отношений с местными партийными боссами и национальности. В результате на выборах 1936 года около 80 % членов профсоюзов проголосовали за Рузвельта (в целом в больших городах за Рузвельта тогда проголосовало около 70 % избирателей – и 59 % за их пределами). Также укреплению Коалиции «Нового курса» способствовала Вторая мировая война и связанный с ней рост государственных инвестиций в промышленность.
Несмотря на то, что коалиция с самого начала встречала критику (которая продолжается и сейчас – со стороны, например, таких теоретиков неолиберализма и противников государственного регулирования, как Милтон Фридман и его последователи), она обеспечивала устойчивую победу Демократической партии на выборах вплоть до 1960-х. К этому времени начали появляться социальные и политические вызовы, на которые требовались новые ответы. В их числе – война во Вьетнаме, движения за гражданские права и права сексуальных меньшинств, право на аборты и так далее. Еще более значимым моментом заката коалиции стал экономический кризис 1970-х, сформировавший негативный образ государства всеобщего благосостояния и политики государственного вмешательства в экономику.
Хотя демократы и коалиция перестали удовлетворять интересам многих ранее их поддерживающих групп (в том числе интеллектуалов), сформировавшаяся за этот период модель партийной политики получила распространение и закрепилась в качестве ведущего образца. Теперь партия, претендующая на власть, должна была задавать политику, удовлетворяющую абсолютному большинству членов общества, а не просто служить посредником между отдельными группами и правительством.
В итоге две основных партии США все больше и больше расширяли свою социальную базу и внедрили представление об электоральном рынке, который нужно охватить в наибольшей степени. Социальные, классовые и религиозные различия оказались тем, чем можно пожертвовать в процессе построения универсальной программы. Идеологические пункты программ обеих партий (демократов и республиканцев) отличаются друг от друга в незначительной степени – скорее, на результаты голосования в настоящее время влияют исторические моменты, связанные с происхождением и традиционной поддержкой той или иной партии в разных регионах и стратах общества, характеристики предвыборных состязаний кандидатов от двух партий, а также использование конъюнктурных обстоятельств.
Таким образом, важнейшим последствием формирования американских народных партий является то, что они и по сей день формируют американскую политическую картину, а в прошлом они в значительной мере повлияли на развитие послевоенной партийной системы Западной Европы.
Сильные стороны всеохватных партий оказались одновременно и их уязвимыми местами. Нельзя сказать, что этот тип партий ушел в историю – напротив, большинство современных правящих партий сохраняют многие их черты. Однако ситуация в развитых демократиях достаточно давно демонстрирует кризис партий этого типа. Он обусловлен рядом факторов, из которых наиболее важным является структурная особенность этих партий – их апелляция к максимально широкому кругу избирателей и, как следствие, потенциальная фрустрация этих избирателей, которые все больше ощущают, что большая политика не имеет к ним и их интересам никакого отношения. Всеохватные или, как их подчас называют, народные партии уходят все дальше от народа, уступая политическую инициативу группам и движениям, вынесенным за пределы основной политической борьбы вокруг избираемых постов. Слабость таких партий в области интеграции общества, в представлениях и реализации внятного политического курса (поскольку такие партии все время вынуждены лавировать между различными позициями, стремясь удовлетворить абсолютному большинству избирателей и задать устойчивый политический мэйнстрим) приводит к неопределенности позиций избирателей и к повышению их волатильности (отклонения от среднестатистических характеристик избирательного поведения, на которые, собственно, и ориентируется классическая партия).
Другой фактор, предопределивший кризис господствующих до 1970-х партий всеохватного типа – экономические проблемы, с которыми столкнулись практически все государства социального типа, что создало основания для подъема неолиберальных идеологий (например, тэтчеризма) и, соответственно, для новой поляризации политических позиций. Кризисные тенденции в недрах социального государства одновременно делегитимировали позиции партий в различных институтах общества (и партийное государство в целом), поскольку партии не справлялись со взятыми на себя социальными обязательствами. В результате общество, например, поддержало проекты приватизации различных государственных служб, осуществлявшиеся сторонниками неолиберальной идеологии.
Неолиберализм – идеология, предполагавшая ограничение социального государства и возвращение к более «естественным» рыночным ценностям конкурентоспособности.
Неоконсерватизм – возникшее в 1960-х социальнополитическое течение, предполагающее уменьшение государственного регулирования и демонтаж социального государства, увеличение свободы частного предпринимательства, возрождение значимости традиционных ценностей и социальных институтов.
Многочисленные новые партии и движения аккумулировали недовольство избирателя (приобретшего в эпоху народных партий склонность к отказу от участия в выборах и в официальной политической жизни) и позволили задать параметры современного политического поля, основные характеристики которого совмещают многие особенности партий старого типа и в то же время вносят много новых моментов, доминантные черты которых пока остаются под вопросом. Многие ученые пытались выделить «постсовременные» или «постматериалистические» партии в качестве нового господствующего типа, однако этот вопрос в целом следует отнести скорее к области перспектив эволюции современных партийных систем.
Несмотря на то, что модифицированные новые партии (к которым могут быть отнесены как западногерманские «зеленые», так и британские новые лейбористы – new labor) не получили пока четкого определения, ряд значимых тенденций действительно имеют место.