В связи с этим хотелось приключений. А также алкоголя, табака и женщину! Можно в любой последовательности.
Особенно радовало то, что в целом именно такую программу ему и предлагали!
Мия сидела рядом и краснела. Притом, судя по всему, не от смущения, а от злости. Это влекло еще больше, так и хотелось притянуть малышку к себе, распустить медные косы и впиться в алые губки поцелуем. Не таким нежным и ласковым как тот, что он позволил себе над Разломом.
Другим. Жестким, страстным, давая волю губам и рукам, позволяя им путешествовать по изгибам девичьего тела.
Заглянув сначала в декольте Мии, а после в свой бокал, Лельер понял, что вслед за шутом проснулся и поэт. Потому что эти упругие полушария хотелось называть как-то возвышенно и красиво. А раньше он обходился банальным и понятным термином, который звучал куда более грубо.
Взгляд снова утонул в… чудесных зеленых глазах Миямиль. Попробовал бы он утонуть где-то еще под пристальным наблюдением отца девушки. Да и дед, несмотря на то, что выпил больше всех за столом, покосился на женишка крайне неодобрительно.
Лепрекон же вообще глядел на него настолько нехорошо, что Хин мигом вспомнил, что эта раса всегда очень неплохо разбиралась в химии. А точнее в ее органическом разделе.
Интересно, настолько реально отравить Хранителя стихии?
После изрядно нетрезвый взор грозы половины Малахита и всего Изумрудного города, остановился на нежно поглаживаемой сковородке, которую не выпускала из миниатюрных рук Лаатера.
Кажется давнее спасение мужа не являлось индульгенцией на домогательства к дочери. А жаль!
– Мэтр Гаршар, – Лель счел за благо обратиться к главе клана и выразить свою готовность к подвигам. – Вы что-то говорили о монстре, который тревожит горные глубины. Почему бы нам не отправиться прямо сейчас?
Лаатера хмыкнула, и коснувшись локтя мужа, шепнула:
– Ты отправился громить конкурентов, выпив побольше. А еще говорят, что из-за частого контакта со спиртом хирурги более устойчивы к алкоголю! Бессовестно врут.
Лепрекон немного расслабился и, приобняв жену за талию, ответил:
– Он же по основному профилю палач. Так что вполне может быть и слабоват!
ТАК шута Гудвина еще не оскорбляли!
Потому, когда глава клана Каменных Столбов заявил, что положенные семь чаш еще не осушены, вдобавок не будем забывать о жесте уважения к хозяевам(еще парочке минимум) – Лель не возражал.
Примерно после девятого бокала невесть куда исчезла Мия и ее мать, а сам Лель дискутировал с отцом Мии о том, какие именно мази лучше использовать для заживления ран. Кто сказал, что исцеление не может быть пыткой? Особенно если не обезболивать, а лишь обострять чувствительность. Очень удобно – сначала калечишь, потом лечишь, а «поет» государственный преступник одинаково эффективно от обоих процессов!
А дальше все происходящее слилось в череду ярких образов. Некоторые из них пролетали настолько стремительно, что Хин даже не мог упомнить суть картинок, а другие запоминались неестественно детализировано.
Например он четко запомнил какие именно барельефы украшают арки мостов переброшенных через Разлом, но в упор не различал гномов, что решили отправиться вместе с ним в глубины гор. Бородатые и такие же пьяные рожи слились в одну сплошную череду. Периодически среди них мелькала старая Эрра, и данный факт всегда очень удивлял Лельера.
– А вы… зачем? – все же смог сформулировать мысль Лель, с трудом сфокусировавшись на лице ускользающей старухи.
– Затем, – противненько захихикала низкорослая бабка и, подняв руку, поддержала высоченного Мастера под локоток. – Вот ты, милок, как думаешь почему некоторые живут долго, а другие сгорают еще в начале своей старости?
– И?
– Жить нужно интересно, сколько бы тебе ни было лет! А такие развлечения пропускать… да я даже с отказавшими ногами все равно с вами бы отправилась. Внуки бы и понесли!
– Там же эта… как ее… страшная хтонь! – наконец-то вспомнил Пытка и нравоучительно добавил. – Опасно же, бабушка. Остальные воины и привычны ожидать смерти.
– А я в мои двести пятьдесят не привычна, что ли? – ворчливо спросила старуха. – Поверь, беленький, мы уже лет тридцать с ней регулярно приветствуем друг друга. Но в последний путь пока не зовет, и то хорошо… успею посмотреть на хтонь.
Последнее слово Эрра произнесла со старческим, дребезжащим подхихикиванием. Лель попытался сосредоточиться на глазах старой женщины и на какой-то миг даже замер, трезвея.
Со сморщенного лица, исперещренного морщинами как камень трещинами, на него смотрели яркие, как отборные сапфиры, голубые глаза. В них действительно было настолько много жизни, что это резонансом отдавалось где-то в груди.
– Пришли! – отвлек его от общения с Эррой глава клана.
– К-к-куда?
– К спуску. Мастер, признавайся, ты любишь скорость?
Лельер лишь хмыкнул, потому как еще не родилось феникса, что не любил бы высоту и скорость. Эти понятия являлись синонимами слова «небо». И птице без них не жить, даже если она до поры заперта в человеческом теле.
Оказалось, гном не просто так интересовался!
– Видишь ли белый, дело в том, что из-за этой тварюки у нас не работают подъемники. Потому мы будем спускаться на вагонетках! А это быстро!
– П-п-прекрасно, – поперхнулся бывший шут, который начало приключения представлял себе совсем иначе.
Все же когда представляешь эпическое сражение с хтонью, то видится как ты героически к ней идешь, а не летишь вперед собственного вопля. А орать Мастер будет!
Кто вообще в здравом уме откажется от возможности душевно поорать, если есть уважительная причина для этого действа?
– А вот и транспорт!
Ему торжественно указали на небольшую вагонетку. В другие такие же влезали по три гнома в полной амуниции. Бряцали топоры, звякали взятые с собой бутылки с первачом, звучал раскатистый смех.
Неведомое чудище было заранее жалко. Для него все в любом случае закончится плохо. Или порубят на неаккуратные кусочки или после сожранных гномов монстра накроет неизбежное похмелье.
Рядом снова появилась Эрра, очень проворно для своего возраста влезла в тележку и, расположившись, махнула рукой:
– Залезай, малахитский убивец!
– С вами? – у Мастера были некоторые сомнения в том, что он поместится. Длинные ноги – это не всегда добро!
– Со мной, со мной, проказник! Только чур вести себя прилично! – и снова улыбка во все три зуба от пожилой гномьей красотки. – Ты бы знал, как за меня по молодости сражались!
– Вы и сейчас… производите впечатление, – тактично высказался Лель и все же погрузился в вагонетку.
– Господин Хин, вы бы ноги убрали и пригнулись, – посоветовал проходящий мимо гном. – Туннели узкие, можете доехать либо без ног, либо без головы.
Наиболее компактно сложившись и максимально отодвинувшись от грозы всех холостых мужчин столетней давности, Мастер Пытки выразил свою готовность ехать убивать хтонь.
– Будешь? – щедро сунул ему бутылку сидящий в следующей тележке глава клана Мии.
Лель с благодарность принял, залпом допил и, прижав бутылку к груди, рванул навстречу приключениям.
Надо сказать, что следующие несколько минут показались ему бесконечными!
И да, тут действительно можно было с чистой совестью орать! Вагонетка неслась вниз, периодически подскакивая и закладывая лихие виражи. Они то ехали по узким пещерам, то вылетали на свободные пространства. То справа, то слева мелькали пропасти, глубиной которых Лельер просто не успевал впечатлиться, а над головой полыхало всеми цветами подземное «небо». Огненный мох, безумно редкий и дорогой. Подземный народ практически не экспортировал его, целиком используя для собственных нужд.
– Мать моя! Почему я раньше не каталась?! – восторженно орала впереди Эрра, подаваясь вперед. Лель аккуратно придержал бабульку за подол платья, опасаясь, что чересчур восторженная старушка вывалится на очередном крутом вираже.
Наконец ход замедлился, и спустя несколько минут они остановились посреди огромной, тускло освещенной пещеры.
– Шалун, – дребезжащим голосом хихикнула Эрра, хлопнув Мастера по рукам, все еще сжимающим ее одежду. – Отпусти уже бабушку.
– Да-да, конечно, – руки стремительно отдернулись. – Вам помочь вылезти?
Получив высочайшее согласие и вытащив бабку из вагонетки, протрезвевший после такого заезда Хин, повернулся к главе клана.
– Мэтр, где оно обычно нападает?
– Да когда как, – пожал плечами гном, поправляя доспех. – Началось все в дальних штольнях, но последний раз тварь сожрала всю бригаду горняков непосредственно во время погрузки руды.
– Ее кто-то видел?
– Из тех, кто непосредственно лицезрели – выживших нет, – покачал головой гном и дернул себя за бороду, выдавая волнение. – За все время сотню добрых гномов порешила, гадина. Пришлось закрыть эту шахту, так во второй начались эти… звуки.
– Какие? – насторожился Мастер.
Ответ пришел вовсе не от мэтра-гнома, а откуда-то из темноты коридоров. Притом сначала раздалась громкая ругань, и бабка Эрра ехидно поинтересовалась, не про эти ли звуки говорил ее родич. Дед Мии только недовольно посмотрел на старуху, но ничего не ответил.
Строй подземных воинов ощетинился секирами.
Магические светильники полыхнули нестерпимо ярко, и некоторые из них швырнули вперед, выхватывая из объятий тьмы высокую фигуру. Которая на неведомого зверя совсем не походила.
Более того, она повторно споткнулась, и заслонив лицо рукавом, гневно рявкнула:
– Потушите свет, идиоты!
Сверкающие сферы послушно сбавили накал, а мэтр Гаршар с ноткой недоверия в голосе спросил:
– Эм… Хранитель?
– Хранитель! – с издевкой согласился вышедший в главную пещеру Морриган Сталь.
С десяток секунд все смущенно молчали. Даже достопочтенная Эрра не спешила спасти ситуацию и разрядить обстановку, наоборот, отступила за спины мужчин.
В это время Морриган отряхнул темную, но сейчас покрытую пылью одежду, и выпрямившись, с отчетливо ругательными интонациями, спросил: