Письмо, которое я направил 25 августа 1939 года г-ну фон Дирксену и которое находится в его архиве, можно понять только после подробного истолкования. Прежде всего я хотел бы здесь заметить, что я был дружен с г-ном фон Дирксеном. Я хотел дать ему понять, что до дня написания письма еще не было принято никакого решения о ведении конкретных переговоров о политической разрядке. Имперский министр иностранных дел очень ревниво следил за соблюдением своей компетенции. Поэтому я не хотел, чтобы мой доклад был использован министерством иностранных дел в качестве рабочей основы. Я подчеркнул, что основой для обработки в министерстве иностранных дел должен был явиться доклад посла в Лондоне. Доклад посла в основном совпадал с моим, что и явствует из публикации. Мой же доклад призван был подкрепить аргументы Геринга в его переговорах с фюрером по трем различным вопросам»[136].
Это не особенно откровенное разъяснение г-на Вольтата все-таки интересно для нас именно тем, что подчеркивает значение инициативы Вильсона. Кстати, Хессе косвенно подтверждает осторожный намек Вольтата. Он считает, что инициатива в тайных переговорах принадлежала Вильсону и что Вильсон сам в этом признавался. Однако тот же Хессе утверждает, что Вольтата послали в Лондон намеренно, желая использовать его репутацию не «нациста», а делового человека. Но если даже принять предпосылку Вольтата, что инициатива переговоров между Англией и Германией «исходила не от имперского правительства», а явилась его частным делом, то Вильсон шел на очень многое, излагая свой план. Но он и не ошибся, выбирая для своих контактов немецкого представителя, который — как видно из письма г-на Вольтата — неоднократно выполнял важнейшие задания нацистского руководства.
Переговоры между Вольтатом и Вильсоном нельзя рассматривать в отрыве от других событий. Дело в том, что у ряда германских политиков того времени было два обличья. Одно было официальное, в котором они выступали перед своими английскими партнерами в качестве ответственных чиновников министерства иностранных дел или других ведомств нацистского государства. Но было и другое лицо: эти же люди представали в роли оппозиционеров, стремившихся к свержению Гитлера.
Так, весной 1939 года в Уши (Швейцария) состоялась встреча группы немецких оппозиционеров с английским профессором Шайрером, вхожим в круги Форин оффиса и к тому же сэру Горацию Вильсону. Немецкие эмиссары предупредили, что скоро начнется война и что Гитлер хочет захватить не только Данциг, но и всю Польшу, а затем собирается двинуться на Украину[137]. Вслед за встречей в Швейцарии последовали и другие контакты. В частности, через английского журналиста Яна Кольвина, который был известен своими связями с английской разведкой, было направлено еще одно сообщение о решимости Гитлера напасть на Польшу[138].
Летом 1939 года в Англии побывало множество немецких эмиссаров. В их числе находились Фабиан фон Шлабрендорф, молодые дипломаты Адам Тротт и Гельмут фон Мольтке. Все они вели энергичные переговоры с английскими дипломатами. Более того: через эти каналы англичанам стало известно о намерении Гитлера предложить пакт о ненападении Советскому Союзу. Тот же самый Вайцзекер, который вел переписку с Дирксеном и запрашивал его об условиях сделки с англичанами, тайком связался с англичанами и ориентировал их о намерениях Гитлера[139]. В своих Мемуарах Вайцзекер сообщил, что по его указанию братья Кордты «дали английским друзьям понять, что Гитлер хочет обогнать их в Москве».
Эта сторона деятельности оппозиции приобретает для нас особый интерес. Если бы англичане не знали о намерении Гитлера совершить «поворот» в отношениях с Советским Союзом, то тогда была бы логически оправдана их линия на переговорах в Москве. Однако это было не так. Уже в мае 1939 года один из лидеров оппозиции Карл Гёрделер через своих посредников передал в Лондон соответствующие сведения, полученные им из немецких военных кругов[140]. Вслед за ним сотрудник секретариата имперского министерства иностранных дел Эрих Кордт беседовал на эту тему с Ванситтартом[141].
Не менее важный зондаж шел через двух шведских промышленников, известных своими международными связями. Одним из них был миллионер Аксель ВеннерГрен, который стал посредником между Гитлером и Чемберленом. Другой — Биргер Далерус — являлся прямым уполномоченным Геринга. С английской стороны действо«вала группа влиятельных промышленников. Эти контакты состоялись в июне — августе 1939 года. 11 августа Гитлера посетил верховный комиссар Лиги наций в Данциге Карл Буркхардт — человек, через которого уже давно вились нити тайных связей с Германией. В ходе беседы Буркхардт выразил уверенность, что «западные державы всегда готовы к ведению переговоров», а фюрер подтвердил свое желание сотрудничать с Англией. О результатах беседы Буркхардт проинформировал правительства Англии и Франции[142].
14 августа — через день после начала англо-франко-советских переговоров в Москве — в Берлине появился деятель лейбористской партии Чарльз Роден Бакстон, тот самый, который в Лондоне беседовал с Диpкcенoм. Бакстон вручил представителю германского министерства иностранных дел меморандум с проектом широкого соглашения, признающего «Восточную Европу естественной жизненной сферой Германии»[143]. Все эти зондажи находили свое отражение даже в официальных беседах.
15 августа — в условиях, когда Чемберлену уже были известны советские предложения, — английский посол Гендерсон посетил статс-секретаря Вайцзекера и вполне определенно намекнул ему на то, что предложения сэра Горация Вильсона остаются в силе. Как записал Вайцзекер, Гендерсон «намекнул на возможность будущих всеобъемлющих германо-английских переговоров по таким крупным вопросам, как колонии, сырье и т. д.». Однако, добавил Гендерсон, «положение стало сложнее и серьезнее, чем в прошлом году, ибо Чемберлен со своим зонтиком уже больше не может прилететь сюда»[144].
Воистину крик души закоренелого мюнхенца! Как хотелось бы Гендерсону, чтобы было достигнуто новое соглашение типа Мюнхенского и в здании имперской канцелярии вновь появился сэр Невиль Чемберлен со своим знаменитым зонтиком. Пожалуй, зонтик был еще более выразительным символом Мюнхена, чем сам Чемберлен. Все шло к тому, что в один прекрасный день зонтик снова выйдет из дома № 10 по Даунингстрит, направится на аэродром, очутится в самолете, совершит вояж в Берлин и, выйдя через день-другой из самолета на Кройдонском аэродроме, покажет собравшимся листок бумаги и заговорит голосом сэра Невиля:
— Господа, я привез вам мир на вечные времена. Англо-германский мир и гибель коммунизма!
Но что должен был делать перед лицом такой вполне реальной перспективы Советский Союз?
Разгаданная игра
В дипломатической игре западноевропейских держав, которая велась летом 1939 года, был поставлен своеобразный рекорд запутанности, ибо борьба эта развертывалась сразу в нескольких плоскостях:
первая (английская): переговоры с Советским Союзом о возможном сотрудничестве с ним и Францией для отражения нацистской агрессии;
вторая (англо-французская): переговоры о линии поведения по отношению к СССР;
третья (англо-французская): переговоры с Польшей как вероятным объектом германской агрессии;
четвертая (англо-немецкая): секретные переговоры с немецкими официальными лицами с целью выяснения возможностей сговора с Германией;
пятая (англо-немецкая): секретные переговоры с неофициальными немецкими представителями с целью определить подлинные намерения Германии;
шестая (немецко-английская): неофициальное информирование Англии о намерениях Германии зондировать позицию СССР.
Поистине в этой игре можно было запутаться! Тем более что почти все стороны, участвовавшие в переговорах в одной плоскости, знали (или догадывались), что происходит в другой. Так, немцы примерно знали, как идут переговоры Англии и Франции с СССР, и еще точнее знали, какова позиция Польши. Англичане знали, как орудует Германия за дипломатическими кулисами.
Но и Советский Союз, вокруг которого стягивалось кольцо дипломатического заговора, знал, что Англия ведет двойную игру и не прочь сговориться с гитлеровской Германией. Опубликованные МИД СССР в 1971 году документы из архивов советской дипломатии периода 19381939 годов — они увидели свет в исключительно важной и интересной книге «СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны» — вводят нас в курс той активной и неустанной борьбы, которую вела советская дипломатия, выполняя решения Коммунистической партии, направленные на защиту мира и социалистического строительства. Донесения советских послов из европейских столиц, выступления руководящих деятелей партии и правительства, директивы и ориентировки говорят о том, что все силы и средства были брошены на защиту интересов нашей страны.
Если проследить, например, доклады советских посольств из Лондона и Парижа, то из них можно видеть, что тайные ходы мюнхенцев, в том числе и пресловутые переговоры Вильсона с Вольтатом, не остались вне поля зрения советской дипломатии. Советское правительство знало о том, какая тонкая сеть интриг плетется империалистическими политиками, стремившимися возвести вокруг СССР глухую стену дипломатической изоляции. Для срыва этого замысла советская политика располагала мощными средствами.
...Сегодня, через 30 с лишним лет после драматических событий преддверия второй мировой войны, мы можем приподнять занавес над этими событиями при помощи еще одного весьма надежного свидетеля — архивов, в которых хранятся донесения, поступавшие в Москву от отважных советских разведчиков, работавших за пределами нашей страны — в Берлине, Токио, Лондоне, Варшаве. Эти документы обнародованы в 1971 году в упомянутой выше публикации МИД СССР