Мать-зверь предстает как бы двойником шамана, его внешней душой. Если мать-зверь получал рану, у шамана болела та же самая часть тела; если мать-зверь был удачлив в своей жизни, удачи сопутствовали и шаману. К сильным и к слабым шаманам мать-зверь являлся в тех же образах и качествах, что и дух-покровитель. Похоже, что мать-зверь и дух-покровитель — родственные, совмещающиеся персонажи. Вместе с тем мать-зверь шамана выглядит архаичнее духа-покровителя и, скорее всего, является его генетическим предшественником, который в своих реликтовых проявлениях дожил до этнографической современности.
У нанайцев связь шамана со своим духом-покровителем (айами) носила, по Л. Я. Штернбергу, откровенно сексуальный характер. Они находятся в тесной супружеской связи (не в земной, а в мистической реальности), могут иметь детей. Шаман-мужчина обязан кормить своего духа-супругу. Все, что шаман ест и пьет во время камлания, поминок и жертвоприношений, питает и айами (духа-покровительницу). «Вступив в связь с шаманом, — пишет Штернберг, — айами становится его учителем в шаманстве, и не только сама помогает, но и дает ему целый ряд духов-помощников, и оба все силы отдают на помощь болящим» (Штернберг Л. Я., 1933. С. 463). В этой странной супружеской связи мне лично не совсем понятен факт нарушения названной супружеской парой экзогамных норм, что выражается в кощунственном кровосмешении. Ведь шаманские духи-покровители у сибирских народов — кровные родственники шамана, его предки.
Факт сожительства шамана с тем или иным из его духов отмечен у некоторых алтае-саянских тюрок. Так, Ульгень и Эрлик, назначая духов шорскому шаману, давали ему в числе прочих помощников «хозяйку бубна», которая становилась затем мистической женою шамана (Алексеев НА., 1984. С. 89).
Вместе с тем сибирский шаман с принятием шаманского дара становится как бы двуполым существом. Отмечено, в частности, что у некоторых неофитов меняется половая принадлежность. «Человек, обреченный превращению пола, — пишет В. Г. Богораз о чукчах, — получив в том веление от духов, надевает женское платье, принимает женский способ произношения, усваивает с большой быстротой все женские занятия и привычки. Мало того, он начинает отыскивать возлюбленного среди молодых людей по соседству, и почти всегда это ему удается очень легко. По объяснению чукоч, духи, создавшие ему женскую природу, привлекают к нему сердца молодых людей и внушают им любовную страсть. В конце концов превращенный выходит замуж и проводит в брачном союзе всю жизнь, добровольно исполняя все обязанности хозяйки, работницы и жены… Реже… встречается обратное превращение женщины в мужчину, которое, по рассказам, ведет к отношениям, еще более странным» (Богораз В. Г., 1899/1900. С. 31–32). Примерно то же самое С. П. Крашенинников наблюдал в свое время у камчадалов (Крашенинников С. П., 1956. С. 81). Кстати, по материалам В. Г. Богораз-Тана, «большая часть случаев смерти молодых (чукотских. — М. К.) шаманов в результате непослушания призыву духов относится к приказам о перемене пола» (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 131). Однако в большинстве случаев эта перемена была не полной, а частичной или половинной. Чукчи называли мужчину, полностью превращенного в женщину, «мягким человеком».
Богораз-Тану было известно два или три случая превращения у чукчей женщины в мужчину. «Одна из этих женщин была пожилая вдова, имевшая детей-подростков. Сначала она получила обычное вдохновение, но позднее духи захотели превратить ее в мужчину. Тогда она обрезала волосы, начала носить мужскую одежду, усвоила мужское произношение и даже в короткое время научилась владеть копьем и стрелять из ружья. Наконец, она захотела жениться и взяла себе в жены молодую девушку. Превращенная женщина взяла икру с ноги оленя, прикрепила к широкому кожаному поясу и воспользовалась этим приспособлением как мужским органом» (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 134).
Интересно женоподражательство якутских и долганских шаманов Колымы. «Общее поверье утверждает, — замечает В. Л. Серошевский, — что всякий более выдающийся шаман-мужчина способен рожать наравне с женщиной» (Серошевский В. Л., 1896. С. 631). При молениях духу-хозяину леса об охотничьих удачах якутский шаман надевал женскую меховую шапку и женский кафтан, обшитый плисом или сукном (Ионов В. М., 1916. С. 22).
Примеры женоподобия или двуполости шаманствующих лиц известны в Средней Азии, что, возможно, уходит своими корнями в скифо-сарматские времена. В древней Скифии, по Геродоту, была особая категория культовых лиц — «энареи»: женоподобные мужчины, специализировавшиеся на определенных разновидностях гадания (Геродот, 1972. С. 203).
Феномен «превращенного пола», вероятно, есть не что иное, как изменение допустимого долевого соотношения в человеке двух противоположных психофизических начал (женского и мужского) в комплексе Анима-Анимус, что могло сопровождаться, особенно на начальных стадиях шаманства, патологическим возобладанием мужского начала в женщине и женского в мужчине, тем более что у обычного человека и у шамана эта мера имеет разные критические точки.
К. Г. Юнг обратил внимание на следующий возрастной феномен: в возрасте 35–40 лет (у женщин несколько ранее) начинают происходить вслед за психическими некоторые биологические изменения, особенно выраженные у южных народов. «У пожилых женщин проявляются хриплый низкий голос, усы, жесткие черты лица и разные другие мужские признаки. И наоборот, мужской физический хабитус ослабляется женскими чертами, например, увеличением жировой прослойки и более мягким выражением лица» (Юнг К. Г., 1996а. С. 197).
В прошлом эта возрастная патология могла сопровождаться изменением социально-бытового статуса стареющих сородичей. «У тувинцев, — сообщают А. М. Сагалаев и И. В. Октябрьская, — люди, перешагнувшие рубеж пятидесятилетия, коротко стригли волосы. Женщины снимали наносные украшения, передавали их дочерям или младшим родственникам. В одежде, поведении постепенно ослабевали признаки половой типизации» (Сагалаев А. М., Октябрьская И. В., 1990. С. 78).
Видимо, в процессе шаманской болезни и шаманского посвящения происходит похожая, но более ранняя и более внешне обозначенная психофизиологическая трансформация, повышающая роль женского физического хабитуса у мужчины (и мужского у женщины). Есть точка зрения, что особая выраженность женского начала в мужчине-шамане (его ритуальная «двуполость») исходит из представления о «нижней» принадлежности всего женского (как и всего левого, четного) и «верхней» принадлежности всего мужского (как и всего правого, нечетного). Объединение этих противоположных начал в одном лице (в шамане) как бы утверждает его «космизм», завязанность на все миры Вселенной (Басилов В. Н., 1992).
Следует учитывать также, что акты ритуального женоподобия могут носить реликтовый характер: считается, что у истоков древней религиозно-культовой практики стояли женщины, игравшие некогда главную роль в мифо-ритуальных сторонах духовной жизни общества (Дьяконова В. П., 1992). По свидетельству А. М. Сагалаева и И. В. Октябрьской, в архаичных тюркских эпосах «за редким исключением действуют только шаманки, а не шаманы» (Сагалаев А. М., Октябрьская И. В., 1990. С. 87).
В этом отношении любопытны этнографические данные, касающиеся культового статуса женщины у тех сибирских народов (коряков, ительменов и др.), шаманские верования которых находились в стадии становления и во многом пребывали на «колдовском» уровне. У камчадалов (ительменов) «всякая баба, а наипаче старуха и всякий коекчучь (женоподобный мужчина. — М. К.) волхвом и толкователем снов почитается» (Крашенинников С. П., 1956. С. 81). Наряду с выполнением обычных семейных и хозяйственно-бытовых обязанностей, ительменские женщины выступали в роли постоянных домашних колдуний. Существовало множество примет, связанных с женскими колдовскими чарами, большинство из которых носило злокозненный характер (Орлова Е. П., 1975. С. 133, 134).
То же самое мы находим у С. П. Крашенинникова: «Естьли зделается кому неблагополучно или не будет щастия в промысле, тотчас приходит к старухе или к жене своей, бывает шаманство, следуется причина, отчего произошло такое зло, и предписываются средства к отвращению, что согрешивший должен вырезать болванчика и, отнесши в лес, на дерево поставить» (Крашенинников С. П., 1949. С. 412).
У оленных чукчей «женщины более, чем мужчины сведущи в подробностях обрядов. Даже заклинания и обряды, связанные с домашними охранителями, лучше известны женщинам. То же самое относится к приморским чукчам и эскимосам». Ритуальную татуировку, имеющую магическое, чаще всего охранительное значение, у чукчей всем членам семьи, начиная с мужа, обычно наносит женщина (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 63, 64).
Шаманы, как и другие выдающиеся личности, обладали особой харизмой, воспринимаемой ими и их соплеменниками как наследственный, реже как спонтанный божеский дар. Отличительной чертой людей, удостоенных высокой харизмы (великих вождей, героев, пророков, святых, сильных шаманов), было наличие некой лучезарности или других проявлений необычного светоизлучения. Так, остяцкие «светлые богатыри» имели, судя по героическим сказаниям, просвечивающее туловище, через которое просматривались не только кости скелета, но и содержащийся в них костный мозг. «Чукчи утверждают, что… глаза у шамана очень яркие и блестящие, что и дает им возможность видеть духов даже в темноте» (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 107). У великих шаманов был особый «огненный» взгляд. Якуты рассказывают, что шаман Тимир Чарапчылен из Западно-Кангаласского улуса, когда обращал свой взор на людей и скот, те умирали. Поэтому он сделал себе над глазами особый железный козырек (Романова Е. Н., 1997. С. 61). Не исключено, что шаманская манера камлания с закрытыми глазами объясняется не только стремлением уйти «в себя», сосредоточиться на «внутреннем» вядении, но и опасением навредить ближним, «сглазить» кого-нибудь из присутствующих.
По Т. Д. Скрынниковой, солнцеликие существа, изображаемые на древних сибирских петроглифах, являются, скорее всего, в большинстве своем носителями божественной харизмы («мана» — меланезийско-полинезийск.; «сульдэ» — монгольск.; «гений» — латинск. и др.). Возможно, среди этих наскальных рисунков представлена и харизма как таковая (солнцеподобные личины?) (Дэвлет М. А., 1997. Табл. IV). В числе приводимых Скрынниковой терминов-синонимов харизмы есть слово «свет-душа» (Скрынникова Т. Д., 1997. С. 162), что позволяет предположительно сопоставлять харизму со светлой человеческой душой, но не с простой, а с «высокой», привилегированной, которой удостаиваются лишь избранники духов, в том числе шаманы.